Александр Островский - 1993. Расстрел «Белого дома»
В пятницу 17 сентября, когда все было готово, президент собрал Совет безопасности. «Я, — пишет Б. Н. Ельцин, — попросил доложить силовых министров… И вдруг один за другим они стали предлагать отложить намеченное на воскресенье обращение к народу». Главный аргумент, который выдвигался ими: Р. И. Хасбулатов и А. В. Руцкой уже знают о планируемом на воскресенье роспуске парламента. Президент Ельцин согласился отложить намеченный разгон, но лишь на два дня, до 21 сентября.[623]
19 сентября Борис Николаевич провел в Завидово. Сюда он пригласил М. И. Барсукова, П. С. Грачева и А. В. Коржакова. Здесь произошел «бунт» М. И. Барсукова. Он заявил, что переворот недостаточно подготовлен..[624] На следующий день произошел подобный же «бунт» С. А. Филатова[625] Его поддержали В. Ф. Ерин и утвержденный накануне в должности министра безопасности Н. М. Голушко.[626] Е. Т. Гайдар тоже считал выбранный момент неудачным. Такую же позицию занимал В. С. Черномырдин.[627]
Несмотря на это Б. Н. Ельцин от принятого решения не отказался.
Глава 2
НАЧАЛО «КОНСТИТУЦИОННОЙ РЕФОРМЫ»
Информационная программа новостей по российскому телеканалу 21 сентября в 20.00 открылась экстренным выступлением Б. Н. Ельцина. Он сообщил, что подписал указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации».[628]
На основании этого указа были распущены съезд народных депутатов и Верховный Совет Российской Федерации, одновременно назначены выборы в новое законодательное учреждение — Государственную думу. До открытия последней Конституционному суду предложено приостановить свою деятельность.[629]
Имел ли Б. Н. Ельцин такое право?
Ответ на этот вопрос дает действовавшая тогда Конституция. Она запрещала президенту не только распускать парламент, но и приостанавливать его деятельность. Более того, как специально говорилось в Конституции, в подобном случае полномочия президента «прекращаютсянемедленно».[630]
Это означает, что вечером 21 сентября 1993 г. в России начался государственный переворот 1993 г.
У многих вызвало удивление, что, распустив парламент, Б. Н. Ельцин не взял Дом Советов под охрану и тем самым позволил ему поднять знамя борьбы против Кремля. Свои действия Борис Николаевич объясняет тем, что народные депутаты заранее узнали о предстоящем разгоне парламента и могли подготовиться к обороне Белого дома.[631]
Действительно, слухи о предстоящем перевороте начали циркулировать по столице уже днем 21 сентября.[632] Если верить В. И. Анпилову, он был предупрежден об этом еще раньше — 20-го.[633]
По свидетельству Ю. М. Воронина, в тот же день к нему явился заместитель министра обороны генерал К. И. Кобец. Он сообщил, что «час назад» закончилось заседание коллегии Министерства обороны, на котором обсуждался вопрос о роли армии в предстоящем разгоне парламента. Получив такую информацию, Ю. М. Воронин немедленно довел ее до Р. И. Хасбулатова.[634]
Между тем имеются сведения, что А. В. Руцкой и Р. И. Хасбулатов узнали о существовании проекта указа № 1400 «за неделю до его обнародования», то есть около 14 сентября.[635]
Казалось бы, они должны были сразу же принять соответствующие меры. Никаких сведений на этот счет обнаружить пока не удалось, если не считать утверждения И. Иванова, будто бы незадолго до 21 сентября Руслан Имранович имел тайную встречу с Б. Н. Ельциным.[636]
Что касается понедельника 20-го, то, как сообщает Р. И. Хасбулатов, после обращения к нему Ю. М. Воронина он попытался связаться с П. С. Грачевым, не застав его на рабочем месте, позвонил в Кремль. Оказалось, что Павел Сергеевич был там. Ни президент, ни министр обороны разговаривать со спикером не пожелали.,[637] Тогда Руслан Имранович пригласил к себе начальника Генерального штаба М. Н. Колесникова. Тот подтвердил информацию, полученную от К. И. Кобеца[638] но от предложения изложить ее письменно уклонился.[639]
На следующее утро Р. И. Хасбулатов распорядился известить о «тревожной ситуации» в столице глав субъектов Федерации, затем встретился с генералами В. А. Ачаловым, Ю. Н. Калининым и Б. В. Тарасовым и поставил перед ними вопрос: чего «ждать от мятежников»? В 10.00 Руслан Имранович предложил Ю. М. Воронину связаться с В. С. Черномырдиным,[640] а сам попытался созвониться с президентом и премьером. Ни с кем из них его не соединили.[641] Забив тревогу, Р. И. Хасбулатов созвал на 17.30 специальное совещание с приглашением начальника Генерального штаба.[642] В нем приняли участие А. В. Руцкой, В. Д.Зорькин и В. Г. Степанков. Было послано приглашение в правительство. Оттуда никто не явился.[643]
Таким образом, сохранить предстоявшее выступление в тайне действительно не удалось.
