Михаил Горбачев - Жизнь и реформы
«В ядерную эпоху, — говорится в ней, — человечество должно выработать новое политическое мышление, новую концепцию мира, дающую надежные гарантии выживания человечества.
Мир, доставшийся нам в наследство, принадлежит нынешним и грядущим поколениям, это требует, чтобы приоритет отдавался общечеловеческим ценностям».
Мы предложили ряд принципов построения нового мира:
— человеческая жизнь должна быть признана высшей ценностью;
— ненасилие должно быть основой жизни человеческого сообщества;
— право каждого государства на политическую и экономическую независимость должно признаваться и уважаться;
— на место «равновесия страха» должна прийти всеобъемлющая международная безопасность.
Свободный от ядерного оружия ненасильственный мир, заявили мы, требует конкретных и безотлагательных мер, направленных на разоружение. В числе этих мер были названы: полное уничтожение ядерных арсеналов до конца текущего столетия; недопущение вывода любого оружия в космос; полное запрещение испытаний ядерного оружия; запрещение химического оружия и уничтожение его запасов; снижение уровней обычного вооружения и вооруженных сил и т. д.
Пока ядерное оружие не ликвидировано, Советский Союз и Индия предложили незамедлительно заключить международную конвенцию, запрещающую применение или угрозу его применения.
Делийская декларация — считал тогда и считаю сейчас — является выдающимся документом, значение которого не ограничивается рамками исторического момента. Он общезначим и актуален сегодня, как и вчера.
А началось все в мае 1985 года, когда Раджив Ганди прибыл в Москву с официальным дружественным визитом. Это была его первая зарубежная поездка. К этому времени он пробыл на посту премьера немногим более полгода, а я — всего лишь два с небольшим месяца. Уже сам факт, что встреча происходила в момент смены поколений политиков, придавал ей этапное значение, нужно было заново оценить достигнутый уровень сотрудничества двух стран в политике и экономике, культуре и обороне, устранить то и дело возникавшие неполадки. И, разумеется, подумать о возможности прорыва к новым ступеням взаимодействия. Для этого были и объективные предпосылки, поскольку перед Советским Союзом и Индией во весь рост встали проблемы модернизации, обновления, радикальных реформ. При всем различии двух стран было в этом у них и много общего.
Не менее существенно, что визит проходил в сложном международном контексте, когда напряженность в мире достигла опасных масштабов, требовались нестандартные, смелые решения, чтобы повернуть фатальный ход событий. Помимо общих, глобальных проблем была необходимость совместно оценить ситуацию в Азиатско-Тихоокеанском регионе, затрагивающую жизненные интересы Индии и Советского Союза.
Переговоры были продолжительными и основательными. Мы подписали соглашения об основных направлениях торгово-экономического и научно-технического сотрудничества до 1990 года, о создании в Индии с нашей помощью ряда новых крупных промышленных объектов.
Я решительно поддержал инициативу глав государств и правительств Аргентины, Индии, Греции, Мексики, Танзании и Швеции, призвавших к всеобъемлющему прекращению испытаний, производства, развертывания ядерного оружия и систем доставки, предотвращению гонки вооружений в космическом пространстве, заключению договора о всеобъемлющем запрещении ядерного оружия, Это была крупная инициатива шести государств, представляющих движение неприсоединившихся стран. К сожалению, в США ее проигнорировали.
В заключительном документе СССР и Индия заявили, что они против любого ущемления прав всех государств и народов на независимое и мирное развитие по своему усмотрению, против любых проявлений империализма, колониализма, неоколониализма, господства и гегемонизма. Все спорные вопросы и конфликты между государствами должны решаться путем переговоров без применения силы или угрозы силой. Зафиксировали общие оценки по Ближнему Востоку, ситуации в Юго-Западной Азии, Индийском океане, Южной Африке, роли движения неприсоединившихся стран и другим вопросам.
В дни визита Радживу Ганди была вручена Ленинская премия мира, присвоенная Индире Ганди посмертно. Он принял участие в торжественной церемонии, посвященной присвоению ее имени одной из площадей нашей столицы.
Побывал индийский гость в Белоруссии и Киргизии, повсюду его принимали с исключительной сердечностью. Раиса Максимовна и Соня Ганди провели много часов вместе. С тех пор между ними установились отношения взаимной симпатии, которые сохраняются до сих пор.
