Сергей Кремлёв - Имя России. Сталин
«…Учиться работать — эту задачу Советская власть должна поставить перед народом во всем её объеме. У нас есть материал и в природных богатствах, и в запасе человеческих сил, и в прекрасном размахе, который дала народному творчеству великая революция, — чтобы создать действительно могучую и обильную Русь.
Русь станет таковой, если отбросит прочь всякое уныние и всякую фразу, если, стиснув зубы, соберёт все свои силы, если напряжёт каждый нерв, натянет каждый мускул… Идти вперёд, собирать камень за камушком прочный фундамент социалистического общества, работать не покладая рук над созданием дисциплины и самодисциплины, организованности, порядка, деловитости, стройного сотрудничества всенародных сил — таков путь к созданию мощи… Нам истерические порывы не нужны. Нам нужна мерная поступь железных батальонов пролетариата».
Да, Ленин дал великому народу великий социальный шанс.
Но реализовал его Сталин.
Сам Ленин однажды высказался в том смысле, что политического деятеля надо судить не по тому, что он мог бы дать, а по тому новому, что он дал реально. Так вот, Ленин дал России много и мог дать неизмеримо больше. Но он погиб в 1924 году, и не выполненную им работу по преображению России выполнил Сталин.
И она оказалась огромной даже по сравнению с той работой, которую Ленин выполнить успел.
А протаскиваемый ныне в «национальные герои» царь Николай Второй?
Что ж, в день Ходынской катастрофы, когда по больницам Москвы стонали тысячи людей, а в московских моргах лежали тысячи трупов, Николай отправился на коронационный бал в чужеземное посольство, за что и получил сразу прозвище «Николай Кровавый».
А в день 9 января 1905 года Николай Кровавый устроил русскому народу Кровавое воскресенье, и пусть нынешние «россиянские» историки не сваливают вину на его генералов. «Приход» всегда и везде таков, каков у него «поп»…
Ленин же в 1918 году «за други своя», за рабочих русских людей, пролил кровь, раненный отравленными пулями Фанни Каплан.
Николая Второго прозвали ещё и «Царскосельским сусликом», потому что на протяжении всей своей императорской «карьеры» он прятался за оградой штыков в Царскосельском дворце.
А Ленин бесстрашно шёл к народу со словами правды и ранен был тогда, когда говорил с народом, не боясь его и презирая угрозы врагов народа.
«Царскосельский суслик» не верил в творческие силы собственного народа. И этому коронованному «суслику» в свою очередь отказывали в праве на доверие все честные и развитые русские люди даже из «верхов» царского общества. Скажем, Владимир Ефимович Грум-Гржимайло — крупнейший учёный-металлург России.
Родился он в 1864 году, умер в 1928-м… А в 1924 году отправил за границу частное письмо…
Как же видел жизнь своей Родины человек, проживший пятьдесят три года своей жизни в благополучии при царях и семь — в тяжёлых испытаниях при Советской власти? А вот как:
«Позвольте познакомить вас с тем, что такое русский народ и Россия сейчас… Главы революции… медленно, но неуклонно жмут и жмут публику, заставляя лодырей работать. Трудна их задача, так трудна, что надо удивляться их терпению и выдержке. Процесс длительный, мучительный, но необходимый. От благополучного его разрешения зависит, останется ли Россия самодержавным государством или сделается, к восторгу наших «друзей», колонией и цветной расой, навозом для процветания культурных народов.
Я потерял во время революции буквально всё, что имел. В войсках Колчака я потерял сына и племянника. Тем не менее я ни на минуту не сомневаюсь, что победа красных и провал Колчака, Деникина, Юденича, Врангеля и проч., и проч. есть благо. Больна была вся нация, от подёнщика до министра, от нищего до миллионера — и, пожалуй, интеллигенция была в большей мере заражена, чем простой народ. Она была распространительницей этой заразы лени и лодырничества…
Я считаю современный строй исторически необходимым для России. Империя Романовых воспитала в русском народе болезнь, которая кончилась взрывом — революцией. Современное правительство медленно, но неуклонно ведёт русский народ к выздоровлению. Лечение всегда мучительно, лекарство всегда горько, но надо его принимать и делать то, что приказывает доктор.
Я всегда боялся, боюсь и сейчас, что иностранное вмешательство помешает русскому народу исцелиться от той болезни, которою заболел русский народ под глупым управлением последних Романовых. Как ни горько нам приходится, я вполне уверен в том, что переживаемые нами бедствия сделают нас великим и смелым, культурным народом-тружеником».
