Самовидець - КРАТКАЯ ИСТОРІЯ О БУНТАХЪ ХМЕЛЬНИЦКАГО
ИзвЂстіе о смерти короля, расходясь всюду, дошло, наконецъ, и до Хмельницкаго; только онъ тому не вЂрилъ и для того оставался при БЂлой Церкви; но видя, что никто на него не нападаетъ, дозволилъ своимъ Татарамъ дЂлать набЂги ; Татары, доходя до самаго Горыни, народъ въ неволю уводили, а Козаки, врываясь въ господскія усадьбы, шляхту мучили, панночекъ и паннъ безчестили и насиловали, а потомъ жестоко мучили, костелы опустошали и священниковъ, изъ пренебреженія къ вЂрЂ, убивали. ПослЂ сего пошелъ самъ Хмельницкій подъ Нестерваръ и ставши отъ него миляхъ въ двухъ поджидалъ чернь, коей ежеминутно все болЂе и болЂе къ нему стекалось. А какъ въ замкЂ Нестерварскомъ заперлось много шляхты, также разнаго званія людей и Жидовъ не мало, то Хмельницкій, будучи о томъ увЂдомленъ, послалъ нЂкоторые свои полки съ атаманами Гандзою и Остапомъ, приказавъ взять замокъ; но шляхта съ Жидами и другими людьми до тЂхъ поръ имъ не поддавалась и мужественно защищалась, пока Козаки не подвезли пушекъ, изъ коихъ такъ сильно стали осажденныхъ поражать, что испуганная шляхта тотчасъ же стала договариваться съ Козаками о мирЂ. Заключили тогда такого рода условія, чтобы шляхта дала за себя выкупъ, а Жидовъ изъ замка выгнала. Жиды, видя что на выгнаніе ихъ изъ замка всЂ согласны, вознося руки къ небу, стали умолять, чтобы ихъ не отдавали Козакамъ на убіеніе и предостерегали нашихъ, что если ихъ выгонятъ, то и сами должны погибнуть. Наши, однако, вовсе на это не обращали вниманія, но, полагаясь на гайдамацкое слово, Жидовъ насильно изъ замка выгнали; а тЂ, обливаясь слезами и громко призывая Бога въ отмщеніе, съ женами и дЂтьми изъ замка вышли, и, ставъ у замковаго вала, столь мужественно пальбою и чЂмъ могли защищались, что всЂ до послЂдняго погиблн. Наши же, давъ выкупъ, считали себя въ безопасности, и заложниковъ не взяли, и съ Козаками, пьянствуя и гуляя, вели переговоры о дальнЂйшемъ мирЂ, который имъ Козаки дать обЂщали; и въ самомъ дЂлЂ Козакъ Ганд-/4/за, какъ бы довольствуясь выкупомъ, отступилъ съ своимъ полкомъ отъ замка Нестерварскаго ; но Остапъ, другой полковникъ, не соглашаась на то, на нашихъ уже ничего не опасавшихся, неожиданно напалъ и одну башню, въ которой болЂе, чЂмъ въ другихъ, было пороху, зажегъ. А когда въ замкЂ отъ загорЂвшагося пороха сдЂлался великій трескъ, гогда Козаки тотчасъ, ворвавшись въ замокъ, шляхту и другихъ состояній людей выгубили; но потомъ нЂсколько успокоились и, запираясь въ тЂхъ величайшихъ жестокостяхъ, болЂе ихъ не производили. Однако жъ и уцЂлЂвшіе несчастно кончили, потому что когда съ Козаками напились, какъ бы мирясь, а потомъ и вздорить съ ними начали, то Козаки, когда уже до сильной ссоры дошло, будто для утишенія шума, выводили ихъ по одиначкЂ на дворъ и убивали. Тамъ уже князю Четвертинскому собственный его подданный отрубилъ на плахЂ голову и за то былъ сделанъ сотникомъ ; а княгиня, оставшись сиротою и потерявъ мужа и милыхъ дЂтей, чтобы сохранить свою жизнь, согласилась быть женою какого-то полковника. Ахъ, несчастливъ тотъ бракъ, въ которомъ поганый холопъ клянется въ вЂрности княгинЂ! Не золотое тутъ супружеское ярмо, не золотыя, а рабскія, цЂпи несчастныя обстоятельства на сердце киягини возложили. Должна была знатная пани, рада не рада, угождать грубіяну. Если бы кто заглянулъ въ сердце кнагини, тотъ увидЂлъ бы, что съ нею дЂлалось въ то время, когда Козаку въ пожизненную дружбу отдавалась! Прочая шляхта, устрашенная тЂми убійствами, произвеведенными Козаками въ замкЂ Нестерварскомъ, покинувъ свои усадьбы, села и богатства, бЂжала, что было духу, за Вислу и дальше. Доволенъ былъ этимъ бЂгствомъ непріятель, потому что нигдЂ не встрЂчалъ сопротивленія; около Краснаго, Шарграда, Браславля, Виницы и даже до Горыни огнемъ и мечемъ край опустошилъ.
