Ефим Черняк - Химеры старого мира. Из истории психологической войны
Среднего Востока, Северной Африки и большей части Пиренейского полуострова.
ПУТЬ В КАНОССУ И ПУТЬ В ИЕРУСАЛИМ
В средние века католическая церковь, используя свое духовное господство, «окружила феодальный строй ореолом божественной благодати»[2].
Римской церкви, несомненно, принадлежит сомнительная честь начать широкое использование фальшивых документов в политической пропаганде. Первоначально речь шла о приписках в рукописях сочинений античных авторов — Иосифа Флавия, Тацита, Плиния Младшего, Светония, призванных засвидетельствовать самое историческое существование Христа, которое оспаривали язычники. Осуществляя эти вставки — «интерполяции», еще в первые века христианства благочестивые фальсификаторы руководствовались самыми лучшими побуждениями. Искренне убежденные в том, что вся история ведет к торжеству веры христовой, они не видели греха в том, чтобы представить историю пусть не такой точно, как она была, но зато какой ей должно было быть.
К тому же ведь картина «улучшенного» прошлого способствовала богоугодному делу распространения влияния и власти церкви!
Иной характер носили многочисленные фальшивки, которыми оперировал римский престол в средние века. В середине VIII века в канцелярии римского папы Стефана III (752–757) и его преемника Павла I (757–767) была сфабрикована фальшивка под названием «дар» («донация»), или «конституция Константина», имевшая большое политическое значение на протяжении целых семиста лет.
В ней повествуется о том, что папа Сильвестр (314–335) исцелил от проказы римского императора Константина, который превратил недавно еще гонимое христианство в государственную религию.
Благодарный за излечение Константин подтвердил права римского епископа как главы христианской церкви и передал ему верховную власть над городом Римом, Италией и западными провинциями империи, а сам удалился в свою новую столицу Византию (Константинополь). Веками папы и служившие им послушные юристы обосновывали этим мнимым пожалованием притязания римского престола на верховную власть над всей Западной Европой.
Дело, таким образом, шло о немалом. Составители фальшивки метили далеко! На этот документ ссылались как на обоснование своих притязаний десять пап. К фальшивой «донации Константина» были присоединены так называемые «лжеисидоровы декреталии» — сочиненные в IX столетии подложные письма римских пап начальных веков христианства. В письмах доказывалось, что римский первосвященник независим от любой власти на земле и имеет право назначать церковных чинов, не считаясь с мнением светских государей.
В «Божественной комедии» (Ад, XIX, 115–117) Данте оплакивал печальные последствия «донации Константина»:
О Константин, каким злосчастьем миру
Не к истине приход твой был чреват,
И этот дар твой пастырю и клиру!
Однако поэт не сомневался в том, что этот дар был действительным историческим фактом.
Попытки опровергнуть подлинность «донации Константина» не раз предпринимались противниками светской власти папства. Но только в середине XV столетия итальянский гуманист Лоренцо Валла неопровержимо доказал подложность «дара». Фальсификаторы плохо владели классической латынью, они не знали ни политической географии IV века, к которому отнесли свою фальшивку, ни римского быта того времени, ни истории правления Константина, а поэтому, допустив множество явных несообразностей и анахронизмов, заимствовали все свои сведения из «Жития папы Сильвестра», составленного в V веке.
Рим еще долгое время стремился сохранить «Константинов дар» в своем пропагандистском арсенале. Были выпущены в свет многочисленные труды, «опровергавшие» опровержение Валла, его трактат «Заявление о ложном и вымышленном дарении Константина» был в 1564 году внесен в список запрещенных сочинений. Лишь в конце XVI века римская курия скрепя сердце должна была признать — в работе своего официального историографа Барония, — что «донация» является подлогом. Однако и после этого церковь пыталась снять с себя вину за него и переложить ее на чужие плечи.
Важнейшие политические и военные события средневековья, связанные с борьбой папства с империей и крестовыми походами, особенно в период, когда они приобрели наибольший размах —
в XI — ХII веках, — способствовали быстрому по тому времени развитию политической пропаганды.
