Феликс Лурье - Полицейские и провокаторы
Политических провокаторов можно разделить на две основные группы: полицейские агенты, вступившие в состав противоправительственных сообществ, и члены противоправительственных сообществ, завербованные полицией.
Следует различать провокаторов и осведомителей. Осведомители вербовались из дворников, лакеев, официантов и других лиц, не принадлежавших к «обследуемой среде» неблагонадежных. Они пассивно наблюдали и докладывали начальству. Правда, среди осведомителей встречались и светские дамы, дипломаты, музыканты, офицеры, сановники...
Провокаторы и осведомители являлись важнейшим инструментом политической полиции. Все ее учреждения можно разделить на две основные группы: полицейская стража и сыскная полиция[11]. Цели, задачи и методы работы политического сыска напоминают контрразведку. И тот и другая не столько пытаются раскрыть преступления, сколько стремятся к их предотвращению. Чтобы предотвратить преступление, необходимо иметь своего агента в «преступном сообществе». Такой агент, если он эффективно работает на сыск, не может быть пассивным членом «преступного сообщества», иначе ему нечего будет сообщать своим полицейским хозяевам. Активный член «преступного сообщества», работающий в политической полиции, есть провокатор. Сыск по природе своей переплетен с полицейской провокацией, образуя единый организм, направленный на борьбу с революционным движением, поэтому рассматривать политический сыск и полицейскую провокацию отдельно друг от друга невозможно. В данной книге речь пойдет о полицейской политической провокации и только о тех учреждениях, которые были созданы специально для осуществления политического сыска.
Кроме полиции охраной правового порядка в государстве, соблюдением законности в отношении его населения занимаются органы следствия, прокуратуры и суда, выявляющие, осуждающие и наказывающие лиц, нарушивших закон. Их деятельность регламентируется совокупностью действий, называемых процессом. В дореволюционной России процесс состоял из дознания, предварительного следствия и судебного преследования.
Юридический словарь дает следующее определение дознания:
«Дознание—форма расследования уголовных дел, состоящая главным образом в производстве неотложных оперативно-розыскных действий для установления факта преступления и виновных в нем лиц» [12].
Дознание заключается в осмотре, обыске, освидетельствовании, задержании, допросе подозреваемых, пострадавших и свидетелей и имеет целью зафиксировать следы преступления, а также создать базу для принятия необходимых мер к выявлению преступления и преступника. В дореволюционном уголовном судопроизводстве сыск входил в «понятие дознания и обнимал собою все меры удостоверения в событии преступления, на принятие которых уполномочена полиция. Из числа этих мер закон указывал словесные расспросы и негласное наблюдение, (...) меры для отыскания и охранения следов преступления, для розыскания виновника преступления...» [13].
Юридический словарь определяет сыск следующим образом:
«Сыск (устар.) — термин, которым в дореволюционной России обозначались специальные мероприятия непроцессуального характера по установлению и обнаружению неизвестных или скрывшихся преступников» [14].
Место и состав политического сыска в уголовном процессе изменялись с течением времени, в зависимости от форм и массовости революционного движения изменялись и его задачи. Производство политического сыска выполнялось главным образом на основании ведомственных инструкций и распоряжений начальства, иногда устных. Немногочисленные инструкции и циркуляры были столь засекречены, что некоторые из них не удалось разыскать до настоящего времени.
В отличие от общеуголовного сыска политический сыск включал меры по предотвращению не совершенных противоправительственных выступлений. Система политического сыска не только преследовала за несовершенное преступление, что само по себе противозаконно, но и создавала их искусственно, чтобы показать необходимость своего существования и высокий уровень компетентности. Для этого и существовал институт полицейской политической провокации.
Провокация распространилась и прижилась в России благодаря отсутствию общественного правосознания у широких масс населения. Даже беглый анализ содержания «Полного собрания законов Российской империи» и системы народного образования убеждает нас, что народы России умышленно держали в бесправном положении, умышленно воспитывали в них рабское повиновение, рабское безразличие к своим правам. Именно на это направлялись все силы империи. Используя самые низменные человеческие инстинкты, политическая полиция глубоко внедрила незаконные методы борьбы с противниками царской власти.