Для предотвращенія дальнЂйшаго кровопролитія, князь примасъ учинилъ созваніе сенаторовъ и прочихъ пановъ, на которомъ единогласно было положено, чтобы изъ всЂхъ воеводствъ и повЂтовъ собиралось войско, надъ которымъ трехъ воеводъ поставили; и тотчасъ же тЂмъ ошиблись, что не избрали начальникомъ и региментаріемъ князя Іеремію Вишневецкаго. А князь, какъ любящій отечество сынъ, собравъ на собственномъ иждивеніи нЂсколько десятковъ хоругвей, началъ пробираться за ДнЂпръ, желая поспЂть на помощь гетманамъ; но какъ паромы и мосты вездЂ были потоплены, то долженъ былъ возвратится въ Лубны, гдЂ, взявъ съ собою жену и дЂтей, вмЂстЂ съ прочими сосЂдями удалился на Волынь. Тамъ присоединилось къ князю немного войска изъ Переяславля и Миргорода, такъ, что уже всего его войска простиралось до 3,000, съ которымъ едва переправился черезъ ДнЂпръ въ ЛюбочЂ, какъ вдругъ получилъ извЂстіе, что около Буга Козакъ Кривоносъ опустошаетъ его имЂнія; по этому онъ тотчасъ княгиню съ дЂтьми, обозомъ и дворовыми людьми отправилъ въ Вишневецъ, а самъ, оставшись съ своимъ войскомъ, пошелъ къ Погребищамъ, гдЂ, нашедши много бунтующихъ Козаковъ и поповъ, велЂлъ ихъ посажать на колъ; съ Погребищъ пошелъ къ Немирову и сталъ лагеремъ на Обудномъ. Оттуда послалъ Барановскаго съ тремя хоругвями драгунъ къ Немировскимъ жителямъ, тре-/5/буя отъ нихъ провіанта для войска. Барановскій, пришедши къ городу, нашелъ ворота запертыми, изъ за которыхъ кто-то ему сказалъ, что тутъ нЂтъ уже Ляцкаго и что городъ считаетъ паномъ своимъ Хмельницкаго. Князь, справедливо разгнЂванный такимъ отвЂтомъ, даннымъ Барановскому, приказалъ людямъ, какъ можно проворнЂе, подбъжать съ топорами къ городу и вырубить часть частокола; черезъ это отверстіе наши ворвались въ городъ и произвели въ немъ немалое смятеніе, потому что и сами попы били въ набатъ, призывая народъ къ бунту на нашихъ; но это имъ не удалось, ибо наши тотчасъ же не мало гультайства перерЂзавши, бунтъ уняли. На другой день, запуганные жители, повылазивъ изъ сокровенныхъ своихъ уголковъ, съ великою, но притворною, покорностію, пришли къ князю, прося у него помилованія, и извиняясь, что они ни въ чемъ не виноваты, говорили, будто такъ нагло негодяй какой-то отвЂчалъ Барановскому, а они будто бы о томъ ровно ничего не знали; и при томъ объявляли, что они съ великою охотою дали бы провіантъ для войска, какъ вЂрные своему господину подданные.
