Майкл Грант - Клеопатра. Последняя Из Птолемеев
У этого царя было шестеро детей. Старшую дочь тоже звали Клеопатрой, и она недолго (в 58 – 57 гг. до н.э.) являлась царицей Клеопатрой VI. Следующей дочерью царя была Береника IV, а следующей за ней – Клеопатра, будущая царица Клеопатра VII, которой и посвящена эта книга. Ее младшей сестрой была царевна Арсиноя, и последними, в 61-м и 59 годах до н.э. родились два мальчика. Оба они стали позднее соправителями Клеопатры (Птолемеем ХIII и Птолемеем XIV), но ни один из них так и не достиг взрослого возраста.
Нам неизвестно точно, кто была мать Клеопатры, что довольно странно, принимая во внимание славу дочери. Мать Клеопатры VI и Береники известна – это Клеопатра V Трифена, сестра и жена царя (об этих кровнородственных браках разговор отдельный). Матерью обоих царевичей была вторая жена царя, чье имя неизвестно. Первая царица скончалась (или, во всяком случае, исчезла) в начале 68 года до н.э. Поскольку Клеопатра VII была зачата не позднее весны 70 года до н.э. то вполне резонно предположить, что именно Клеопатра V и была ее матерью.
Предположение, что у Птолемея XII могло быть две жены одновременно, следует отклонить, поскольку у Птолемеев всегда существовало единобрачие, а если отец Клеопатры и был исключением, то об этом сохранилась бы какая-то информация. Поэтому, хотя в одной из египетских храмовых надписей и сказано, что этот царь посетил древнюю столицу Мемфис «со своими женами», это – либо механически повторенный архаизм, относившийся к фараонам, либо эти слова на языке жрецов могли означать «с царицей и придворными дамами». Греческий историк и географ Страбон писал, будто у Птолемея XII «была единственная законная дочь, а именно его старшая дочь» (автор не правильно указывает, что у этого царя было три дочери). Однако маловероятно, чтобы все остальные дочери Птолемея, включая Клеопатру, были незаконными. Клеопатра VII подвергалась такому количеству враждебных нападок еще в древности, что, если бы были хоть какие-то реальные сведения о незаконности ее рождения, враждебные ей римские авторы обязательно сообщили бы об этом. Однако в действительности таких сведений не сохранилось, если не считать этого случайного упоминания Страбона. Едва ли Клеопатра могла быть дочерью царя от его второй жены. Ведь тогда будущая царица все равно считалась бы незаконнорожденной. И ее римские враги не упустили бы из виду этого обстоятельства. Таким образом, основательнее всего предположить, что Клеопатра V Трифена и была матерью нашей героини.
* * *Исследование расового происхождения знаменитых исторических лиц не имеет особого смысла. В случае с Клеопатрой VII мы можем лишь определенно утверждать, что она была смуглой и не была блондинкой. Ее македонские предки были смешанного этнического происхождения, поскольку в основе македонского народа лежало несколько разных этнических элементов (фракийский, иллирийский, эллинский и др.). Известно, правда, что один из предков Клеопатры, Птолемей II Филадельф (282 – 246 гг. до н.э.), был блондином; но ее прапрадед, Птолемей V Эпифан (203 – 180 гг. до н.э.), был женат на царевне из рода Селевкидов, а у этой селевкидской царевны, Клеопатры I, были предки персы. Бабушка Клеопатры с отцовской стороны была, по всей вероятности, сирийкой (хотя, возможно, с примесью греческой крови). Конечно, египтянкой она не была (известен лишь один случай, когда египтянка действительно была любовницей одного из Птолемеев, притом много раньше; случаи же, чтобы кто-то из Птолемеев был женат на египтянке, вообще неизвестны). Поэтому, когда Роберт Грин в 1589 году писал о Клеопатре как о «темнокожей египтянке», то второе было не правдой, а первое – преувеличением. Смуглой же Клеопатра, очевидно, действительно была, и поэтому, видимо, один из шекспировских персонажей в пьесе «Ромео и Джульетта» именует ее «цыганкой».
