Георгий Сидоров - Завещание Никлота: Подлинная летопись западных славян
Мне не лишним бы было услышать.
Вы ведь тоже в бескрайние дали
Проникаете силою духа.
И качнувши седой головою,
Белый волхв[19] повернулся к сидящим.
Но волхвы отвечать не спешили,
Они внутренним взором промчались
По столицам империй латинских,
Вдоль дорог и по орденским замкам.
И везде открывались их сердцу,
Сердцу вещему тайны папистов.
Вся Европа готовила войско,
Собирала пикариев, кнехтов,
Арбалетчиков, лучников метких,
Сильных конников в латах надёжных
И, конечно, обозы с припасом,
Чтобы войско ни в чём не нуждалось.
И везде маги света узрели
Суету ватиканских легатов:
Кардиналов, епископов знатных
И других, что готовили войско.
И вернувши сознание к дубу,
Они тихо ответили старцу:
«Старший брат, мы с тобою согласны,
Пусть узнает народ о несчастье,
О нашествии тёмных с крестами
И готовится пусть, чтоб внезапно
Не обрушилась тьма на Поморье,
Чтобы силы единые венов
Как и в прошлом, сражаясь достойно,
Сбили спесь с королей и баронов,
С тех, кто слушает глас Ватикана.
Но а нас битва ждет в царстве теней,
В тех мирах, где живут духи Нави.
Да помогут пресветлые боги
И законы высокие Прави!»[20]
И, сказавши слова эти брату,
Оба мага, поднявшись, исчезли.
Только ветер ночной и колючий
Донёс слово: «Род — с нами, владыко…»[21]
Грозная весть
Рано утром с седого утёса
Ввысь поднялся орлан белокрылый,
Он кружился над Лабою дивной,
Пожирая глазами пространство,
И увидел, как всадник меж леса
На коне черногривом несётся,
Второпях выбирает дорогу,
Но уверенно едет — красиво!
Видно сразу: гонец из далече…
Бережёт силы лошади витязь.
Вот подъехал он к Лабе широкой,
Слез с коня и из веток ветловых
Вынул чёлн, в нём, присев на колени,
Стал грести, его лошадь послушно
Плыла рядом, красивою шеей
Рассекая волну светлой Лабы,
И, ударив крылом, птица Рода
Поднялась в облака и оттуда
Вновь увидела война на крупе.
Всадник к Ретре спешил по дороге,
И орлан, проводив его взглядом,
Полетел на утёс свой далёкий
Сообщить ведунам, что гонец их
Невредим и достигнет столицы.
Между тем витязь бором сосновым
Прискакал к граду лютичей славных
И, махнувши флажком зоркой страже,
По мосту пролетел серой птицей.
Вот набатный неистовый коло
Созывать стал народ своим словом,
И бежали на площадь печали
Люди Ретры, и вои, и жены,
Становились в ряды и молчали,
Дожидаясь, что скажет народу
Тот, кто в колокол бьет меднозвонкий.
Вот затих бой сердца леденящий,
И раздался над площадью голос:
«Братья крови, ретари, вставайте,
Враг идёт к нам жестокий и злобный
По Саксонии к нашим границам,
Подступают и франки, и немцы,
С ними вместе бургунды, фламандцы,
Генуэзцы, а с севера — даны,
Конунг Кнуд, с ним ярл Свейн и другие.
Они рвутся град Дубин ослабить,
Осадить его с моря и с суши,
А за всем этим войском латинским
Папа Римский и с ним каролинги,
Императоры, герцоги, графы…
Вои трёх орденов Чернобога[22].
Всем им хочется земли венетов
Разорять…. жечь, насиловать, грабить!»
И, сказав свое слово, посланник
Поклонился князьям и боярам,
Что собрались с тревогою в сердце
На неистовый бой колокольный.
На рассвете жрецы храма Лады[23],
Что стоял на холме в центре града,
Отпустили из клеток ветловых
Голубей сизокрылых почтовых.
Эти голуби с грустным посланьем
Полетели к столицам Поморья.
Они, радуясь свету и воле,
Поднялись к облакам и по ветру
Устремились на Родину к дому.
Мчались птицы над лесом и морем,
А над ними кружились орланы,
Охраняя в полете посланцев,
Чтобы ястреб иль коршун голодный
Не напал на гонцов утомлённых.
Убедившись, что голуби целы
И посланье дойдёт к адресату,
Птицы Рода, летя в поднебесье,
Развернулись и к храмам далёким
Полетели, исполнивши долг свой.
