Тобайас Смоллет - Приключения Перигрина Пикля
ГЛАВА XII
Перигрина отдают в пансион. - Он обращает на себя внимание своими дарованиями и честолюбием
Коммодор, узнав о ее решении, против которого ее супруг не посмел привести ни малейших возражений, так сильно заинтересовался судьбой своего любимца, что снарядил его на собственный счет и сам проводил его до места назначения, где внес вступительную плату и поручил его сугубым заботам и руководству помощника учителя, который, будучи ему рекомендован как способный и честный человек, получил вперед приличную мзду за свой труд.
Это проявление щедрости надлежало считать благоразумным поступком; помощник был действительно человек ученый, добросовестный и здравомыслящий; и хотя он и вынужден был благодаря возмутительному капризу фортуны занимать должность младшего учителя, но единственно его способности и усердие создали школе такую высокую репутацию, какой ей никогда не могли бы доставить таланты его начальника. Он установил порядок строгий, но отнюдь не суровый, введя ряд правил, приспособленных к возрасту и пониманию всех школьников, и каждого нарушителя судили по справедливости его товарищи и подвергали каре согласно решению, вынесенному присяжными. Ни один мальчик не был наказан за непонятливость, но дух соревнования пробуждали своевременной похвалой и искусным сравнением и поддерживали раздачей маленьких наград, которые присуждались тем, кто обратил на себя внимание своим прилежанием, хорошим поведением или дарованиями.
Приступив к воспитанию Пери, этот учитель - его фамилия была Дженингс, - следуя своему неизменному правилу, исследовал почву, то есть стал изучать его характер, чтобы действовать сообразно его наклонностям, которые были странно извращены по причине нелепого воспитания. Он обнаружил в нем упрямство и бесчувственность, которая развилась у ребенка постепенно за долгий период притупляющих наказаний; сначала на него ни малейшего впечатления не производили те похвалы, которые воодушевляли прочих школьников, и никакие упреки не могли пробудить честолюбие, погребенное, так сказать, в могиле позора. Поэтому учитель прибег к презрительному пренебрежению, с помощью которого старался излечить эту упрямую душу, предвидя, что если сохранились в нем какие-то семена чувства, такое обращение неизбежно приведет к их прорастанию. Его рассуждения оправдались на деле: мальчик в скором времени начал наблюдать; он заметил знаки отличия, которыми была вознаграждена добродетель, устыдился той презренной фигуры, какой являлся он среди своих товарищей, не только не искавших, но даже избегавших беседы с ним, и буквально стал чахнуть от сознания собственного ничтожества.
Мистер Дженингс видел это и радовался его унижению, которое решил продлить, насколько было возможно, не подвергая опасности его здоровье. Ребенок потерял всякий интерес к играм, почувствовал отвращение к пище, стал задумчивым, искал уединения, и часто его заставали в слезах. Эти симптомы ясно указывали на пробуждение его чувств, к которым его наставник счел теперь своевременным обратиться, и вот мало-помалу он изменил свое отношение, перейдя от напускного равнодушия к заботливости и вниманию. Это вызвало благодетельную перемену в мальчике, глаза которого засверкали однажды от удовольствия, когда его учитель произнес с притворным удивлением такие слова: "Вот как, Пери! Вижу, что способности у тебя есть, когда ты считаешь нужным пользоваться ими!"
Такие похвалы вызвали дух соревнования в его детской груди; он трудился с удивительным жаром, благодаря чему вскоре снял с себя обвинение в тупости и получил немало почетных серебряных пенни в награду за свое прилежание; его школьные товарищи добивались теперь его дружбы с тем же пылом, с каким уклонялись от нее ранее, и меньше чем через год со дня его приезда этот мнимый тупица славился своими блестящими способностями, научившись за такой короткий срок прекрасно читать по-английски, сделав большие успехи в письме, привыкнув бойко говорить по-французски и усвоив кое-какие начатки латыни. Помощник учителя не преминул послать отчет о его познаниях коммодору, который принял его с восторгом и тотчас сообщил радостную весть родителям.
Мистер Гемэлиел Пикль, никогда не отличавшийся склонностью к бурным эмоциям, выслушал ее с флегматическим удовлетворением, которое почти не отразилось ни на лице его, ни в словах; да и мать ребенка не пришла в восторг и упоение, каких следовало бы ждать, когда она узнала, в какой мере таланты ее первенца превзошли самые пламенные ее надежды. Впрочем, она выразила свое удовольствие по поводу репутации Пери, но заметила, что в таких хвалебных отзывах истина всегда преувеличена школьными учителями ради их собственной выгоды, и притворилась удивленной, почему помощник учителя не придал своей похвале больше правдоподобия. Траньон был обижен ее равнодушием и недоверием и, почитая ее не в меру придирчивой, поклялся, что Дженингс сказал правду, ибо он, коммодор, предсказывал с самого начала, что мальчик прославит свой род. Но к тому времени миссис Пикль была осчастливлена рождением дочери, которую она произвела на свет месяцев за шесть до получения этого известия; и поскольку ее внимание и нежность были поглощены этим событием, хвалебный отзыв о Пери встретил прохладный прием.
