Арнольд Джозеф Тойнби - Исследование истории. Том I: Возникновение, рост и распад цивилизаций.
«Краткое содержание», которое выходит в качестве приложения к работе, является, в сущности, «сокращением сокращения». В то время как данная работа умещает 3000 страниц оригинала в 565 страниц, «Краткое содержание» — лишь в 25. Прочитанное как «вещь в себе», оно окажется крайне неудобоваримым, однако может оказаться полезным в целях всякого рода ссылок. Это, фактически, род «оглавления», и единственная причина не помещать его в начало книги — то, что оно составило бы довольно большой и уродливый объект на переднем плане картины.
Для читателей, которые хотят направиться за информацией к томам оригинала, будут полезны следующие уравнения:
I том:
Страницы данного варианта: 32-157 (Том оригинала: I), 158-280 (Том оригинала: II), 281-390 (Том оригинала: III)
Том оригинала: I
II том:
Страницы данного варианта: 5-168 (Том оригинала: IV), 169-319 (Том оригинала: V), 319-428 (Том оригинала: VI)
Том оригинала:
III том:
Страницы данного варианта: 5-104 (Том оригинала: VII), 105-192 (Том оригинала: VIII), 193-342 (Том оригинала: IX), 343-452 (Том оригинала: X)
Д. Ч. Сомервелл ПЛАН КНИГИ А. Дж. Тойнби «Исследование истории» (в 2 томах)I том
I. Введение
II. Возникновение цивилизаций
III. Рост цивилизаций
IV. Надломы цивилизаций
V. Распады цивилизаций
II том
VI. Универсальные государства
VII. Вселенские церкви
VIII. Героические века
IX. Контакты между цивилизациями в пространстве
X. Контакты между цивилизациями во времени
XI. Ритмы в истории цивилизаций
XII. Перспективы западной цивилизации
XIII. Вдохновение историков
Кожурин К.Я. История с высоты птичьего полета
(«Исследование истории» А. Дж. Тойнби)
«Я всегда желал увидеть обратную сторону Луны», — так кратко и емко на закате своих дней сформулировал свое кредо всемирно известный английский историк, дипломат, общественный деятель, социолог и философ Арнольд Джозеф Тойнби, с детства живо интересовавшийся историей народов, не вписывавшихся в традиционную европоцентристскую схему, — персов, карфагенян, мусульман, китайцев, японцев и др. Этому интересу он остался верен и в зрелые годы. Действительно, Тойнби как историк всю свою жизнь боролся против недалекого европоцентризма, настаивая на неповторимости облика каждой цивилизации, а как общественный деятель и публицист — против любых попыток Запада навязать другим народам и цивилизациям собственную систему ценностей и оценок в качестве истины в последней инстанции. Значение Тойнби трудно переоценить. Немного в истории найдется имен, сопоставимых с ним по широте охвата и эрудиции, по глубине проникновения в суть поставленных проблем. Его воистину грандиозный труд, несмотря на недоброжелательство критиков и объективно существующие погрешности, уже прочно вошел в золотой фонд мировой философской и исторической мысли. Без преувеличения можно сказать, что и спустя более четверти века после смерти Тойнби его идеи, ломая общепринятые стереотипы, продолжают оказывать значительное влияние на социальную философию и общественное сознание как западной, так и других цивилизаций.
* * *Арнольд Джозеф Тойнби родился 14 апреля, в Вербное воскресенье, 1889 г. в Лондоне. Родословная его по-своему замечательна. Он был назван в честь сразу двух своих близких родственников: деда и старшего дяди. Дед будущего историка Джозеф Тойнби (1815-1866) был известным врачом-оториноларингологом и успешно излечил от глухоты саму королеву Викторию; был близко знаком с интеллектуальной элитой своего времени — среди его друзей и знакомых можно назвать Дж. С. Милля, Дж. Рёскина, М. Фарадея, Б. Джоуэтта, Дж. Мадзини… Однако жизнь его оборвалась трагически — он пал жертвой медицинского эксперимента, умерев от передозировки хлороформа.
Джозеф Тойнби оставил после себя трех сыновей, и каждый из них был, в своем роде, уникален. Старший сын Джозефа, в честь которого А. Дж. Тойнби получил свое первое имя, — Арнольд Тойнби (1852-1883), стал известным английским историком, экономистом и социальным реформатором, его основной труд «Промышленная революция» (1884 г.; в русском переводе 1898 г. «Промышленный переворот в Англии в XVIII столетии») является классическим. Именно Арнольду Тойнби-старшему принадлежит сам термин «промышленная революция». Средний сын Джозефа — Паджет Тойнби (1855-1932) — занялся филологией, став одним из ведущих специалистов по творчеству Данте. Третий сын, Гарри Волпи Тойнби (1861-1941), нашел свое призвание в общественной деятельности, работая в Обществе по организации благотворительности. Он-то и был отцом А. Дж. Тойнби.
