Инесса Антонова - Угреша. Страницы истории
Летом 1378 года сводная русская рать под предводительством князя Дмитрия Ивановича и его самого преданного соратника – двоюродного брата Владимира Андреевича, князя Серпуховского, взяла реванш за позорное поражение у реки Пьяны. Снова предприняли ордынцы под командованием воеводы Бегича нашествие на нижегородские земли. Только на этот раз для них оно закончилось плачевно. 11 августа войско Бегича было наголову разбито сразу после переправы через речку Вожу. Эта победа укрепила в наших предках уверенность в своих силах, показала, что можно побеждать крупные силы ордынцев. В декабре того же года был предпринят удачный поход на брянские земли, в результате которого заметно укрепились западные границы и Русь приобрела еще одного союзника – литовского князя Дмитрия Ольгердовича, получившего в управление Переяславль. Брат его, Андрей Ольгердович, правивший в Пскове, к тому времени уже был союзником Москвы.
Следующий 1379 год прошел относительно спокойно, но это было затишье перед бурей. Гордый Мамай был возмущен смелым поведением русских князей и собирал огромнейшее войско, привлекая наемников богатым жалованием и будущей наживой. Он возымел желание славы Батыя, чтобы укрепить свое могущество, и летом 1380 года сам повел войска на Русь.
Собранное Мамаем войско состояло из многочисленных наемников, хорошо обученных, вооруженных и сплоченных жаждой грабежа на территории русских княжеств. Национальный состав войска был очень пестрым: татаро – монголы, половцы, армяне и многие другие. Нанятая Мамаем генуэзская пехота, в свою очередь, также была наемной и, как следствие, разноплеменной. Исповедовали Мамаевы ратники самые разные религии: язычество, мусульманство, католичество, иудаизм и другие. Сам Мамай был язычником, а не мусульманином. Покорившие в XIII веке Русь татаро – монголы исповедовали в основном язычество. Мусульманство принял в начале XIV века хан Узбек, но среди его подданных многие еще оставались язычниками.
Другими словами, войско Мамая было космополитическим по своему составу, воины, в него входящие, представляли самих себя, а не свои народы и религии. Поэтому победа объединенных русских сил в Куликовском сражении не может ущемлять чьих – либо национальных или религиозных чувств. Утверждения на этот счет некоторых современных политиков обусловлены либо некомпетентностью, либо стремление обрести популярность среди отдельных слоев населения6.
А. Кившенко. Преподобный Сергий Радонежский благословляет великого князя Дмитрия Иоанновича на битву
Предварительно хитрый Мамай повел переговоры с литовским князем Ягайло и с Олегом Ивановичем Рязанским. Последний был недоволен разорением своих земель ордынцами в ответ на поражение у Вожи. Но некоторые современные историки считают, что князь Олег не был предателем, как об этом говорят древнерусские повести, и вел двойную игру, стремясь отвести опасность нового разорения от своей вотчины. Именно Олег первым сообщил Дмитрию Ивановичу о готовящемся нашествии, не виданном со времен Батыя.
Великий князь с тревогой принял это известие. «Господи, не сотвори нам, яко же на прадеды наши навел еси злого Батыя…»7 – коленопреклоненно молился он перед святыми образами. И Бог был на его стороне.
В. Гольдберг. Выход войск Дмитрия Донского из Кремля в 1380 году
В короткий срок удалось Дмитрию Ивановичу собрать огромную для Руси рать – около 100 000 воинов8. Он был поддержан почти всеми русскими князьями. Не прислали дружин только Олег Рязанский, Михаил Тверской и Новгород Великий. 18 августа, в день памяти святых Флора и Лавра, поскакал Дмитрий Иванович к преподобному Сергию Радонежскому испросить благословения перед выступлением войск. По окончании обедни великий князь получил весть о новых продвижениях Мамая к Дону и решил возвращаться, но игумен смиренно попросил его помедлить и отобедать с монахами. За трапезой Сергий Радонежский как бы невзначай тихо сказал князю: «Не сейчас еще, господин мой, смертный венец носить тебе, но через несколько лет, а для многих других теперь уж венцы плетутся. <…> Победишь, господин, супостатов своих, как подобает тебе…»9 Это пророчество весьма ободрило князя. Благословив Дмитрия Ивановича на поход против ордынцев, преподобный Сергий послал с ним двух могучих иноков – воинов Александра Пересвета и Андрея Ослябю.
20 августа10 1380 года русские рати покинули Москву. Часть войск под руководством Владимира Андреевича выступила в направлении Серпухова, где в нее предстояло влиться конным и пешим дружинам юго – западных областей. Главная часть, предводимая Дмитрием Ивановичем, направилась вдоль Москвы – реки к Коломне. На ночь войско остановилось в тихом прибрежном урочище Угреша, где великому князю, по преданию, чудесно явился образ святителя Николая Чудотворца, что предвещало победу и очень ободрило князя.
