Глеб Лебедев - Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси
Установившее (судя по кладам Готланда и западной Балтики) тесные внешние связи [Янин 1956, с. 80; Херрманн 1978, с. 193] восточноевропейское государство, пытавшееся противопоставить Хазарии как политическую мощь Византии, так и военную активность «свеев», в середине IX в. переживает определенный кризис, подвергаясь на юге давлению хазар [Ширинский 1970, с. 203-205], а на севере — варягов. Стабилизация славяно-скандинавских отношений после «изгнания варягов» и «призвания князей» во главе с Рюриком привела после 850-х годов к возобновлению и расширению балтийской торговли.
Второй этап (825-900 гг.) развития Пути из варяг в греки прослеживается по серии находок скандинавских вещей, как правило, включенных в местный культурный контекст, связанный со славянским, а то и дославянским населением [Клейн, Лебедев, Назаренко 1970, с. 244].
Возникает ряд небольших, локальных центров на Волховско-Днепровском пути, таких, как селище и могильник «культуры длинных курганов» в Торопце (бассейн Западной Двины); селище и могильник близ более раннего городища у д. Рокот, селище, могильник и более раннее городище у д. Кислая, курганы и городище у д. Новоселки — в Днепре-Двинском междуречье [Лебедев, Булкин, Назаренко 1975, с. 166-170]. В кладе у д. Кислая вместе с арабским серебром найден датский полубрактеат Хедебю (ок. 825 г.), поступивший, видимо, по Двинскому пути из области наиболее ранней стабилизации славяно-скандинавских отношений [29, с. 102; 329, с. 125]. Остальные находки — второй половины IX в. В курганах у д. Новоселки с норманнскими вещами и чертами обряда сочетаются особенности, характерные для местных балтских племен [241, с. 114-123]. К этому времени относятся и наиболее ранние комплексы Гнездова, нового центра на выходе с волоков двинской системы на Днепр. Гнездовский курган № 15 (10) из раскопок первого исследователя гиеэдовских древностей М.Ф.Кусцинского содержал набор вещей, куда входит меч типа Е (вариант, относящийся к первой половине IX в.), копье с «готическим» орнаментом (VIII-IX вв.), гривна с «молоточками Тора» и другие веши, позволяющие датировать комплекс второй половиной IX в. [32, с. 16].
Система «широтных путей» (Волхов — Новгород — Мета — Верхняя Волга; Западная Двина — Днепр (Смоленск-Гнездово) — Ока) обеспечивала выходы к непосредственным источникам арабского серебра на Волжском пути, а активное участие в создании этой системы местного населения обеспечило дальнейший рост магистральных водных путей и центров.
Рис. 151. Путь из Варяг в Греки.1 — клады 786-817 гг.; 2 — клады 820-833 гг.; 3—клады, датирующиеся первым периодом обращения арабского серебра в целом (конец V111 — 833 г.); 4 — находки скандинавских погребений или вещей IX в.; 5—ОТРП; 6 — дружинные могильники; 7—древнерусские города; 8 — Среднеднепровская «Русская Земля» (по А. Н. Насонову); 9— место находки рунических надписей. Находки и памятники дифференцированы по этапам формирования Пути из Варяг в Греки.Первый этап (800-833 гг.): клады 786-817 гг.: /— Ладога (786), 2—Кривянская (806), 3— Княщина (808), 4 — Завалишино (810), 5 — Н. Сыроватка (813), 6—Угодичи (813), 7 — Могилев (815), 8— Минская губ. (816), 9 — Лапотково (817), 10 — Борки(817), II — Вылera (807), 12—Семенов Городок (810); клады 820-833 гг.: 13 — Яриловичи (821), 14—Литвиновичи (824), 15 — Углич (829), 16 — Загородье (831), 17—Демянск (825); клады конца VIII в. — 833 г.: 18— Паристовский хутор, 19— Баскач, 20—Скопина, 21—Сарское городище, 22 — Набатово, 23—Тарту.Второй этап (825-900 гг.): скандинавские находки в контексте местных культур IX а.: 24—Торопец, 25 — Клименки, 26— Рокот, 27— Кислая, 28— Новоселки.Третий этап (850-950 гг.): ОТРП: 1 — Ладога, 29 — Рюриково городище под Новгородом, 30 — Тимерево под Ярославлем, 31 — Гнездово под Смоленском.Четвертый этап (900-1000 гг.): дружинные могильники: 1—Ладога (Плакун, 825-925 гг.); 31 — Гнездово; 32 — Чернигов (Шестовицы); 33 — Киев (могильник I и II, по М. К. Каргеру)
Третий этап (850-950 гг.) ознаменован превращением в крупнейший узел связей по Пути из варяг в греки Гнездовского поселения, отождествляемого с первоначальным Смоленском [127, с. 33-37; 14, с. 135-146].
Гнездовский комплект памятников на правом берегу Днепра включает Большое (Центральное) городище, селище и курганный могильник, а также обособленный Ольшанский комплект и несколько кладов. Материалы курганов и поселений свидетельствуют об их одновременности [126, с. 43-44; 8, с. 241-242].
