Сергей Утченко - Тайны политических убийств
Пребывание Цезаря в Вифинии никак не может служить украшением его биографии: молва, преследовавшая Цезаря всю жизнь, приписывала ему любовные отношения с царем Никомедом, что легло на его репутацию несмываемым пятном.
Вернувшись к Минуцию Терму, Цезарь принял участие во взятии Мителен, отличился при штурме и за проявленную храбрость был награжден дубовым венком. В 78 г. он переехал в Киликию, где участвовал в военных действиях, которые вел здесь проконсул Публий Сервилий Ватия (кстати, бывший сулланец) против морских разбойников. Однако в Киликии Цезарь задержался ненадолго. Вскоре сюда дошла весть о смерти Суллы, и он поспешил вернуться в Рим. Тут он предпочел наименее опасный и в то же время широко используемый путь к достижению определенной политической репутации и карьеры: активное участие или, вернее, инициативу в организации громких судебных процессов, причем по возможности процессов с политической окраской.
В 77 г. он обвинил в вымогательствах и привлек к суду видного сулланца Г. Корнелия Долабеллу, который был консулом в 81 г., а затем управлял Македонией. И хотя, благодаря защите опытнейших судебных ораторов и патронов, Долабелла был оправдан, но обвинительная речь Цезаря оказалась настолько блестящей, что сразу утвердила за ним репутацию одного из первых ораторов Рима. О популярности этой речи свидетельствует тот факт, что она ходила в списках и сохранялась по крайней мере до II в. н. э.
После Цезарь снова покидает Рим и отправляется на Родос слушать лекции знаменитого ритора Аполлония Молона (за несколько лет до этого у него совершенствовался в ораторском искусстве сам Цицерон). Когда Цезарь возвращался с Родоса, то у острова Фармакусса он был захвачен в плен пиратами. Оба биографа Цезаря — и Светоний и Плутарх — весьма живописно излагают этот эпизод. Версия Светония скромнее: Цезарь пробыл в плену около сорока дней, большинство своих спутников он разослал по малоазиатским городам на предмет сбора необходимой суммы для его выкупа. Выплатив пиратам 50 талантов (или 300 тысяч динариев), Цезарь был освобожден, но на этом не успокоился: собрав флот, он погнался за пиратами, захватил их и предал казни, как шутя обещал им во время своего плена.
В 74 г. Митридат начал третью войну против римлян. Один из его отрядов вторгся на территорию провинции Азия. Находившийся в это время на Родосе Цезарь переправился в Азию, быстро собрал вспомогательный отряд и прогнал врага. Вскоре по прибытии Цезаря в Рим он получает должность военного трибуна, должность, с которой молодые римляне обычно начинали в те времена свою военную и политическую карьеру. Избрание на эту должность, которое состоялось в комициях, Плутарх называет первым открытым проявлением «любви народа» к Цезарю.
Обычно считается, что Цезарь начинал свою политическую карьеру как явный популяр, тем более чти, вернувшись в Рим, он сразу же активно включился к кампанию за восстановление всех прерогатив трибунской власти. В Риме тогда вели политическую борьбу между собой две группировки, или партии, — оптиматов и популяров. Оптиматы считались партией нобилитета, или сенатской, т. е. партией правящих верхов, а популяры — демократической и потому, безусловно, оппозиционной. Словом, в эпоху поздней республики в Риме существовала своеобразная «двухпартийная система».
Что же касается реального политического веса Цезаря в 73–72 гг., то он приобрел уже определенную известность среди более широких слоев населения, но в общем его роль была еще незначительной. Бесспорно, он обладал большим честолюбием, энергией, решительностью, но в среде нобилитета имелось не так уж мало молодых людей подобного же склада, обладавших подобными качествами и вступивших на тот же самый путь военной или политической карьеры. Ничто еще не предвещало его будущего величия, не свидетельствовало об его избранности.
* * *Когда Цезарь вернулся в Рим, или вскоре после этого, вспыхнуло знаменитое восстание рабов под руководством Спартака. Начавшись, как известно, с крайне незначительного эпизода — бегства из гладиаторской школы некоего Лентула Батиата (в Капуе) примерно семидесяти гладиаторов, укрепившихся затем на Везувии, движение разрослось и стало, по выражению Плутарха, «великой и грозной силой». Спартак нанес римским войскам ряд весьма чувствительных поражений, вся Италия превратилась в арену борьбы, в какой-то момент возникла даже угроза похода Спартака на Рим, и там не без оснований начали вспоминать про нашествие Ганнибала. Сенат был вынужден фактически отрешить от командования обоих консулов 72 г., которые уже успели доказать свою полную неспособность противостоять восставшим, и поручить руководство военными действиями Марку Лицинию Крассу, отличившемуся в свое время в битве за Рим на стороне Суллы (битва у Коллинских ворот 82 г.).
