Андрей Ваджра - Украина, которой не было. Мифология украинской идеологии
Вот тогда‑то мои интуитивные ощущения трансформировались в рациональное мировоззрение. Для меня это тогда стало чем‑то вроде индивидуальной экзистенциональной катастрофы, заставившей жить на руинах когда‑то навязанных моему сознанию мифов, фантомов и иллюзий.
Что во всем этом было наиболее болезненным для меня? Наиболее болезненным стало понимание того, что я не являюсь тем, кем меня принуждает быть эпоха «пятой графы». Чтобы быть украинцем, мне надо было игнорировать факты. Точнее, моя уже вполне привычная украинскость потребовала от меня наплевать на правду и здравый смысл. Это была главная жертва, которую я вдруг должен был принести на алтарь своей национальной идентичности. И тут уже было важно не то, кем я себя считаю или называю, а то, кто я такой по своей сути. Быть украинцем не трудно. Надел вышиванку, заговорил на «мове», вступил в «Свободу», заорал «Слава героям!», и готово. Трудно себя ломать для того, чтобы быть как все, зная правду. Ведь в этом случае ты станешь не только «украинцем», но и конченым мудаком, готовым предать прежде всего самого себя.
Это специфика нашей души. Сделать подлость легко. Тяжело потом жить с этой подлостью. Ведь ты все время будешь искать себе оправдания, совершая новые подлости. И что после этого от тебя останется? Что после этого будет с твоей душой (как бы сказал один мой знакомый православный батюшка)?
Выбирая между возможностью быть украинцем и возможностью быть свободным человеком, я выбрал свободу. Но, покинув «Матрицу» украинства, я автоматически стал в нашем обществе изгоем и «недочеловеком». Жить на Украине и находиться вне «Матрицы» украинства уже само по себе преступление. Однако вышиванку я так себе и не купил.
Со своим добровольным остракизмом приходилось мириться, но чем сильнее крепла постсоветская система украинства, тем тотальней она становилась, проникая не только во все поры государственной и общественной жизни, но и в пространство личной свободы. Пометка в паспорте, не имевшая для меня никакого значения, вдруг стала превращаться в некую сверхценность, строго взирающую на тебя с бомбардировочных высот категорического императива вечно возбужденной толпы «свидомых» украинцев.
Вдруг неожиданно выяснилось, что я (как и в советские времена) — ДОЛЖЕН. Должен говорить и думать по‑украински, должен любить все украинское, должен гордиться всем украинским, должен быть сознательным украинцем, должен наслаждаться творчеством Тараса Шевченко, должен бредить идеями Стефана Бандеры, должен ненавидеть Россию и все русское, должен любить то, что не люблю, и быть тем, чем не являюсь. Иначе говоря, находясь в симулякре, я должен был симулировать свою «украинскость», как это делали большинство окружавших меня русских по своей сути людей.
С каждым новым годом «нэзалэжности» сохранение своего личного пространства и своей индивидуальности превращалось в непростую задачу. Так я с удивлением обнаружил, что разнообразных «должен» в «свободной», «независимой» и «демократической» Украине появилось гораздо больше, чем до этого их было в Советском Союзе. А главное, от этих «должен» невозможно было нигде укрыться.
Пометка «украинец» в моих документах стала важнее меня самого. Внезапно я оказался приложением к «пятой графе», несмотря на то что из паспорта она исчезла. Это вызывало раздражение. А раздражение, в свою очередь, порождало желание установить на подоконнике пулемет. На тот момент у меня уже не было ни малейшего сомнения, что рано или поздно пулеметы в окнах жилых домов появятся. Все шло именно к этому.
Однако я решил идти другим путем. Как давно известно, хорошо сказанное слово — страшнее пулемета. Тогда я рассуждал, что если меня, мою личную свободу спасла правда, то она может спасти и других. Убить человека, превращенного в агрессивного зомби, не сложно. Но это то же самое, что рубить головы Гидре, у которой вместо одной отрубленной вырастают десять новых. Поэтому, как я тогда рассуждал, бить надо не по людям, а по «Матрице». Только разрушение «Матрицы» может сделать их свободными. Человеческая свобода в душах людей. Помоги душе человека стать свободной, и он сам разрушит любой концлагерь. В том числе и тот, которым стала нынешняя Украина.
