Арон Залкинд - Педология: Утопия и реальность
В истории науки и в истории классовой борьбы неоднократно сталкивались разные противоположенные «объективизмы», — и оба они претендовали на стопроцентную точность. Однако один из них погибал, другой побеждал, чтобы в свою очередь уступить впоследствии место новому своему антиподу. Несмотря на наружный объективизм, от субъективизма не застрахованы даже методы, которыми работают в технической инженерии.
Государство, мало заинтересованное в расцвете земледелия, будет равнодушно относиться к методам изучения агрокультур, благодаря чему методы изучения последних окажутся близорукими, вялыми, неточными. Наоборот, связанное с размахом тяжелой индустриальной техники, подобное государство будет культивировать точнейшие, тончайшие методы изучения этой отрасли практики. В свою очередь в эпоху перепроизводства оно притупляет свое внимание к индустрии, и точность, острота метода тускнеют.
Если дело обстоит столь скверно даже в самой точной и объективной из наук, в технике, сколько же извращений метода может оказаться в наиболее субъективированной классовой проблеме, в области живых взаимоотношений человека с человеком, в области изучения путей влияния на человека?
Точностью, тонкостью и дальновидностью метода руководит классовый заказ. Метода, самопроизвольно развивающегося, нет. Класс предъявляет требование на определенный комплекс вещей и явлений, в определенной дозе, в определенном направлении, и это порождает соответствующий метод изучения нужных вещей и явлений, метод, в основном отграниченный дозами и путями заказа.
Определенная социальная цель рождает и культивирует определенный метод изучения процессов, необходимых для осуществления этой цели. Поэтому мы имеем полное право заранее предвзято-скептически относиться к точности и объективизму господствующей в досоветской науке методике изучения развивающегося человека, поскольку мы знаем, что метод был ограничен дозами и путями вполне практического педагогического заказа буржуазии. Метод изучения вопросов практики никогда не бывает более остр и дальновиден, чем это сейчас социально нужно.
Первый кризис буржуазного метода изучения детства выявился в период нашей борьбы за реабилитацию «детей психопатов». Тяжелая воспитуемость — вот основной признак этой «психопатической» детворы, и этот признак, в первую голову, потребовал генеральной ревизии, так как в зависимости от социальных целей и обстановки воспитания, нормальная и тяжелая воспитуемость необычайно часто меняются местами.
Заменив одни цели и среду другими, мы легко воспитуемых (легко — при данных целях и среде) превращаем в тяжких, и обратно. С точки зрения этого целевого (т. е. социального, а не узкобиологического) подхода, подавляющее большинство так называемых детских психопатий было в СССР расшифровано по-новому. Дети оказались не эндогенно поврежденными, а условно-рефлекторно, социогенно извращенными, с нелепо переключенными доминантными участками, нелепо — благодаря задержке средой основных — здоровых, творчески действенных стремлений детворы. Дегенераты и дефективные при таком подходе в большинстве превратились в обычных психоневротиков, временно выбитых из колеи, но вполне перевоспитуемых при должной обстановке.
Кризис оценки «трудности» (социальная оценка взамен биологической) превратился в кризис метода изучения трудности, так как основное, доказанное этим методом, оказалось никуда не годным. Естественно, что кризис метода перекинулся и в другие области изучения детства, поскольку при новой классовой обстановке цели и пути воспитания испытали революционную ломку.
Какие цели преследует массовая педагогика буржуазии, и какой заказ предъявляет она методу изучения ребенка как объекта педагогического процесса? (вне педагогики, вне социального давления ребенок дм класса не представляет практического интереса и не стал бы изучаться).
Цель? Наиболее экономно и быстро превратить массовую детвору в спокойное, смирное овечье стадо, пригодное для эксплуататорской его стрижки.
