Надежда Соболева - Очерки истории российской символики. От тамги до символов государственного суверенитета
Я высоко ценю высказанные в мой адрес как исследователя российской символики, и геральдики в частности, слова моих коллег из Австрии, Финляндии, Польши, Чехии, Словакии, а также – персонально Э. Римши из Литвы, Т. Пумпуриньша из Латвии, М. Елинской из Белоруссии.
До конца моих дней я сохраню память о людях, которые не только поддерживали меня морально на протяжении моего длительного научного пути, но и верили в меня, когда на этом пути возникали преграды. Это незабвенные Г. К. Вагнер, С. А. Янина, Б. Г. Литвак, В. М. Потин.
Было бы неблагодарным с моей стороны не упомянуть в данной, в какой-то мере итоговой, книге те места, где проводилась моя эвристическая работа: архивы, библиотеки, музеи, а также академические журналы, которые печатали мои начальные труды по названной проблематике и, к счастью, печатают до сих пор. Я благодарю архивы и сотрудников РГИА, РГАДА и лично И. А. Балакаеву, ГАРФ и лично С. В. Сомонову, Отдел рукописей РГБ и лично И. В. Левочкина, Отдел письменных источников ГИМа, Музей Гознака, моих дорогих коллег из отделов нумизматики Гос. Эрмитажа, Гос. Исторического музея, Музея современной истории. Самой искренней признательности с моей стороны заслуживают сотрудники читальных залов: 1-го зала РГБ, 2-го зала ГПИБ, кабинета истории ФБ ИНИОН, а также библиотек ИРИ РАН, ИА РАН.
Я благодарю журнал «Вопросы истории» и лично И. В. Созина, редакцию «Отечественной истории» за многолетнее предоставление страниц этих журналов новейшим моим работам. Благодарю д. и. н. А. Я. Дегтярева, который помог в непростых для меня обстоятельствах издать брошюру «История герба Москвы».
Наконец, сердечно благодарю научные фонды, и прежде всего РГНФ, за финансовую помощь в издании данной книги, благодарю издательство «Языки славянских культур», взявшееся за ее публикацию, и сотрудников этого издательства за бесспорный профессионализм и доброжелательность.
Все эти люди, целые коллективы, среди которых, конечно же, и коллектив ИРИ РАН, где я работаю половину своей жизни, не только помогали мне в моем труде, но и понимали меня, а, как известно, когда тебя понимают – это счастье.
I. Начало Российской государственной символики
Знак Рюриковичей в контексте проблемы «Русь и евразийская идея»[1]
Два столетия древнейшие русские монеты находятся «в разработке» у ученых. Создан сводный каталог первых русских монет, проведена детальная классификация златников и сребреников, определены хронологические рамки их выпуска. Многие вопросы, касающиеся первого русского чекана, можно считать закрытыми. В обобщающем труде, появившемся к тысячелетнему юбилею начала русской монетной чеканки, подведены итоги изучения древнерусских золотых и серебряных монет X – начала XI в. и определена их многоаспектная значимость в истории отечественной государственности[2].
Тем не менее остаются белые пятна на, казалось бы, абсолютно затканном полотне истории начальной русской чеканки. Прежде всего речь идет о «загадочном знаке», помещенном сначала на лицевой стороне (согласно И. Г. Спасскому и М. П. Сотниковой), а затем занявшем прочное место на оборотной стороне серебряных древнерусских монет.
С легкой руки Н. М. Карамзина, описывавшего сребреники Ярослава Владимировича и отметившего на оборотной стороне «в средине надписи знак подобный трезубцу»[3], знак под этим названием вошел в историю. В настоящее время эмблема, именуемая трезубцем, приобрела поистине мировое политическое звучание, ибо используется в качестве герба суверенного государства – Республики Украина. Естественно, что новый статус трезубца вызвал и новую волну интереса к нему прежде всего как к политическому знаку, символизировавшему самостоятельность Украинского государства еще в далеком 1917 г. Тогда председатель Центральной рады, крупнейший украинский историк М. С. Грушевский предложил использовать трезубец Киевской Руси как герб Украинской народной республики. Этот «герб Владимира Великого» в начале 1918 г. и был утвержден Радой. И хотя через год его сменил герб Советской Украины с серпом и молотом, по мнению многих украинцев, только трезубец символизировал государственность их земель. Не случайно Тризубом назывался политический журнал украинской эмиграции, издававшийся в 20-е гг. XX в. в Париже, на страницах которого была изложена одна из последних версий исторической значимости фигуры, изображенной на древнерусских монетах, печатях и прочих предметах, бытовавших не только в глубокой древности, но и на протяжении многих столетий на Украине и в России[4]. Политизация «тризуба» в современности так же, как и в первые десятилетия XX в., вызывает к жизни все более оригинальные исследовательские построения, в которых наряду с фантастическими расшифровками трезубца – «знака Рюриковичей» предлагается и вербальное его изменение: вместо «тризуба» – «якорь-крест»[5]. К сожалению, даже в новейших работах эта эмблема по старинке называется гербом и осмысливается в контексте геральдики Киевской Руси Х-XI вв., что выглядит явной архаикой на фоне научных достижений в области семиотики, геральдики, многочисленных трудов о знаках отечественных и зарубежных[6].
Рис. 1. Изображение «загадочного знака» на монетах Владимира Святославича:1 – златник; 2 – сребреник I типа; 3 – сребреник II типа
Пожалуй, ни один из исследователей первых русских монет (а именно им принадлежат начальные определения и характеристики «загадочного знака») не оставил этот знак без внимания. Причем классификация монет, датировка всегда были наиболее важными для изучавших их; вопрос же о расшифровке знака играл второстепенную роль. В отдельных работах время от времени обобщались разные мнения о сущности непонятного знака. Одним из первых предпринял подобную попытку автор капитального труда о древнейших русских монетах И. И. Толстой, который посвятил целую главу «разным объяснениям загадочной фигуры на монетах великих князей Киевских»[7]. Он перечислил десяток авторов, подробно изложив аргументы каждого в отношении предлагаемого ими толкования (трезубец, светильник, хоругвь, церковный портал, якорь, птица-ворон, голубь как Святой Дух, верхняя часть византийского скипетра, вид оружия)[8].
В приложении к главе И. И. Толстой публикует изменившееся мнение А. А. Куника по поводу происхождения «загадочной фигуры»: «Я теперь более, чем в 1861 году, склонен думать, что фигура может быть норманнского происхождения»[9]. Однако гораздо важнее замечание Куника о сущности самого знака: он определяет его как «родовое знамя Владимира», выросшее из знака собственности.
С последним выводом Куника согласился и Толстой, добавив, что первоначальная форма знаков собственности изменяется при переходе от одного лица к другому. Очень существенным представляется дальнейшее развитие этой мысли И. И. Толстым: «Изменения эти состоят или в урезке какой-нибудь части основной фигуры, или же в прибавке каких-нибудь украшений; особенно часто замечается прибавка крестов к какой-нибудь части фигуры, причем кресты бывают самой разнообразной формы. То же явление мы замечаем и в нашей загадочной фигуре»[10].
Последнее положение Толстого было подхвачено и интерпретировано авторами, писавшими о первых русских монетах и «загадочных знаках» на них. Прежде всего речь может идти об А. В. Орешникове.
Еще в 1915 г. В. К. Трутовский в статье, написанной к 60-летию Орешникова, наряду с самой высокой оценкой трудов последнего в области античной, русской нумизматики, прикладного искусства отмечал особые заслуги Орешникова в исследовании «загадочного знака» златников и сребреников, доказывающем применение его на монетах как родового княжеского знака, идентичного в тот период знаку собственности, но отличающегося от последнего тем, что с небольшими изменениями он передается по наследству, развиваясь от простейшей формы к более сложной[11].
Через несколько десятилетий, в столетний юбилей А. В. Орешникова, знаменитый археолог А. В. Арциховский также поставил в заслугу А. В. Орешникову – «самому крупному из русских нумизматов» – значимость его классификации родовых княжеских знаков, «привязку» их к определенному князю, составление таблицы их вариантов от Владимира Святого до Всеволода III и привлечение для классификации археологического материала. Последнее, как подчеркивал А. В. Арциховский, вывело труды Орешникова за рамки нумизматики; они превратились в необходимые пособия для всех отечественных историков и археологов[12].
А. В. Орешников писал о заинтересовавших его знаках древнейших русских монет практически на протяжении всей своей научной деятельности. В 1894 г.[13] он обобщил существующие в литературе мнения о существе «загадочного знака», включив в обозреваемую литературу малоизвестную статью П. Н. Милюкова из Ежегодника французского нумизматического общества «Норманнский знак на монетах Великого княжества Киевского», который увидел в знаке норманнский головной убор. Упоминает Орешников и высказывание Д. Я. Самоквасова, характеризовавшего монетный знак как знак власти и обнаружившего аналогии в навершиях скипетров из скифских царских курганов.