Именно поэтому в марте 2007 года на страницах одного из российских сетевых изданий появился текст первой моей беседы с его главным редактором, посвященной украинской тематике. Всего вышло шесть бесед. Заключительная была опубликована в июле 2008 года.
С учетом того, что мои рассуждения и выводы не просто полностью противоречили привычным стереотипам об Украине и украинцах, а ломали их до основания, я сознательно снабдил весь используемый мною в беседах фактаж источниками, из которых я его взял. Это позволяло каждому читателю самостоятельно проверить любой приводимый мной факт, а мне — отсылать всех заядлых спорщиков к тому, с чем спорить может только идиот.
Судя по всему, мои факты, аргументы и логика были достаточно убедительными, так как по Сети тексты бесед распространялись со скоростью степного пожара, вызывая в душах одних людей благодарность, а в душах других — ненависть. Многие комментаторы не иначе как «скандальными» их не называли. Однако, несмотря на разразившуюся вокруг них бурю эмоций, опровергнуть приводимые мной факты и вытекающие из них выводы никто из «правильных украинцев» так и не смог. Украинские интеллектуалы предпочитали беседы игнорировать. Замалчивание — наиболее оптимальная реакция в Украине на неуместную правду.
Впрочем, сдается мне, что мои труды были не напрасными.
Андрей Ваджра
Киев. Октябрь 2014
Беседа первая. Что такое «украинская нация»
Первые ваши статьи появились в Интернете в августе 2005 года. Причем на начальном этапе вашего творчества почти все они были написаны в рамках цикла «РАСПАД». В связи с этим первый вопрос напрашивается сам собой: откуда взялось такое странное название? Где в первой половине 2005 года, когда у украинских граждан после победы «оранжевой революции» был пик эйфории, массового энтузиазма и надежд на лучшее, вы увидели процессы распада Украины?
Вы знаете, все гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Я не хотел бы ситуацию в Украине сводить к примитивным схемам политической пропаганды, выдаваемой за глубокий политологический анализ. Даже «оранжевая революция» это не причина, а следствие распада. Она его закономерный этап. Процесс распада Украины начался не во время «оранжевой революции» и даже не во времена Кучмы. Маховик разрушения Украины был запущен 24 августа 1991 года.
Прошу прощения, я так понимаю, вы имеете в виду события августовского путча ГКЧП 91‑го?
Вы почти угадали. Почти… Я имею в виду день провозглашения независимости Украины.
Вы хотите сказать, что распад Украины начался в момент провозглашения ее независимости?
Да.
Несколько неожиданное утверждение… И чем же это было вызвано? Почему Украина обречена на распад?
Все достаточно просто. Дело в том, что «Украина» — это сугубо советский проект. Если бы не железная воля большевистской партии, если бы не ее так называемая национальная политика, ни «Украины», ни «украинцев» просто не было бы.
А что было бы?
Если бы не был нарушен естественный ход развития России, вместо нынешней Украины были бы малороссийские губернии России и малороссийская ветвь русского народа. Проще говоря — юго‑западный край России.
За такие слова вас классифицируют как великодержавного русского шовиниста не только на Украине, но и у нас, в России.
Безусловно. Сейчас любое отклонение от официальной, казенной версии украинской истории, которая методично навязывалась народу последние 16 лет, будет квалифицироваться как происки врагов и идеологическая диверсия. Но кроме политической мифологии существуют еще исторические факты. Они могут кому‑то нравиться, а кому‑то не нравиться, но от этого они не перестают быть фактами.
Но главное в этом даже не то, что столько лет народ просто обманывают, а то, что мифология не способна заменить действительную реальность. При этом я хочу подчеркнуть, что политическая мифология не является злом сама по себе. Она заложена в фундамент любого государства. Но она начинает играть абсолютно деструктивную роль, когда ее главные постулаты полностью противоречат действительной реальности. В этом случае казенная ложь чиновников и политических фанатиков с карцерным сознанием сектантов способна какое‑то время ее камуфлировать, но затем наступит момент, когда реальность просто разорвет навязанную обществу мифологию. Сейчас это как раз и происходит в Украине. Жесткая оболочка официальной украинской пропаганды лопнула и начала стремительно расходиться по швам.