В Коломну прибыли русские войска со всех сторон. 25 августа сводная рать вышла к Лопасне, где соединилась с войсками, собранными князем Владимиром Андреевичем. Несмотря на то, что Литва была (или хотела показать себя) на стороне Мамая, не подвели Дмитрия Ивановича и новые союзники, литовские князья Андрей и Дмитрий Ольгердовичи. Вскоре русские полки переправились через Оку. Спустя несколько дней рати подошли к месту слияния Дона и Непрядвы. Решено было переправляться 7 сентября, накануне праздника Рождества Богородицы. За рекой воинство вышло на широкое Куликово поле. В походных церквях отслужили вечерню накануне великого праздника – Рождества Богородицы. Тысячи голосов подхватывали праздничное песнопение: «Рождество Твое, Богородице Дево, радость возвести всей вселенной…»
Подход Мамаевой рати ожидался на следующий день. На соединение с ним продвигалось литовское войско под предводительством князя Ягайло Ольгердовича, но к моменту сражения не поспело. Русские сторожевые полки немало сделали для того, чтобы встреча произошла именно на Куликовом поле, где наши дружины смогли занять более выгодные позиции, чем Мамаевы тумены.
I этап Куликовской битвы: бой Передового и Сторожевого полков с легкой конницей Мамая
Название «Куликово поле» окончательно вошло в употребление как место сражения 8 сентября 1380 года только во второй половине XV века, а до этого имело еще название «Мамай – луг» или «Момай – луг». Если бы к моменту битвы название «Куликово поле» было устоявшимся, то Дмитрий Иванович за победу в сражении был бы назван не Донским, а Куликовским. В древнерусских источниках нет также названия «Куликовская битва»: в Симеоновской летописи фигурирует «Великое побоище, иже на Дону», в Новгородской IV летописи – «Донская битва», в Рогожском летописце – «Донское побоище». Название «Куликовская битва» введено в 1844 году известным тульским историком И.Ф. Афремовым и с тех пор прочно вошло в оборот. В конце XV – начале XVII века территория земель, обозначаемых топонимом «Куликово поле», стала значительно шире, чем междуречье Дона, Непрядвы и Красивой Мечи, где произошла битва. Ныне на этой территории находятся более 10 районов Тульской области и Данковский район Липецкой области11. Эти факты используются сторонниками гиперкритических взглядов на Куликовскую битву. Однако очевидно, что суть и историческое значение великого сражения никак не зависят от применяемых названий и обозначений.
Зная о традиционной тактике ордынцев, делавших ставку на фланговые удары, русские полки были выстроены в трехлинейный порядок. Авангардом русского построения являлся Сторожевой полк, за ним располагался срединный Передовой полк. Основная линия русского боевого построения имела трехчленное деление. В центре располагался Большой полк, его фланги прикрывали полки Правой и Левой руки. За Большим полком располагался Резервный полк. Предугадывая ход битвы, русские полководцы разместили восточнее полка Левой руки в урочище Зеленая Дубрава Засадный полк, состоявший из отборных конных дружин. Фланги русской рати упирались в обрывистые, поросшие лесом берега речек Нижний Дубик и Смолка.
Мамай также построил свои войска в линейном порядке. В центре за передовыми отрядами стояла наемная генуэзская пехота. На флангах и позади пехоты располагались тумены ордынской конницы и наемников. За ними был сосредоточен резерв.
Утро 8 сентября выдалось туманным. Дмитрий Иванович обскакал все полки, отдавая последние распоряжения и обращаясь к ратникам перед сражением: «Отцы и братья мои, Господа ради сражайтесь и святых ради церквей и веры ради христианской, ибо эта смерть нам ныне не смерть, а жизнь вечная. Ни о чем, братья, не помышляйте, не отступим ведь, и тогда венцами победными увенчает нас Христос – Бог и Спаситель душ наших»12.
Сам Дмитрий Иванович хотел биться на передовой линии, личным примером увлекая воинов, а не стоять позади войска, как было принято: «…Хочу как словом, так и делом первым быть и на виду у всех главу сложить за братию свою и за всех христиан. Пусть и другие, это видя, будут отчаянны в своей дерзости»13. Вернувшись в Передовой полк, Дмитрий Иванович переоделся в доспехи простого воина, а свое облачение передал боярину Михаилу Бренку и велел стоять ему с Большим полком непоколебимо под великокняжеским стягом. В этот момент московские гонцы передали великому князю последнее благословение от Сергия Радонежского и просфору, которой Дмитрий Иванович поделился с соратниками.