После первых неудач Крассу удалось добиться определенного перевеса. Решающее сражение произошло в Апулии в 71 г. Войско Спартака было разбито, он сам погиб в бою. Крупный отряд восставших, который сумел прорваться на север, был встречен и уничтожен силами Помпея, спешившего по вызову сената из Испании (после войны с Серторием) на помощь Крассу. В дальнейшем это обстоятельство дало возможность Помпею утверждать, что если Красс и разбил Спартака в одном из сражений, то он, Помпей, вырвал с корнем самую войну.
За победу над Спартаком Красс получил пеший триумф, или так называемую овацию, Помпей же за победы в Испании был удостоен полного триумфа. После этих торжеств оба полководца были избраны на 70 г. консулами. Выборы проходили в напряженной обстановке, поскольку и Красс и Помпей, не доверяя друг другу, отнюдь не спешили с роспуском своих войск.
Однако ситуация, подобная той, которая сложилась во взаимоотношениях между Марием и Суллой, не возобновилась, и, хотя о подлинном доверии не могло быть и речи, все же до открытого конфликта дело не дошло.
Все эти годы Цезарь оставался в тени, он пытался укрепить и расширить свою популярность не столько поступками или действиями политического характера, сколько щедрой тратой средств. Его пиры и блестящий образ жизни весьма содействовали росту его влияния. Сначала противники Цезаря не придавали этому должного значения, считая, что он будет сразу же забыт, как только иссякнет его состояние. Но это был наивный расчет: денежные средства Цезаря никоим образом не могли иссякнуть, ибо он обладал в высшей степени тем качеством, которое во все времена отличало наиболее «избранных» молодых людей аристократического происхождения: умением делать долги и еще большим умением, даже искусством, жить кругом в долгах, не теряя из-за этого ни на минуту прекрасного настроения.
Цезарь с увлечением собирал произведения искусства, а за красивых и ученых рабов платил неслыханные цены.
Вскоре после вступления Цезаря в должность квестора (68 г.) умерла его жена Корнелия, и, хотя похвальные речи при погребении молодых женщин были в Риме не приняты, Цезарь не побоялся нарушить обычай и произнес весьма прочувствованную речь.
После окончания квестуры Цезарь был прикомандирован к наместнику провинции Испания Дальняя. Объезжая по поручению пропретора испанские города и общины, он вдруг увидел в Гадесе в одном из храмов статую Александра Македонского и, вздохнув, якобы сказал: «Я до сих пор не совершил ничего замечательного, тогда как Александр в этом возрасте уже покорил весь мир».
Вернувшись снова в Рим, Цезарь весьма активно включается в политическую деятельность. Этому не помешало, а, быть может, даже помогло то обстоятельство, что вскоре после возвращения он вступает в новый брак — женится на Помпее, внучке Суллы и дальней родственнице Помпея, который именно в это время становится наиболее популярной фигурой среди военных и политических деятелей Рима. Поэтому нет ничего удивительного в том, что во всех своих публичных выступлениях и действиях Цезарь начинает весьма недвусмысленно ориентироваться на Помпея.
Между тем назревали новые крупные события. На Востоке еще продолжалась война против Митридата, но ход военных действий вызывал в Риме все большее недовольство. Дело в том, что Луций Лукулл, командующий римской армией, после первых успехов теперь действовал крайне вяло и чуть ли не умышленно затягивал войну. Высокомерным обращением и насаждением суровой дисциплины он сумел восстановить против себя солдат, и дело дошло почти до открытого бунта. В итоге верховное командование было передано Помпею.
Поскольку Помпей находился на Востоке, а с сенатскими кругами Цезарь не хотел и не мог иметь контакта, то, естественно, его взоры обратились к единственной в то время крупной политической фигуре, стоящей вне олигархических группировок, — к Марку Крассу, тем более что он был особенно популярен. Происходит столь важное по своим дальнейшим результатам сближение этих двух политических деятелей.
