Александр Омильянович - Густав
В одну вз летних ночей 1944 года десантный самолет доставил пх с полевого подмосковного аэродрома в район Августовских лесов. Польские партизаны из отряда Юлиана Вежбицкого (Романа) приняли их и благополучно довели до Пиской пущп.
Было их семеро: четверо русских, двое поляков из Белостокского воеводства, хорошо знавших Восточную Пруссию н владевших немецким языком, и одни немец из Восточной Пруссии - антифашист, член Коммунистической партии Германии, убежавший из страны после прихода к власти гитлеровцев.
Именно он, Густав, имея соответствующие документы и хорошо зная Пруссию, проникал в полосы предстоящего наступления 2-го и 3-го Белорусских фронтов. Он изучая систему укреплений и обороны Гижицко, Венгожева, Олецко и Элка. Добрался даже до Ольштына, Кенигсберга и Инстербурга. Во всех этих городах создал сеть своих сотрудников-информаторов. Его шифрограммы, которые получала разведка 3-го Белорусского фронта, имели большую ценность. Кроме того, во многих случаях он наводил бомбардировщики на важные объекты врага, и прежде всего на военные эшелоны, пробиравшиеся через забитые составами железнодорожные станции в сторону фронта, где шли тяжелые бои.
Остальные разведчики устроили себе базу в Пиской пуще. Оттуда они ходили в глубокую разведку к полигону Ожиш и в район Больших Мазурских озер. Изучали укрепления и наблюдали за гарнизонами врага. На лесных дорогах устраивали засаду на курьеров, возивших штабные донесения. Многие ценные оперативные документы попали к ним в руки вместе с курьерами.
Густав был "глаза" и "уши" разведки в прусских городах, пробираясь туда, куда для остальных доступ был закрыт. Марцин, который хорошо знал Восточную Пруссию, ибо бывал здесь до войны в качестве сезонного рабочего, поддерживал постоянный контакт с Густавом. Разведчики взаимно дополняли друг друга. Уже несколько месяцев продолжалась их деятельность на грани жизни и смерти здесь, в прусском логове, где враг чувствовал себя еще сильным. Линия фронта проходила недалеко, в районе Сувалок. Каждый новый день можно было ждать известия о решающем ударе Советской Армии, и их разведгруппа, как и другие, действующие в Восточной Пруссия, помогала определить направление этого удара.
И вот в декабрьский день 1944 года Марцин принес трагическую, потрясшую всех весть: Густав арестован! Важнейшее звено в их цепи порвано. Неужели же оставят они друга в руках гестапо, где его ждет неминуемая смерть?..
Все напряженно ждали, что скажет командир, но он долго молчал. Наконец потер лоб ладонью, словно пробуждаясь от кошмарного сна, взглянул на лица разведчиков и произнес:
- Нет, товарищи, Густав не должен погибнуть. По крайней мере, таким образом. Мне кажется, что есть шансы на его спасение. Минимальные, может быть, но есть, и мы должны воспользоваться ими.
Лица у всех посветлели. С любопытством и напряжением смотрели разведчики на своего командира.
- Если с ним быстро не расправятся или не увезут его из Элка, думаю, что мы спасем его...Только вот какое дело... - заколебался он. - Я не имею права приказать вам принимать участие в этой операции...
- Не говори так, Антон! - прервали его.
- Ладно. Понимаю. Но нужно иметь в виду, что мы нарушаем приказ Центра. Здесь мы выполняем ответственное задание. Следовательно, не имеем права впутываться в истории, из которых редко выходят живыми. Однако я рассчитываю на счастье, которое до сих пор нам сопутствовало. Впрочем, - махнул он рукой, - когда речь идет о спасении товарища по оружию, замечательного человека, любая возможность должна быть использована. А теперь слушайте и помогите мне разработать каждый пункт плана, который я назвал "Густав".
Капитан Антон разложил на столе карту окрестностей Элка и план города. Разведчики склонились над столом,
- Ты, Анатоль, подготовишь пять мундиров эсэсовцев, которых мы недавно отправили в лучший мир. Эх, как бы сейчас нам пригодился автомобиль, который мы сожгли! Ну ничего, обойдемся как-нибудь без него. Все должны подготовить оружие, разумеется только немецкое, а также побольше веревок и три-четыре кляпа. Очень хорошо, что приближаются праздники. Немцы любят праздновать. Здесь они не привыкли к таким операциям, которые проводят подпольщики в Польше или Белоруссии. Тем лучше для нас. Ты, Марцин, хотя и чертовски устал, поспи немного и возвращайся сегодня ночью в Элк. Там свяжешься с Совой. Может, он уже будет знать что-либо о результатах следствия по делу Густава. Он должен дать тебе также адреса квартир нескольких гестаповцев. Ты осмотришь места, где они проживают, и выберешь дом, который подойдет для осуществления нашей операции. Когда все это сделаешь, установи, в какое время живущий там гестаповец возвращается с работы. Это самое важное. Как только все выполнишь, тотчас же приходи на базу. Первая часть нашего плана будет реализована. Разумеется, самая легкая. Потом приступим к выполнению второй части.