Кто бы мог подумать, что не пройдет и трех лет, как этого молодого, полного сил и планов красивого человека постигнет участь его великой матери! Трижды будьте прокляты те, кто поднял руку на мать и сына Ганди, как и на Джона Кеннеди, Улофа Пальме, на другие жертвы политического террора.
Визит закрепил традицию отношений между двумя государствами и народами.
В один из дней, когда у нас оказалось несколько свободных минут, я пригласил Ганди совершить прогулку по Кремлю и попытался выполнить роль экскурсовода. В парке цвела роскошная сирень. Я подошел к одному из кустов, обломал несколько веток и преподнес букет своему индийскому партнеру и другу. Он от души поблагодарил и в то же время деликатно выразил беспокойство таким отношением к природе. Пришлось его успокоить: черемуху и сирень надо обламывать, они тогда лучше растут.
Мой ответный визит состоялся в ноябре 1986 года. В Индии это прекрасная пора, сорокаградусная летняя жара позади, но ты как бы попадаешь в лето Центральной России. Никогда до этого и никогда после нас не встречало столько людей — сотни тысяч. На пути следования из аэропорта в резиденцию — Президентский дворец — тысячи приветственных транспарантов, море цветов; в нескольких местах искусные цветоводы и художники сделали из них портреты — мой и Раисы Максимовны. Мы ощутили в полной мере, что приехали в страну солнца, горячих сердец, цветов.
После московского визита мы были с Ганди в постоянном контакте, шла интенсивная переписка, плодотворно работали послы. Но месяцы, отделяющие московскую и делийскую встречи, были заполнены событиями, которые нуждались в нашем совместном осмыслении. Позади была встреча с Рейганом в Женеве, состоялись визиты в Москву многих западных деятелей и руководителей социалистических стран, моя поездка во Францию. Была обнародована 15-летняя программа ликвидации ядерного оружия и сокращения других видов вооружений. Наконец, на XXVII съезде КПСС были даны новые оценки мировой ситуации. Хватало оснований и для тревоги. Оставалась напряженной ситуация в Юго-Восточной Азии, неспокойно было на индо-пакистанской и индо-китайской границах.
За несколько месяцев до нашей встречи я выступил с речью во Владивостоке о перспективах развития АТР. Ганди поддержал выдвинутые в ней предложения по обеспечению безопасности, но при этом заметил, что необходимо тщательно учесть существующие в Азии традиции, дух движения неприсоединения, принципы Бандунга, провозглашенные именно в этом регионе. Он обратил также внимание на то, что подход к решению проблем безопасности должен быть поэтапным.
В какой-то момент у меня возникло ощущение, что Раджив несколько болезненно воспринял владивостокскую речь. И я подумал, насколько надо быть внимательным и осторожным при выдвижении всеохватывающих инициатив. Может быть, впрочем, была и определенная доза ревности со стороны моего молодого друга, руководителя огромной страны, принадлежащей именно к этому региону. Возможно, он полагал, что в этом случае следовало выступить совместно и даже с участием третьих стран. Но я, собственно, к этому и призывал во Владивостоке, подчеркивая, что у нас нет претензий навязывать кому-то свои подходы и наше приглашение к сотрудничеству относилось в полной мере к Китаю, США, Японии, ко всем другим странам региона и, конечно, к дружественной Индии.
Как бы там ни было, этот эпизод не осложнил наших отношений с Радживом.
Ганди не только приветствовал перемены, разворачивавшиеся в Советском Союзе, но и оценил их как шанс к подъему на новый уровень сотрудничества между нашими странами. Я запомнил его слова: «Необходимо достичь новых горизонтов. Нужны воображение и новаторство».
Премьер-министр Индии решительно поддержал позиции, занятые нами в Рейкьявике, программу ликвидации ядерного оружия от 15 января 1986 года.
Из индийской столицы я обратился к мировому сообществу с призывом руководствоваться новым мышлением в политике, осваивать новую философию международных отношений. В то тревожное время я заявил, что выживание человечества должно быть поставлено выше всех других интересов, безопасность одного государства немыслима без безопасности для всех.