Метод осуществления этой цели? Подвергнуть массовую детвору таким влияниям, которые не позволили бы слишком пышно и быстро выявиться ее творческим и боевым качествам («не спешить!»); снабдить их лишь такими навыками, которые оказываются в первую очередь нужными в позиции эксплуатируемых, не зарываться на далекие задачи («сузить размах!»).
Метод изучения ребенка: изучать его преимущественно в процессах, нужных для грядущего эксплуататорского обихода; изучать его как объект наиболее продуктивной эксплуатации, в тех именно разрезах, которые для эксплуатации имеют наибольшую ценность[92].
Отсюда, именно отсюда — две основные черты, две гнойные язвы современного метода изучения детства: макроизм[93] и статизм[94].
Рабочий рынок полон, квалификация рабочих достаточна, улучшать породу незачем, спешить с развитием массы нет смысла (конкуренция и так велика), — поэтому изучать массового человека надо лишь в пределах текущей практической надобности.
Проблема изучения «человека вообще» по меньшей мере не интересует буржуазию, зачем она ей, этот «человек вообще», который, быстро развернувшись, может убить ее господство. Массовый человек ей нужен в первую голову как элементарная рабочая скотина, как грубый костно-мышечный аппарат, и анализ этих «скотских» качеств является доминирующим в методике изучения растущего человека. Макрометрия, антропометрия, измерение длин, ширин больших наружных поверхностей развивающегося тела, — вот гвоздь современного изучения детства.
Человек нужен буржуазии, кроме того, как профессиональный сгусток, как аппарат, автоматически дающий специальные профессиональные реакции, и метод «психологических тестов», метод измерения способности к автоматическому реагированию на механический сгусток профессиональных раздражителей является вторым по важности способом изучения детства. Плевать, если ребенка не интересует предлагаемый ему тест, ведь при поступлении на службу к хозяину его не спросят, заинтересован ли он работой, с него потребуют лишь точного механического ответа, не больше.
Массовый скотский двор и бдительный, хищный хозяйский глаз, — вот как решаются судьбы современной методики изучения детства. Естественно, что мозговая кора и ее динамика у массовой детворы интересует «современного хозяина» чрезвычайно мало, — наоборот, она вызывает у него злобу, он объявляет ей борьбу: тейлоризм, фордизм, послевоенная буржуазная «рационализация» все меньше начинают нуждаться в квалификации, в коре массового работника, — «безмозглый» дешевле стоит и менее опасен.
Пролетариат рассматривает массу трудящихся и детвору трудящихся с иной, противоположной точки зрения. Он радикально пересматривает все научные дисциплины о человеке под углом максимального творческого и производственного использования человеческой массы.
Социалистический строй должен существовать без экономической конкуренции. Поэтому все процессы и механизмы, позволяющие предполагать в человеческом организме максимальную творческую потенцию, изучаются и будут изучаться новым классом с любовью, с обостренным вниманием. Особенно заинтересуется он корнями динамики организма, изменчивым его содержанием, поддающимся плановому регулированию, воспитательному воздействию.
Следовательно, заинтересованный организмом по-иному, он потребует изучения и ряда других областей, очевидно, потребует и пересмотра старых методов изучения, которые обслуживали другие цели и адресовались другому материалу.
Можем ли мы судить о кортикальной динамике по антропометрическим, макрометрическим данным — по наружным крупным измерениям, взвешиванию и т. д.?
В грубых случаях, где нарушены крупные, основные области органического роста, где ущерблены главные биологические функции, цифры подобных измерений могут действительно дать направляющие указания: тяжелые рахиты и туберкулез, резкие изменения работы щитовидной железы, мозгового придатка и т. д. могут этими измерениями выявиться более четко. Однако указанные грубые нарушения могут быть обнаружены вдумчивым обследованием зачастую и без помощи этих измерений. Вместе с тем, подобных грубых нарушений детского роста, конечно, меньшинство, — для подавляющего же большинства такие измерения не дают почти никакого материала в помощь к кортикальной (т. е. наиболее важной) характеристике.
