Константин Станюкович - Куда уйти
И его небольшая квартира, и его родной очаг с Ликой, - этой верной подругой, заботливой женой и очаровательной женщиной, которую после семи лет он еще более любит и более влюблен в нее, чем прежде, и которая, казалось, тоже еще сильнее чувствует счастье близости и верного и влюбленного друга, вся обстановка, все привычки, словом - все, все казалось ему таким необходимым, дорогим и близким, добытым после бродяжной жизни необеспеченных правильным заработком интеллигентных людей, что Валерию Николаевичу казалось бесцельной подлостью с его стороны лишить семью удобств...
И он снова обиженно воскликнул:
- А ты: уходи! Нечего сказать... совет!
- Так оставайся...
- К сожалению, должен... Понимаешь: должен! Ты, небось, не уходишь?
- Еще бы... И не думаю.
- И не думаешь!.. Или твой хомут такая прелесть?
- Такой же, как твой, дружище... И атмосфера такая же, как и твоя... И мне приходится фарисействовать, как и ты... И я, Валерий Николаич, такой же, как ты! Только не такой красивый здоровяк, как мой благородный друг, и... знаешь ли еще что? - с насмешкой прибавил Иван Иванович.
- Что?
- Меня называют ретроградом-чиновником, а тебя... либералом. Ты по временам любишь "поманиловствовать"{287} о том, что было бы, если бы ничего не было, а я... помалчиваю, делаю, что велят - а ты знаешь, что иногда велят? - и получаю столько же, что и ты... Ну, а теперь... я тебе скажу, куда идти...
- Куда?
- К Лидии Антоновне!
- Зачем?
- Попроси ее разрешения послать за партнерами... Винтить пора. Право, полезнее, чем сотрясать воздух.
III
Несколько сконфуженный вошел Валерий Николаевич в спальную.
Дети уж были уложены, и Лика сидела за книгой.
- Ну что, милый, доспорились?
- Иван Иванович совсем закис, Лика, и только хихикает...
- А что?.. Да ты присядь, Валерий... О чем вы спорили?
- Да он не понимает, что можно возмущаться... Можешь себе представить, Лика?
И, присевши к Лике, Привольев поцеловал ее руку.
- Чего от него ждать... Сухой формалист и больше ничего!
- А говорит: уйди!
- Пусть он сам уйдет с своего места, - возмущенно сказала Лика. - Ты по крайней мере людям не вредишь, Валерий. Ты у меня ведь независимый... На сделки с совестью не пойдешь...
- Ну, положим, Лика!
- Что положим?.. Что ты хочешь сказать, Валя? - спросила Лика, сдерживая волнение.
- Я только что рассказывал Ивану Ивановичу, Лика...
- Напрасно считаешь его твоим другом. Хорош друг: "уйди". Что ж подало ему такой глупый совет?..
- Да ты не волнуйся, Лика... Не волнуйся, милая... Ну, ты ведь меня знаешь...
- Еще бы не знать своего хорошего?
- Ну, я говорил о неприятностях в правлении... Говорил, что бросил бы правление... Ну, конечно, если бы получил другое и лучшее место! - прибавил Валерий Николаевич, боясь огорчить свою Лику.
- Милый!.. Я знаю, как ты всех нас любишь и как мы тебя любим. Я первая сказала бы: уйди, если бы везде таким людям, как ты, не было подчас тяжело... Это вот только Ивану Ивановичу везде легко, а ты... Так уж лучше оставаться там, где тебя знают и ценят все-таки тебя... Разве не так?
- Умница ты моя. Конечно, так!
- Они с тобою подлость сделали... большую подлость! - горячо и возмущенно говорила Лика. - Обманули с наградными. Я понимаю твое раздражение порядочного человека. Но бог с ними!.. Плюнь на них!.. Без этих денег ведь мы не пропадем!.. Живем же мы с тобою и не нуждаемся... Я счастлива... Ты ведь тоже, кажется, немножко любишь свою Лику?
Любит ли он?
И вместо слов Привольев обнял жену.
- Дети у нас прелестные. Все у нас, слава богу, мирно и хорошо! радостно говорила Лика, улыбаясь. - Так не тревожься, мой милый... Не мучь себя напрасными и незаслуженными упреками... Помни, что хорошие люди в таких условиях, в каких мы живем, приносят большую пользу уже потому, что на их местах могли быть нехорошие люди... Разве ты не согласен?..
Еще бы не согласен! Ведь Лика говорит так умно и убедительно, что часто думает и он. Недаром же он возмущается и все-таки сам не делает ничего, что заставило бы его покраснеть.
И Валерий Николаевич уже совсем успокоился и, обрадованный, что Лика по-прежнему считает его если не героем, то во всяком случае честным общественным деятелем, принимающим участие в разных благотворительных обществах вместе с Ликой, горячо и восторженно сказал:
- Ты такая... такая прелестная, моя умница... И как я счастлив...
И через минуту весело проговорил:
- А на Ивана Иваныча ты не сердись, Лика... Он так посоветовал... Верно, думал, что у меня есть другое место... А потом, напротив, советовал не уходить, точно я в самом деле идиот и злодей перед тобою и детьми, что мог бы вас сделать нищими... Не сердись... Лика, на него... Он хоть и воображает, что очень умен, а... Но все-таки он в сущности добрый.
- Он и не стоит того, чтобы сердиться... Бог с ним!..
- И уж знаешь ли что?
- Что хочешь, милый?
- Я пошлю за двумя партнерами...
- И отлично... Но не заигрывайся, Валя. Тебе вредно.
- Конечно, в двенадцать окончим. А ты что будешь делать, Лика?
- Дома останусь... По крайней мере почитаю. А на неделе три собрания... И мы везде должны быть...
В первом часу партнеры сели ужинать.
Хозяин с обычным вниманием отнесся к скромному ужину, умело и хорошо приготовленному и поданному благодаря заботам Лики, и, когда выпил несколько стаканов вина и раскраснелся, он поговорил о долге, об обязанностях общественных людей делать хоть маленькие дела, памятуя о больших, и не оставлять своих постов, хотя бы и встречались на них тернии.
Иван Иванович, выигравший десять рублей, не перебивал друга, не вставлял ехидных примечаний и не заводил спора. Он скромно помалчивал и усердно потягивал красное вино.
А Лика взглядывала на мужа блестящими ласковыми глазами и думала:
"И какой же он добрый и хороший человек, и как я его люблю!"
ПРИМЕЧАНИЯ
КУДА УЙТИ?
Впервые - в газете "Русские ведомости", 1901, № 33, под рубрикой: "Современные картинки".
Стр. 284. ...и потом повинтить хоть до утра... - то есть проиграть до утра в винт. Винт - разновидность карточной игры.
Стр. 287. "Поманиловствовать" - образовано от ставшего нарицательным имени героя "Мертвых душ" - Манилова.
В.Гуминский