Открылись тяжелые, массивные двери, и узника ввели в кабинет гауптштурмфюрера СС Гертица. Там уже находились его заместитель оберштурмфюрер СС Грубер и оберштурмфюрер СС Бинц.
- Снимите наручники! - коротко бросил Геритц.
Охранники выполнили приказание и поспешно покинули помещение. Узник стоял у стены ж потирал суставы рук, онемевших от наручников, а гестаповцы внимательно разглядывали его. Это был мужчина лет тридцати, среднего роста, с короткими темно-русыми волосами и продолговатым, осунувшимся теперь лицом, заросшим густой щетиной. Это и был разведчик Густав.
Геритц приблизился к нему и произнес:
- Мы дали тебе время подумать. А теперь, если будешь продолжать свое глупое упрямство, мы найдем другие методы... То, что применили к тебе вначале, - просто невинная забава. И то ты потерял сознание. Итак?..
- Я обдумал... - тихо ответил узник.
- Замечательно! -Геритц торжествующе посмотрел на офицеров гестапо. Слушаем тебя... Фамилия, имя, откуда прибыл, твои сотрудники? посыпались на него вопросы.
- Я уже говорил, что моя фамилия вам ничего не даст.
- Ты предатель немецкого народа! - подскочил к нему Бинц и ударил его кулаком в лицо. Густав пошатнулся, коснулся спиной стены, но медленно выпрямился и ответил:
- Нет, я немец, как и вы, но другой. Это все.
- Ты предатель нашей священной родины! - медленно процедпл сквозь зубы Грубер.
- Нет, герр оберштурмфюрер. Просто понятие "родина" имеет для меня одно значение, для вас - другое.
- Молчи, скотина! - Бинц снова бросился на него с кулаками.
- Я готов давать показания, - произнес узник.
- Хорошо. Оставьте его, Бинц, - вмешался Геритц. - Говори дальше!
- Мы боремся за иную Германию, и я выбрал свой путь борьбы...
- Шпионаж! - прошипел сквозь зубы Геритц.
- Называйте это как хотите...
- Скажи нам, ты действовал здесь один или имел сообщников: шпионскую сеть или помощников в лесу? - спросил Геритц.
- Нет, только один.
- А те, у которых скрывался, откуда передавал радиошифровки?
- Они знали только, что я скрываюсь. За молчание я им прилично заплатил. О радиостанции они ничего не знали.
- И только поэтому они не дали взять себя живыми? - спросил Геритц.
- Думаю, что да. Они знали, что их ожидает за укрытие врага третьего рейха.
- Где ты с ними познакомился?
- Когда ехал поездом из Гижицко в Элк, в вагоне познакомился с супругами Мейер, и они предложили мне ночлег.
- Сколько времени ты действовал как шпион в Восточной Пруссии?
- Пять месяцев.
- Работал на русских?
- Да.
- Занимался военной разведкой?
- Исключительно.
- Занимался диверсиями?
- Нет.
- Русские - смертельные враги немцев. Как ты мог работать на них?
- Они враги не всех немцев, гауптштурмфюрер.
Геритц пропустил мимо ушей ответ Густава и продолжал допрос:
- Тебя сбросили с самолета?
- Да.
- Одного?
- Да, одного, - отвечал Густав, смотря Геритцу в глаза.
- Знаешь, что тебя надет?
Густав вновь взглянул Геритцу в глаза и спокойно ответил:
- Я готов ко всему, герр гауптштурмфюрер. Знаю, в чьих руках нахожусь.
Гестаповцы задали Густаву еще много вопросов, на которые он отвечал общими словами, уклончиво. На этот раз его не истязали. Геритц приказал отвести его в камеру,
- Что вы намерены предпринять, шеф? - спросил оберштурмфюрер СС Бинц.
Геритц прошелся несколько раз по кабинету, словно размышляя о чем-то очень важном, наконец остановился перед Бинцем и произнес:
- Он сломится. Я убежден, что так будет. Сравните его прежние показания, которые он давал несколько дней назад, с сегодняшними. Мы еще узнаем от него много интересного.
- Вы так думаете, шеф? Разве вы не знаете коммунистов? - удивился Бинц.
- Знаю их, пожалуй, слишком хорошо и допросил их в своей жизни немало. Но этот сломается наверняка. Есть в нем что-то особенное. Применим пока такую тактику: в течение недели прошу, герр Бинц, обходиться с ним без рукоприкладства и каждый день беседовать. Пыток пока не применять. Если сломается - хорошо. Нет - попробуем наши методы, которые развяжут ему язык. Прежде всего надо установить его помощников и явки в Восточной Пруссии. Важно, что мы наконец ликвидировали этого "пианиста". Вы, оберштурмфюрер Бинц, заслужили похвалу и награду за тончайшую разработку операции по его поимке.