Политическая полиция входила в состав системы государственных учреждений империи, которые подразделялись на три основные группы в соответствии с их местом в государственном аппарате: высшие учреждения, подчинявшиеся непосредственно носителю верховной власти (царю, императору),— органы законодательства, суда и управления (Боярская дума, Сенат, Государственный совет, Комитет и Совет Министров); центральные учреждения, подчинявшиеся высшим учреждениям,— органы управления (приказы, коллегии, министерства); местные учреждения, подчинявшиеся центральным учреждениям,— исполнительные органы управления (подразделения, возглавляемые воеводами, губернаторами, генерал-губернаторами)[15].
В книге рассмотрены наиболее важные и драматичные этапы развития полицейской провокации и политического сыска в России. Время для изложения их последовательной истории уже наступило, но многое еще требует философского осмысления.
При чтении книги, однако, не следует забывать, что история России изобиловала положительными героями и они побеждали.
2. ПОЛИТИЧЕСКИЙ СЫСК
СОБОРНОЕ УЛОЖЕНИЕ
До середины XVII столетия в России сыск, следствие и суд по всем уголовным преступлениям находились в руках местных властей — воевод. Контроль за ходом расследования и вынесение приговоров по делам «про шатость и измену» производились Приказами в Москве. Таким образом, политические дела — дела по политическим (государственным) преступлениям, как правило, вершились в двух инстанциях, но иногда в одной — только в Приказе. Право производства политических дел имели все Приказы без исключения, а в Приказах — все Столы.
При производстве уголовных дел и вынесении приговоров судьи до середины XVII столетия руководствовались опытом предыдущих процессов, а также «Русской Правдой», Псковской судной грамотой и Судебниками. Последний Судебник 1550 года содержал процессуальные нормы судопроизводства и далеко не полный кодекс уголовного права, допускавший широкое толкование преступлений и их наказаний. Более поздние дополнения и изменения делали Судебник беспорядочным, громоздким и неудобным для использования.
Поэтому судьи вносили в процесс много личного, а С НИМ проникал произвол, несправедливость и лихоимство. Недовольство ведением судопроизводства накапливалось столетиями.
На десятый день московского городского восстания, вспыхнувшего среди посадских людей 1 июня 1648 года и поддержанного стрельцами, к царю Алексею Михайловичу явилась депутация с челобитной. Одним из главных ее пунктов было требование созыва Земского Собора и утверждения на нем новых законодательных актов. Восставшие писали: «Как в его (византийского императора Юстиниана.— Ф. Л.) время, кара божьего гнева угрожала греческой земле, но за справедливый приговор и указ, который он повелел издать, чтобы во всей его земле были прекращены всякая неправда и притеснение бедных, бог такое наказание отвел и гнев на милость преложил» [16]. Царь принял требования восставших, и Земский Собор 16 июля 1648 года вынес решение о разработке нового документа русского законодательства, «чтобы вперед по той Уложенной книге всякие дела делать и вершить». Для его разработки царь учредил Приказ во главе с князем Н. И. Одоевским. В него вошли князь С. В. Прозоровский, окольничий, князь Ф. Ф. Волконский, дьяки Г. Леонтьев и Ф. И. Грибоедов[17]. Через два с половиной месяца первая редакция Уложения поступила в Земский Собор, а еще через месяц Собор приступил к его обсуждению, растянувшемуся до весны следующего года. Текст Уложения, одобренного Земским Собором (поэтому оно называется Соборным) и утвержденного Алексеем Михайловичем, передали на Московский Печатный двор, где 21 мая 1649 года он был отпечатан в 1200 экземплярах.
В главе II Уложения «О государьской чести, и как его государьское здоровье оберегать, а в ней 22 статьи» [18] перечислены все возможные, по мнению составителей, преступления против царя и государства, а также оговорены наказания, полагавшиеся за них. Таким образом, глава II есть первый русский кодекс политических преступлений. Ее первая статья гласит:
