Алексей Исаев - Котлы 41-го. История ВОВ, которую мы не знали
Переход к обороне означал, что у вермахта развязаны руки в выборе места и времени нанесения ударов. Верховное командование могло маневрировать соединениями, прежде всего авиационными и танковыми, между тремя группами армий, проводя крупные операции на окружение. Владение инициативой позволяло концентрировать на выбранном направлении крупные силы, заведомо достаточные для сокрушения обороны и образования очередного «котла». Острый недостаток новейших средств борьбы у Красной армии делал грядущие катастрофы практически неизбежными. В условиях почти молниеносной перегруппировки механизированных соединений у советской разведки практически не оставалось возможностей для своевременного выявления направлений этих ударов. Эффективно парировать прорывы в глубину стрелковыми дивизиями и танковыми бригадами также было затруднительно. В условиях диспропорции в подвижности войск попытки парировать прорывы выдвижением к ним пешком стрелковых дивизий были заранее обречены на провал. Стрелковые соединения были бы разгромлены на марше или вынуждены были бы вступать в бой разрозненно и с ходу.
Если с оценкой мобилизационных возможностей СССР Верховное командование вермахта существенно просчиталось, то в отношении характера действий Красной армии были сделаны в целом правильные выводы. Возможностей разворачивать широкомасштабные наступательные операции уже не было. Стратегия была преимущественно оборонительной. Было развёрнуто масштабное строительство нескольких оборонительных рубежей, которые должны были заменить исчезнувшие «линию Молотова» и «линию Сталина». В августе — декабре на оборонительных рубежах в тылу страны работали 10 млн. человек. Возводилось 8500 км тыловых рубежей, было подготовлено к обороне около 100 крупных административных и промышленных центров. На дальних подступах к Ленинграду возводился Лужский рубеж. Ещё 18 июля 1941 г. Ставка Верховного главнокомандования отдала приказ о строительстве оборонительных рубежей для прикрытия подступов к Москве на волоколамском, можайском и малоярославском направлениях. К концу сентября система рубежей включала Вяземскую и Можайскую линии обороны и Московскую зону обороны.
Вместе с тем нельзя утверждать, что вектор стратегии советского командования поменял знак. Наступление с целью вырвать стратегическую инициативу из рук противника было ещё невозможно. Однако это не означало отказа от проведения наступательных операций локального значения. Даже в оборонительных сражениях воздействовать на обстановку командование Красной армии могло, пытаясь развить собственные наступления стрелковыми соединениями во фланг немецких ударных группировок. Такая стратегия чем-то напоминала медицинскую практику иглоукалывания, когда, чтобы вылечить головную боль, вгоняют иглу в ступню. Советскому Генеральному штабу во главе с Б. М. Шапошниковым, штабам трёх направлений нужно было выбрать те точки, удары в которые заставили бы немецкое командование отвлекаться от выполнения поставленных задач или даже отказываться от реализации своих планов. Точки для удара должны были удовлетворять противоречивым требованиям. С одной стороны, они должны были быть достаточно слабы, чтобы их оборону можно было сокрушить посредственно обученной пехотой. С другой стороны — быть достаточно значимыми для противника. Наиболее распространённым вариантом была угроза коммуникациям.
Если с последствиями недооценки мобилизационных возможностей СССР немецкому командованию ещё только предстояло столкнуться, то последствия недооценки силы сопротивления советских войск уже получили своё отражение в директивах А. Гитлера. Стратегия «Барбароссы» была изменена на ходу, и вермахт развернулся в сторону флангов советско-германского фронта. Группа армий «Центр» останавливалась на дальних подступах к Москве и выделяла значительные силы танковых и авиационных соединений для содействия группам армий «Север» и «Юг». В ближней перспективе это означало смертельную угрозу армиям Северо-Западного и Юго-Западного направлений. В далёкой перспективе отказ от первоначального замысла кампании против СССР означал нарушение временных рамок решения поставленных Директивой № 21 задач. До наступления периода распутицы оставалось крайне мало времени. Это ужесточало сроки выполнения планов наступательных операций немецкой армии на всех направлениях. Со стратегической точки зрения задачей Красной армии было удержать относительную стабильность фронта до вступления в бой формируемых соединений. С оперативной точки зрения нужно было сыграть на временных ограничениях операций вермахта на различных направлениях и заставить противника останавливаться, не завершив задуманное. По крайней мере, на флангах советско-германского фронта.