Но почему нельзя было поздно ночью с 21-го на 22-е блокировать Белый дом, сменить его охрану, отключить средства связи, записать обращение президента к народу и только после этого утром 22-го обнародовать указ № 1400?
Почему нельзя было сделать все это 21-го, перед самым выступлением Б. Н. Ельцина по телевидению? Ведь, как мы помним, у него имелся великолепный план выкуривания народных депутатов из стен парламента.
Получается, что Борис Николаевич позволял оппозиции организоваться. Но зачем?
Во-первых, тем самым он провоцировал ее на ответные действия, которые затем можно было бы квалифицировать как развязывание гражданской войны.
Во-вторых, он ставил руководителей местных советов, в своем большинстве недовольных президентской политикой, перед выбором, который позволял нанести удар по органам советской власти на местах.
В-третьих, таким образом можно было воздействовать на зарубежные финансово-кредитные учреждения, которые именно в это время продолжали решать судьбу внешнего долга России.
В 19.55 Р. И. Хасбулатову принесли «запечатанный конверт» от «Президента Российской Федерации». «В нем, — пишет спикер, — я уведомлялся в том, что с 21 сентября „прекращается деятельность Верховного Совета и Съезда народных депутатов, что Президент подписал Указ о поэтапной конституционной реформе“. Самого Указа не было». Пока Руслан Имранович соображал, что делать, Борис Николаевич появился на экранах и огласил указ.[644]
«Прослушав это, — вспоминает Р. И. Хасбулатов, — ко мне буквально ворвались Ю. Воронин, В. Агафонов, В. Сыроватко, А. Милюков, члены Президиума Верховного Совета, депутаты, наши сотрудники, а также находившиеся здесь руководители регионов, предприятий, лидеры общественно-политических движений, партий, профсоюзов… Я предложил немедленно созвать Президиум Верховного Совета. Его заседание началось уже в 20.15».[645]
Заседание Президиума завершилось принятием постановления «О немедленном прекращении полномочий Президента Российской Федерации Ельцина Б. Н.». В нем отмечался антиконституционный характер указа № 1400 и далее говорилось:
«1. На основании статьи 121 Конституции Российской Федерации считать полномочия Президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина прекращенными с момента подписания названного Указа.
2. Названный Указ в соответствии с частью второй статьи 121 Конституции Российской Федерации не подлежит исполнению.
3. Согласно статье 121 Конституции Российской Федерации признать, что вице-президент Российской Федерации А. В. Руцкой приступил к исполнению полномочий Президента Российской Федерации с момента подписания Указа.
4. Созвать 22 сентября 1993 года внеочередное заседание VII экстренной сессии Верховного Совета Российской Федерации с повесткой дня „О политической ситуации, сложившейся в Российской Федерации в результате государственного переворота“».[646]
Тогда же было решено создать Штаб Сопротивления Верховного Совета. «В него, — пишет Руслан Имранович, — вошли члены Президиума, депутаты, руководители партий и общественных движений, ответственные сотрудники Верховного Совета, председатели ряда областных Советов, находящиеся в здании Верховного Совета. Возглавил Штаб Ю. Воронин».[647]
Заседание Президиума Верховного Совета продолжалось «всего 30–40 минут», то есть примерно до 20.50.[648]
В 21.00 Р. И. Хасбулатов выступил на совещании народных депутатов в зале Совета национальностей. Он заявил, что парламент будет защищать Конституцию, назвал в качестве первейшей задачи организацию обороны Дома Советов, предложил советам всех уровней немедленно созвать сессии и дать оценку произошедшего, призвал политические организации и профсоюзы встать на защиту парламента.[649]