Сама же Клеопатра считала себя гречанкой. Как и ее предки, она говорила на одном из наречий греческого языка; эллинскими были ее образование и культура. Все образованные люди эллинистического мира, как принято называть эпоху, начавшуюся со времени Александра Македонского, восхищались классической Элладой. Не меньшее восхищение вызывал у них сам Александр, с деятельностью которого связывались те великие изменения в античном мире, которые ознаменовали переход от классической Греции к эллинистической. Одним из главных признаков новой эпохи была огромная географическая экспансия, в результате чего эллинизм, прежде ограниченный территорией Греции, теперь расширился вплоть до Афганистана и Индии. Греческая культура и образ жизни быстро распространялись как среди варваров, так и в регионах более древних восточных культур, которые, в свою очередь, обогащали и греческую культуру, поскольку эллинизм этой новой эпохи оказался очень терпимым и восприимчивым. Произошло великое смешение элементов греческой культуры с элементами сирийской, персидской, иудейской, египетской и других культур. Но, как ни парадоксально, греки очень ясно осознавали свой эллинизм и гордились тем, что отражали нападения врагов эллинистического мира, таких, как кельты, вторгшиеся в Малую Азию в III веке до н.э. кельты были побеждены в ряде больших сражений, но в целом одним из преимуществ эллинистического периода было уменьшение общего количества войн. В классической Греции каждый из регионов находился в более или менее постоянных войнах со своими соседями. В III и II веках до н.э. на огромных пространствах эллинистического мира где-то происходили военные баталии (как и в современном мире), но на большей части территорий царил мир, что было значительным прогрессом по сравнению с предыдущим периодом анархии. В эллинистическом мире работало немало выдающихся ученых, художников и писателей. Хотя мир классической Эллады был разрушен постоянной борьбой между греческими полисами, но греки эллинистической эпохи смогли создать на его основе новую культурную и политическую целостность.
Лишь в последнее время (и то только частично) мы стали понимать величие эллинистического мира. В этом отчасти виноваты римляне. Они восхищались культурой классической Эллады, но современную им эллинистическую культуру они рассматривали как нечто второсортное. К тому же такой взгляд во многом разделяли и греки того времени. Но Клеопатра VII, знавшая традиции своих предшественников, не совершила этой ошибки. Правда, ее, как и ее современников (I в. до н.э.), занимал вопрос: а возможно ли вообще существование какого-то эллинистического мира в эпоху наступающего римского господства? Из всего, что нам известно о Клеопатре, можно заключить, что для нее эпоха греческой культуры вовсе не закончилась и она всеми силами старалась продлить ее влияние.
Причина, по которой эллинистический мир обеспечил себе гораздо более мирную жизнь, чем в предшествующую эпоху, состояла в том, что множество малых стран-полисов были заменены несколькими большими государствами. Вернее, ряд прежних городов-государств формально продолжали существовать, но военные конфликты между ними стали практически невозможны благодаря господству и могуществу новых эллинистических держав, тех государств-преемников, которые разделили между собой наследие Александра Великого после его кончины. Конечно, у них у всех были определенные территориальные претензии друг к другу, и конфигурация границ могла меняться, но в целом Македония оставалась ядром державы Антигонидов, значительная часть Западной Азии – ядром царства Селевкидов, а Египет – основой державы Птолемеев.
Эти державы известны по наименованиям правящих династий, потому что формой их правления была монархия. Различные формы олигархии и демократии, характерные для старых полисов, созданные ими, теперь утратили всякую силу. Новые державы восприняли не эти формы правления, а созданную Александром монархическую форму. Она с той поры превратилась в привычную форму государственного строя и оставалась таковой на протяжении двух тысячелетий вплоть до нашего века.
* * *Клеопатра правила в традициях абсолютной монархической власти, идущей от эпохи Александра Македонского, когда монарх является генератором законов в своем государстве, а государство рассматривается как своего рода частная собственность государя (эта концепция восходит к так называемому «завещанию Александра Македонского», подлинный автор которого неизвестен). Она считалась царицей вообще, а не просто царицей Египта, как именовали ее Шекспир и многие другие. И она, конечно, не согласилась бы с тем, что власть Птолемеев ограничена только территорией Египта, так же, как не согласился бы с этим ее предок, у которого она училась, Птолемей I, один из полководцев Александра, основатель династии. Птолемей был сыном малоизвестного человека, некоего Лага, по имени которого и вся династия именовалась Лагидами. Однако Птолемей I был единственным из окружения Александра Великого, кто мог претендовать на родство с ним (мать Птолемея Арсиноя была троюродной сестрой Филиппа II, отца Александра). Эмблемой Птолемея I Сотера (Спасителя) был орел, который в дальнейшем превратился в герб дома Птолемеев.