ПовЂрилъ князь этой коварной покорности, простилъ имъ вину ихъ и еще свое благоволеніе панское оказывая, 200 драгуновъ съ Ксенскимъ и ПЂховичемъ далъ имъ для обороны. Но ахъ несчастіе! Немировчане, согласившись между собою, дали знать Козакамъ, которые, измЂннически ворвавшись въ городъ, тЂхъ драгунъ, не хотЂвшихъ живыми отдаваться имъ въ руки, но какъ могли оборонявшихся, перерЂзали. Узнавъ объ этомъ, князь очень скорбЂлъ о томъ, что Немировчане, собственные его подданные, такъ коварно ему измЂнили, и воротился было къ Немирову, желая справедливо отмстить своимъ измЂнникамъ; но близь Янчарихи панъ Тышкевичь, воевода Кіевскій, перенялъ ему путь и просилъ, чтобы вмЂстЂ съ нимъ шелъ къ Махновицамъ, городу, ему принадлежащему, которое Кривоносъ раззорялъ. Упрошенный такимъ образомъ, князь соединился съ Тышкевичемъ и пошелъ къ вышеупомянутымъ Махновицамъ, гдЂ Кривоносъ произвелъ уже большія раззоренія: раззорилъ одинъ монастырь, монаховъ всЂхъ перерЂзалъ, но замокъ, который былъ обнесенъ частоколомъ, еще кое-какъ защищался. Князь Вишневецкій съ Тышкевичемъ, напавъ на Кривоноса, благополучно разбилъ его на голову ; и изъ замка тоже сдЂлали вылазку противъ Козаковъ и помогли нашему тріумфу; видя это Кривоносъ долженъ былъ бЂжать къ своимъ таборамъ. А между тЂмъ наши бЂгущихъ въ воротахъ храбро поражали, рЂзали, стрЂляли и, какъ только могли, враговъ истребляли. ВытЂсненный такимъ образомъ Кривоносъ, убрался съ гультайствомъ въ таборы; но и тамъ его князь съ своими жестоко поражалъ и пушки было отнялъ, но Тышкевичь упросилъ, чтобы онъ не раззорялъ вовсе таборовъ, потому что ему жаль было своихъ гуменъ; боялся также, чтобы Хмельницкій, въ злости за истребленіе Кривоноса, не мстилъ ему, а къ тому же и ночь наступала. По этому князь велЂлъ войску отступить. И такъ непріятель, выпущепный въ слЂдствіе этого снисхожденія, въ ту же самую ночь ушелъ за четыре большихъ мили. Князь, не преслЂдуя врага, на другой день двинулся къ Хрицу, гдЂ его /6/ встрЂтила шляхта изъ Полоннаго, умоляя, чтобы онъ ее чЂмъ нибудь обезопасилъ; но князь отказалъ имъ, потому что его люди и лошади быстрымъ маршемъ и воинскими маневрами были изнурены, обЂщая однако жъ, притти къ нимъ на помощь, если бы Козаки ихъ осадили; а между тЂмъ написалъ къ Корицкому и Осинскому, чтобъ они съ его войскомъ соединились; но тЂ отказались, говоря, что не имЂють на то гетманскихъ повелЂній. Опечаленный этимъ, князь хотЂлъ было все оставить и пріискатъ себЂ спокойный уголокъ, дабы не показаться, воюя съ непріятелемъ безъ вЂдома гетмановъ, человЂкомъ ищущимъ пустой славы; съ этою цЂлію двинулся было къ Збаражу и миновалъ Константиновъ. Въ Росоловицахъ догаали его запыхавшіеся Корицкій и Осипскій, прося прощенія въ томъ, что на его письменное требованіе съ полками не пришли и говорили въ свое оправданіе, что должны были исполнять гетманскія повелЂнія; но теперь напрасно стали бы исполнять ихъ, когда Козаки съ великою силою наступали въ слЂдъ за ними; объявили князю, что сего дня будутъ подъ Константиновымъ и просили, чтобы онъ ихъ принялъ подъ свое начальство. И потому князь не зналъ, что дЂлать; но изъ любови къ отечеству и снисходя на просьбы Корицкаго и Осинскаго, принялъ ихъ подъ свою команду. УвидЂвъ подъ Константиновымъ великій дымъ и огни Козацкіе, князь, не идя на нихъ, велЂлъ своимъ окопаться ночью. при прудЂ Вишоватомъ. Въ самый день святой Анны показался непріятель, спускавшійся съ горы къ плотинЂ. УвидЂвъ это, князь поставилъ конныхъ драгуновъ передъ плотиною, а между тЂми драгунами построилъ незначительное число пЂхоты и приказалъ прикрыть ее, какъ слЂдуетъ, лошадьми, а всЂмъ остальнымъ велЂлъ быть съ Замойскимъ въ готовности подавать помощь. Козаки на это ни мало не обращали вниманія, но, прикрывшись таборами, со всЂми силами (całym gminem) пробивались; драгуны наши сначала не нападали, но только потихоньку отстрЂливались, пока уже не натЂснилось Козаковъ слишкомъ много; тогда драгуны, выстрЂливъ залпомъ, разступились, а между тЂмъ пЂхота, пулями и порохомъ такъ имъ густо подъ носъ подкурила, что, не вытерпЂвъ этого смраду, летЂли, какъ облитые кипяткомъ, кто въ прудъ, другіе въ шлюзы, иные въ болото, и какъ могли, уходили; а между тЂмъ нашъ охотникъ, зашедши имъ въ тылъ, билъ ихъ, разилъ, такъ сильно на нихъ наступая, что поля трупами Козацкими устлалъ, и вЂрно бы тутъ наши Кривоноса вовсе уничтожили, но темная ночь наступила ; почему наши отступать начали, загнавъ однако жъ Кривоноса въ таборы, гдЂ и онъ лучше защищаться началъ.