Интересно, как оценил бы Владимир Ефимович, один из выдающихся — на все времена — русских людей, состояние мозгов тех его потомков, которые в начале XXI века призывают голосовать или голосуют за «последнего Романова»?
Сам Владимир Ефимович не сомневался, как видим, в величии исторической миссии Ленина и его соратников даже тогда, когда эта миссия лишь начиналась. Но великий Ленин, повторяю, лишь дал России шанс на обновление. А создал новую Россию всё же великий ученик Ленина — Сталин.
Поэтому я уверен: если бы металлург Грум-Гржимайло был перенесён некой машиной времени в наши дни и узнал, как поднял Россию под руководством Сталина великий и смелый, культурный советский народ-труженик, то он бы без колебаний отдал свой интернет-голос за самого выдающегося сына России — Иосифа Сталина. И вряд ли даже такой своеобразный наш современник, как Александр Минкин, из такого своеобразного издания, как московская газета «МК», смог бы по этому поводу что-то злобно съязвить.
О, МИНКИНЫ, о нравы! Понять ход мысли минкиных вряд ли возможно хотя бы потому, что он явно шизофреничен. Ну, в самом-то деле — просто-таки патологически ненавидя свою Родину и её советскую историю, быть то ли «золотым пером», то ли — «пером золотарским» в издании с названием «Московский комсомолец»!Ненавидеть комсомол и своё комсомольское прошлое — и постоянно печататься в газете с таким названием? Этого же никакая психика не выдержит! Волей-неволей, а чем-нибудь эдаким да заболеешь…
И вот, пытаясь заразить своей больной ненавистью всю нацию, от подёнщика до министра, от нищего до миллионера, «интеллигент» Минкин пишет о Сталине как о «недоучке», о «смолоду бандите», о «палаче», который якобы привёл к власти Гитлера и «уничтожил сельское хозяйство России»…
Николай Кровавый, между прочим, Минкину тоже не по нраву, и он — ценное признание — пишет, что «последний Романов был заурядный, слабовольный, недалекий (так в тексте «МК», не через «ё». — С. К.) господин» и «вообще ничего не сделал для России».
Тут уж спорить не с чем…
Зато Александр Минкин не прочь поставить на первое место в русской истории Александра Пушкина или Владимира Высоцкого, вопрошая: «А почему не эти Личности — первые?»
Мол, оба «гениально выразили характер и дух русского человека».
Что тут сказать? Судя по всему, у Минкина — надо же, тёзки светлого русского гения Александра Пушкина — не всё в порядке не только со знанием истории (даже самые злобные ненавистники Сталина не рискнули бы приписывать Сталину привод к власти Гитлера), но и с чувством юмора…
Зато с этим чувством всё и всегда было в порядке у самого Александра Сергеевича. И он — особенно если бы познакомился с «гениальным» творчеством действительно нередко талантливого Владимира Высоцкого, не оскорбился бы сравнением себя с хрипловатым певцом, а всего лишь искренне — по-пушкински рассмеялся бы…
Причём он посмеялся бы над напыщенной глупостью Минкина не только по поводу сравнения себя с Высоцким, но и из-за минкинской попытки подольститься к памяти Пушкина, поставив его на первое место в пантеоне русской истории… Пушкин был не только (да и не столько) поэтом, а ещё и мыслителем, философом, и он прекрасно сознавал свой исторический масштаб. Скажем, он был лишь певцом Полтавы, а Пётр — её творцом! Это Пётр говорил под Полтавой своим усачам: «Не за Петра, а за Отечество, Петру вручённое…»
Такого национального лидера Пушкин мог лишь воспеть. Но пытаться равняться с ним — увольте! В отличие от Александра Минкина, Александр Пушкин понимал суть исторических процессов.
Увы, Минкин не знает не только собственной истории и не разбирается не только в российской словесности, но ещё и слаб в знании нормативных для любого квалифицированного журналиста трудов современных европейских исследователей. Скажем, Минкин заявляет: «Самый известный немец на планете — Гитлер (уже с этим можно поспорить, потому что у лютеран в мире скорее популярно имя Лютера. — С. К.). Но у немцев сегодня ни в коем случае он не получил бы первое место. Его даже в список не включили бы. Для немцев отвратительна сама мысль, что у их страны может быть такое имя…»