Через день все столицы Поморья
Знали то, что на землях латинских
Собирается ратное войско,
Войско сильное волей, единством.
В этой армии конных и пеших
Столько собрано, что сосчитать их
Даже сам Числобог[24] не сумеет.
И ведёт орды тёмных с крестами
Каролинг и потомственный воин
Императора брат — знатный герцог,
С ним епископы, графы, бароны,
Пилигримы войны — тамплиеры[25].
Их гроссмейстер — рубака бывалый,
Что не раз побывал на Поморье.
Знает он и броды, и дороги
В землях венов, а также порядки
Войск славянских, их силу и слабость.
И в столицах Поморья звучали
Сутки коло набатные звонко.
Под их звук собиралися мужи
Многомудрые, сильные правдой,
И старейшины с ними седые
И, конечно, бояре с князьями.
На собраньях славяне решали,
Как усилить былые союзы,
Чтобы споры и глупые тяжбы
Не мешали единству венетов,
Как построить засеки в дубравах
И разрушить мосты через реки.
Также стены усилить детинцев
И продукты на случай осады
Завести в города побратимов.
Когда грустная весть о несчастье
Земли стойких славян облетела,
Стали женщины плакать ночами,
Обнимая мужей своих милых.
В свою очередь мужи и вои
Отточили мечи и секиры,
Копья добрые, стрелы, чеканы,
Остроклювые крючья, кинжалы.
День и ночь кузнецы в своих кузнях
Занимались починкой доспехов,
Переклепкой щитов и насадкой
Топоров на удобные древки.
На Поморье готовились к встрече
Чужеземцев и слуг Чернобога,
Все трудились и мужи, и жёны,
Даже дети и старцы седые:
Население рвы углубляло,
Поднимало дубовые стены,
У бойниц насыпало каменья
И смолу разводило в кадушках.
Также сено с лугов вывозило,
Чтобы скот в крепостях ел отменно
И кормил молоком, сыром, мясом
Осаждённое в них население.
Никлот
Поздним вечером яркие звёзды
Загорелись на небе, мигая,
Море сонно плескало прибоем,
Подымая с песков белых чаек.
Те, летая над тёмной водою,
Возмущённо и громко кричали,
Недовольные лаской морскою
И порывами слабого ветра.
Только филин спокойно и важно
Восседал, наблюдая за морем.
Он сидел на камнях незаметный,
Неподвижный, невидимый чайкам.
Птица Сварога[26] ночью безлунной
На дозоре сидела исправно,
Чтобы с моря внезапно в час поздний
На драккарах строптивые даны
Не нагрянули силой военной.
В это тихое сонное время
В зале храма Перуна[27] собрались
Воеводы — бояре Дубина
И, усевшись на лавках сосновых,
Стали ждать, когда князь пожелает
К ним прийти и сказать своё слово.
Так сидели они до полночи
И молчали, а ветер холодный,
Потихоньку играя ставнями,
Всё скрипел и стонал, как ребёнок.
Наконец воеводы поднялись
И, вздохнув, порешили направить
В княжий двор своего человека,
Чтобы он передал князю слово,
Слово тех, кто за войско в ответе,
Кого выбрали общим собранием
Ободриты в тяжёлое время.
Решено было князя поставить
Перед фактом его малодушья,
Чтобы он отказался от власти,
Если страхом наполнено сердце.
Но лишь только об этом решили,
Как открылись дубовые двери,
И в светлицу вошёл вождь военный,
Светояр — князь страны ободритов.
И, увидев его, воеводы
Снова сели на лавки и молча
Стали ждать, когда молвит он слово.
И сказал Светояр воеводам:
«Братья, трудно мне, братья родные!
Не взыщите, скажу я вам прямо,
Что не знаю, как с тьмою бороться,
Здесь не я нужен вам — воин брани.
Нужен воин другой — воин слова,
Воин мудрости, воин порядка!
Воин, знающий тёмных законы,
Тот, кто жизненный опыт имеет,
Кто водил наше войско на данов,
На нордвенов, на франков, на свеев
И ни разу не знал пораженья.
Одним словом, скажу я вам, други,
Что Никлота к нам вновь на княженье
Надо звать: к его дому с поклоном
Первым я подойду — вы за мною.
И прошу вас, поверьте мне, други,
Что не надо играть нам с судьбою».
Старый мудрый Никлот утром ранним
Вдруг узрел из окна своей спальни,