Уже с раннего детства Арнольд Джозеф Тойнби проявлял незаурядные способности в словесности и отличался исключительной памятью. Основное влияние (вплоть до его женитьбы в 1913 году) оказывала на него мать — Сара Эдит Тойнби, урожденная Маршалл (1859-1939), — женщина необыкновенно умная и чрезвычайно твердая в своей англиканской вере, британском патриотизме, чувстве долга и привязанности к сыну. Нельзя не упомянуть здесь и о двоюродном дедушке (младшем брате Джозефа) — Гарри Тойнби (1819-1909), в доме которого родился и вырос будущий историк. «Дядя Гарри» был морским капитаном в отставке, одним из пионеров метеорологии, в старости занявшимся написанием теологических трактатов. Он поощрял рано развившуюся ученость двоюродного внука и культивировал его способности к языкам — например, давал мальчику несколько пенсов за выученные наизусть отрывки из Библии, так что в свои зрелые годы А. Дж. Тойнби мог дословно цитировать по памяти довольно большие куски из Ветхого и Нового Заветов. Однако «дядя Гарри», являясь наследником и представителем пуританской традиции, в религиозном отношении был фанатиком и весьма враждебно относился к представителям других конфессий, прежде всего к католикам и к тем англиканам, которые тяготели к католицизму. Родители же Тойнби придерживались англиканства — своего рода «срединного пути», и были гораздо терпимее престарелого дяди к другим религиям, что впоследствии отличало и самого Арнольда Джозефа.
В школе пристрастия Тойнби определились еще яснее. Математика давалась ему с трудом, зато он с легкостью осваивал языки, прежде всего классические. В 1902 г. он поступил в престижный Винчестерский колледж, после окончания которого в 1907 г. продолжил свое образование в Баллиол-колледже Оксфорда, являвшемся в начале XX в. привилегированной стартовой площадкой для многообещающей карьеры государственного деятеля. Обучение в колледже открывало дорогу к высоким правительственным постам.
Из колледжей Тойнби вынес блестящее знание латинского и греческого языков, выдержав в 1909 г. первый публичный экзамен на степень бакалавра по обоим классическим языкам, а в 1911 г. — по так называемым гуманитарным наукам («litterae humaniores»). По окончании Баллиол-колледжа он остался там преподавать древнегреческую и римскую историю. За блестящие успехи Тойнби продлили стипендию и поощрили его намерение совершить путешествие.
В 1911 и 1912 гг. Тойнби много путешествовал, исследуя достопримечательности Греции и Италии, — сначала в компании британских филологов-классиков, а затем один — пешком, имея при себе лишь флягу с водой, плащ от дождя, запасную пару носков и некоторое количество денег, необходимое для покупки пищи у жителей деревень, расположенных на пути. Он спал под открытым небом или на полу в кофейнях. Всего он прошел почти 3000 миль, в основном следуя по горам узкими козьими тропами (лишь иногда сходя с тропы — или с целью достичь какой-нибудь высокой точки, удобной для обозрения окрестностей, или в поисках более короткого пути к той или иной античной достопримечательности). Чтобы лучше изучить особенности новой для него науки, Тойнби год проучился в Британской школе археологии в Афинах, а затем принял участие в раскопках только что открытых памятников крито-микенской культуры.
Во время путешествия по Лаконии с Тойнби произошел один случай, оказавшийся судьбоносным. Вот как много лет спустя он описывал его сам: «26 апреля 1912 года, оказавшись в Лаконии, я планировал пройти пешком из Като-Везани, где я провел предыдущую ночь, в Гитион… Я рассчитал, что на это путешествие мне вполне хватит одного дня, потому что на листке псевдоавстрийской штабной карты здесь была помечена первоклассная дорога, проходившая как раз по участку пересеченной местности; таким образом, последний этап этого однодневного похода обещал быть простым и быстрым. Этот лживый листок, который я в ту пору постоянно носил с собой, и сейчас лежит у меня на столе, прямо перед глазами. Вот она, эта якобы прекрасная дорога, обозначенная двумя бесстыдными, дерзкими черными линиями. Когда, перейдя через [реку] Эвротос по мосту, который на карте не был указан, я достиг того места, где должна была начинаться дорога, оказалось, что там вообще нет никакой дороги, а значит, мне предстояло добираться до Гитиона по пересеченной местности. Одно ущелье следовало за другим; я уже на несколько часов опаздывал против моего расписания; фляга моя была наполовину пуста, и тогда, к моей радости, я набрел на резво бегущий ручей с прозрачной водой. Наклонившись, я припал к нему губами и пил, пил, пил. И только когда я напился, я заметил какого-то человека, стоявшего неподалеку у входа в свой дом и наблюдавшего за мной. “Это очень плохая вода”, — заметил он. Если бы этот человек обладал чувством ответственности и если бы он внимательнее относился к ближнему, он сказал бы мне об этом прежде, чем я начал пить; однако если бы он поступил так, как следовало поступить, то есть предупредил бы меня, то меня, весьма вероятно, не было бы сейчас в живых. Нечаянно он спас мне жизнь, ибо оказался прав: вода была плохая. Я заболел дизентерией, и благодаря этой болезни, не отпускавшей меня в течение следующих пяти-шести лет, я оказался непригодным к несению воинской службы и не был призван на войну 1914-1918 годов».{1} На Первой мировой войне погибли многие из друзей и сверстников Тойнби. Переживания, связанные с их смертью, будут преследовать его всю жизнь. Тем самым роковой случай, возможно, спас Тойнби — он не был призван в действующую армию и, продолжая заниматься наукой, в дальнейшем смог создать свое главное произведение.