Хронология гнездовского комплекта памятников по периодизации, разработанной В.А.Булкиным, охватывает три стадии: для ранней (время сложения поселения и могильника) характерны мечи IX — первой половины Х в. (типы D, Е, Я), фибулы IX в., монеты IX — начала X в., преимущественно лепная керамика. Вторая стадия (время расцвета Гнездова) представлена мечами типов V, X, Y (X — начало XI в.), монетами X в. (начиная с 920-х годов), фибулами X в. (в основном, второй половины столетия — начала XI в.); к этому же времени относится большинство из найденных в Гнездове кладов (не менее 7). Третья стадия в курганных комплексах представлена гончарной керамикой с клеймами мастеров, наиболее поздними монетами, распространением погребений по обряду трупоположения [30, с. 38]. Таким образом, зародившись во второй половине IX — начале X в., «гнездовский Смоленск» пережил расцвет в X в., во второй половине столетия намечается его упадок (проявившийся в появлении обособленного Ольшанского комплекта памятников), который и завершается в конце X — первой половине XI в., одновременно с появлением «княжеского Смоленска» на его современном месте, с центром на Соборной горе [14, с. 145-148].
Те же три стадии выделяются и по материалам поселения. Гнездовское селище И.И.Ляпушкин (по данным раскопок 1967 г.) датировал началом IX в., и к этому времени он отнес наиболее сохранные, не потревоженные распашкой участки культурного слоя с лепной славянской керамикой в углубленных постройках производственного назначения [127, с. 33-37]. Большое городище выделилось из состава открытого поселения не ранее начала X в., когда были сооружены земляные укрепления [1,2, с. 49; 175. с, 82-83]. Во второй половине X в. обособляется Ольшанский комплект памятников, а в первой половине XI в. жизнь в Гнездове замирает.
Наряду с обслуживанием водного торгового пути важное место в жизни Гнездова занимало военное дело: выделяются курганы военных предводителей, рядовых дружинников и ополченцев; в честь погибших в далеких походах были сооружены величественные меморативные насыпи [7, с. 323; 26, с. 207; 27, с. 120-122].
Торговые обороты в Гнездове засвидетельствованы находками кладов, состоящих из восточных монет, предметов скандинавского импорта и вещей местного происхождения, среди которых — великолепные образцы ювелирного ремесла, «гибридизирующего» славянские и скандинавские художественные традиции.
57 монет найдено в курганах Гнездова. Свыше 18% монетных находок в могильнике и на поселении относится ко времени ок. 800 г., столько же — к 800-900 гг., остальные — к 900-970 гг. Гнездовское население активно включается в монетное обращение со второй половины IX в. (до рубежа IX-X вв.); во втором — пятом десятилетиях X в. серебро поступало сюда наиболее интенсивно, а в 960-х годах приток его резко сокращается [174, с. 192-194]. Торговля была тесно связана с военным делом: в дружинных курганах наряду с оружием есть предметы торгового снаряжения, а также вещи явно привозные. Наиболее известная из таких находок — уникальная для Древней Руси причерноморская амфора с кириллической надписью, которая читается как «Гороухща». Она найдена в кургане № 13 раскопок Д.А.Авдусина 1949 г. [7, с. 334]. Курган, по определению автора, относится к числу скандинавских погребений Гнездова [11, с. 83] и датирован первой четвертью X в. [7, с. 320-321; 9, с. 113]. Не только торговля экзотическими заморскими товарами, и не только военные походы были занятиями жителей Гнездова. Здесь древнерусское ремесло проходит важный этап развития. Исследованный И.И.Ляпушкиным участок поселения на мысу, образованном берегами Днепра и р. Свинки, был занят мастерскими по обработке цветных металлов [127, с. 36]. Образцами высокоразвитого ремесла являются найденные в гнездовских курганах «вещи-гибриды», такие, как фибула (типа находки на Рюриковом городище, с маской героя, пожираемого змеей), меч из кургана Ц-2 (раскопки Д.А.Авдусина) с орнаментом рукояти, воспроизводящим мотивы декора скорлулообразных фибул. Эти находки свидетельствуют о том, что связи с Северной Европой не ограничивались ввозом готовых изделий. Исследователи предполагают, что в X в. некоторые скандинавские ремесленники поселились и начали работать в восточноевропейских центрах, испытывая воздействие местных художественных традиций [271, с. 132-134; 94, с. 45-47; 96, с. 35-40]. Вещи-гибриды являются отражением процесса этнокультурной интеграции, который в Гнездове проявился также в развитии погребального обряда.
Этнически неоднородное поселение, возникшее на основе селища тушемлинской культуры (к которой восходит культура смоленских длинных курганов), Гнездово объединило славянские, балтские, скандинавские, восточнофинские этнические традиции и стало одним из центров формирования древнерусской восточнославянской группировки кривичей X-XI вв. [244, с. 150-164; 243, с. 104-108; 30, с. 48]. Эволюция погребальных обрядов свидетельствует о стирании этнических различий и о нарастающей социальной стратификации [26, с. 207-210; 242, с. 51]. Представляя собою особый тип урбанистического образования — открытое торгово-ремесленное поселение (ОТРП) Гнездово, как и ранняя Ладога, Рюриково городище, Тимерево, стало центром кристаллизации новых форм социальной общности — военных дружин, купеческих объединений, ремесленных организаций, обретающих надплеменной и межплеменной статус. Характерным показателем этого процесса стало развитие на базе ОТРП, как и в старых племенных центрах, так называемых «дружинных могильников».