Охлаждение ее привязанности послужило на пользу его развитию, которое было бы задержано и, быть может, приостановлено пагубной снисходительностью и неуместным вмешательством, буде ее любовь сосредоточилась бы на нем как на единственном ребенке; но теперь, когда ее заботы обратились на другой объект, коему принадлежала по крайней мере половина ее любви, Пери был предоставлен руководству своего наставника, который воспитывал его по своей собственной системе, без всяких помех и препятствий. По правде сказать, его ума и предусмотрительности едва хватало на то, чтобы удерживать юного джентльмена в повиновении, ибо теперь, когда он вырвал у своих соперников пальму первенства в науке, честолюбие его возросло, и его охватило желание показать школе свою физическую силу. Прежде чем ему удалось осуществить этот замысел, бесчисленные бои разыгрывались с переменным успехом; окровавленный нос и жалобы ежедневно свидетельствовали против него, и его собственная физиономия носила багровые следы упорного соревнования. Но в конце концов он достиг цели; его противники были усмирены, его доблесть признана, и он добился лавров на войне, равно как и в науках.
После такого триумфа он был опьянен успехом. Его гордость возрославместе с его могуществом, и, несмотря на усилия Дженингса, который применял все средства, какие мог изобрести, с целью побороть его распущенность, не угнетая его духа, он приобрел большую дозу наглости, которую всевозможные злоключения, случившиеся с ним впоследствии, едва могли укротить. Тем не менее природа наделила его добротой и великодушием, и хотя он стал деспотом в кругу своих товарищей, спокойствие его царствования поддерживалось скорее любовью, чем страхом подданных.
В упоении властью он никогда не забывал о том почтительном благоговении, какое помощник учителя нашел способ ему внушить; но он отнюдь не питал такого же уважения к старшему учителю, старому безграмотному шарлатану-немцу, который прежде занимался удалением мозолей у знатных особ и продавал косметические притирания дамам, а также зубной порошок, жидкость для окраски волос, эликсиры, способствующие деторождению, и тинктуры, делающие дыхание ароматическим. Эти снадобья, распространяемые благодаря искусству раболепства, которое он постиг в совершенстве, снискали ему такое расположение у представителей высшего света, что он получил возможность открыть школу для двадцати пяти мальчиков из лучших семей, которых принимал на пансион, обязуясь обучать французскому языку и латыни, чтобы подготовить их в колледжи Вестминстера и Итона Покуда этот план был еще в зародыше, ему посчастливилось встретиться с Дженингсом, который за нищенское жалование в тридцать фунтов в год, каковое нужда заставила его принять, взял на себя все заботы о воспитании детей, разработал превосходную систему для этой цели и, благодаря своему усердию и познаниям, справился со всеми обязанностями, к полному удовлетворению заинтересованных лиц, которые, кстати сказать, никогда не интересовались его познаниями, но допускали, чтобы другой пожинал плоды его трудов и изобретательности.
Кроме изрядного запаса скупости, невежества и тщеславия, начальник школы имел еще некоторые особенности, как, например, горб на спине и искривленные конечности, что как будто притягивало насмешливое внимание Перигрина, который, как ни был он молод, возмутился недостатком уважения с его стороны к младшему учителю, над которым тот, пользуясь случаем, иногда проявлял свою власть, дабы мальчики знали, кого почитать. Поэтому мистер Кипстик вызвал презрение и неприязнь этого предприимчивого ученика, который теперь, на десятом году жизни, был способен причинять ему множество огорчений. Он стал жертвой многих обидных шуток, придуманных Пиклем и его союзниками; в результате он начал подозревать мистера Дженингса, который, по его мнению, был виновником всех зол и разжигал дух мятежа в школе с целью завоевать себе независимость. Одержимый этим вздорным подозрением, лишеннымвсяких оснований, немец унизился до того, что начал тайком допрашивать мальчиков, из которых надеялся вытянуть очень важные разоблачения; но он обманулся в своих ожиданиях, а когда слух об этом гнусном приеме дошел до его помощника, тот отказался от своей должности. Рассчитывая принять в скором времени духовный сан, он покинул королевство, надеясь обосноваться в одной из наших американских колоний.