Конечно, в эту допечатную эпоху, когда грамотность была привилегией духовенства и очень узкого круга образованных мирян, когда так ограничены и нелегки были всякие связи не только между странами, но и отдельными областями, — в эти века феодальной раздробленности трудности в распространении пропаганды были очень велики. Тем не менее ее влияние оказалось очень значительным. Слои общества, которые могли подвергаться влиянию слова, записанного на дорогом пергаменте, в то время были очень малочисленны. Они состояли почти исключительно из социальных верхов, завоевать поддержку у которых в первую очередь стремились враждующие между собой папа и император. А речь или проповедь, обращенные к толпе, оказались столь же эффективно воздействующими на средневекового человека, как и на его более рафинированного потомка.
Пропагандистские сочинения, включая листовки или прокламации, если употребить понятия, относящиеся к значительно более позднему времени, составлялись в основном главным носителем тогдашней образованности — духовенством. Аудитория, к которой адресовались авторы полемических сочинений, была обширной — немецкие и итальянские города, рыцарство и князья. Эти сочинения переписывались за монастырскими стенами, а порой руками наемных писцов в скромных жилищах горожан, ремесленников и торговцев. Размноженные копии купцы перевозили запрятанными 9 тюках товаров через альпийские перевалы, по Рейну и Дунаю, их переносили странствующие монахи и бродячие школяры, пестрый люд, кочующий из города в город. Сравнительно широкое распространение этой литературы доказывается хотя бы тем, сколь много подобных произведений итальянских авторов обнаружено в различных германских городах. А о действенности такой пропаганды свидетельствуют многократные попытки конфисковывать и сжигать сочинения, исходившие от противной стороны.
Хотя пропагандистские сочинения всегда писались на латыни, есть много данных, говорящих, что содержание полемической литературы доводилось и до сведения людей, незнакомых с этим языком.
Обострение борьбы между папой Григорием VII и императором Генрихом IV в 1073–1085 годах привело к резкому количественному росту пропагандистских сочинений. Известно не менее 115 таких произведений, из которых 65 исходили от сторонников римского первосвященника, а 50 — от его противников. В начале этой борьбы настроения почти повсеместно склонялись в пользу Рима, и император должен был капитулировать — предстать босым в костюме кающегося грешника перед папой в его замке и просить прощения.
Умелая пропаганда римского престола немало способствовала тому, что императору пришлось пойти в Каноссу. Однако уже через несколько лет чаша весов стала склоняться в пользу императора Генриха. Перемене настроения в ряде районов Германии и Северной Италии в поддержку Генриха IV среди других причин способствовала и пропаганда партии противников папы.
Авторы памфлетов и листовок не церемонились, когда предъявляли обвинения противнику, будь то император или папа. Так, например, в одном из сочинений против Фридриха II, относящемся к 1245 году, император именовался «князем тирании, уничтожающим церковные догматы и культ, уничтожающим веру, вершителем злодейств, погубителем мира, опустошителем земли, бичом всего мира».
Психологическая война, сопровождавшая крестовые походы, приобрела еще большие масштабы и охватила самые широкие круги населения Западной Европы. Земельный голод, нищета крестьянства и одновременно обострение противоречий внутри феодального класса, порождавшее стремление найти новые источники доходов, новые владения и подневольную рабочую силу, — все эти и другие факторы принадлежали к числу многообразных причин крестовых походов. Но походы на Восток были бы невозможны без деятельной и постоянной помощи духовенства. Церковь вела интенсивную пропаганду «священной» войны. Знаменитая речь, которую произнес папа Урбан II 26 ноября 1095 года на соборе в городе Клермоне, послужившая сигналом к повсеместной агитации за крестовый поход, является ярким примером средневековых приемов психологической войны. Урбан обещал крестоносцам отпущение грехов, вечное райское блаженство на небесах и одновременно земные блага на богатом Востоке, где реки текут «медом и млеком». Для воздействия на бедняков был брошен клич: «Кто здесь горестны и бедны, там будут радостны и богаты!» Члены собора прервали эти слова папы, радостно восклицая: «Так хочет бог! Так хочет бог!»