Круг первый. Лужский рубеж
Сражение за Ленинград было одним из самых драматичных в ходе Второй мировой войны. За спиной его защитников был второй по величине город СССР с населением более 2,5 млн. человек. Блокирование или штурм Ленинграда неизбежно приводили к большим человеческим жертвам. Этот фактор был тем более действенным в условиях, когда у занимавших позиции на подступах к городу бойцов и командиров в Ленинграде были родные и близкие. В свою очередь, вермахт направлял под Ленинград свои лучшие части, повинуясь раз за разом повторявшимся приказам Гитлера захватить и уничтожить город. Бои проходили в труднодоступной, лесисто-болотистой местности, бедной дорожной сетью, неблагосклонной к обеим сторонам конфликта.
К августу 1941 г. обстановка под Ленинградом была подобна натянутой струне, готовой лопнуть в любой момент. В первые три недели войны темпы наступления немецких войск в Прибалтике были рекордными в сравнении с продвижением других групп армий. Так XXXXI моторизованный корпус 4-й танковой группы Гепнера продвинулся на 750 км, LVI моторизованный корпус — на 675 км. Средний темп продвижения танковых соединений немцев составлял 30 км в сутки, а в некоторые дни они преодолевали свыше 50 км. Это позволило одним прыжком покрыть большую часть расстояния от границы до конечной цели наступления — Ленинграда. Прорвавшиеся в глубину танковые дивизии захватили плацдармы на реке Луге, которая должна была стать неприступной линией обороны на дальних подступах к Ленинграду.
Однако столь быстрые темпы продвижения танковых войск вынуждали немецкое командование сделать паузу на подтягивание за ними пехотных соединений. Ближайшие задачи группы армий «Север» были определены Гитлером в Директиве № 33 от 19 июля 1941 г.:
«в) Северный участок Восточного фронта.
Продвижение в направлении Ленинграда возобновить лишь после того, как 18-я армия войдёт в соприкосновение с 4-й танковой группой, а её восточный фланг будет обеспечен силами 16-й армии. При этом группа армий «Север» должна стремиться предотвратить отход на Ленинград советских частей, продолжающих действовать в Эстонии. Желательно как можно быстрее овладеть островами на Балтийском море, которые могут стать опорными пунктами советского флота» [3].
Восстановление соприкосновения 18-й армии с 4-й танковой группой требовалось в полосе действий XXXXI моторизованного корпуса, занимавшего два плацдарма на Луге. На правый фланг корпуса Рейнгардта подтягивался вдоль восточного берега Чудского озера XXXVIII армейский корпус генерала пехоты Фридриха-Вильгельма фон Шаппюи. Он должен был действовать в направлении Нарвы и Кингисеппа.
Решение развернуть крупные силы на Ленинград было подтверждено дополнением к директиве № 33, вышедшим 23 июля 1941 г. В нём предписывалось:
«3-ю танковую группу временно передать в подчинение группе армий „Север“ с задачей обеспечения правого фланга последней и окружения противника в районе Ленинграда.
3) Северный участок Восточного фронта. Получив в своё подчинение 3-ю танковую группу, группа армий «Север» будет в состоянии выделить для наступления на Ленинград крупные пехотные силы и избежать израсходования подвижных соединений во фронтальных атаках на труднопроходимой местности.
Силы противника, всё ещё действующие в Эстонии, должны быть уничтожены. При этом необходимо не допустить их погрузку на суда и прорыв через Нарву в направлении Ленинграда» [4] .
В задачах, поставленных группе армий «Север» высшим руководством Третьего рейха, тесно сплетались политические и военные цели. Ленинград, как город, названный именем ставшего иконой новой идеологии советского политика, и как город, ставший точкой отсчёта жизни нового государства, имел огромное политическое значение. Географические условия театра военных действий также создавали благоприятную обстановку для блокирования и уничтожения крупных сил советских войск под Ленинградом. Поэтому на совещании, состоявшемся 21 июля в штабе группы армий «Север», Гитлер указал на необходимость перехвата железных дорог и шоссе, ведущих из Ленинграда на восток. Тем самым предполагалось воспрепятствовать отводу советских войск и их использованию на других направлениях.
