Михаил Голденков - Империя. Собирание земель русских
В общем, мы так запутаем читателя в определениях. Конечно, настоящие славяне оказывали хорошее влияние на финнов, если говорить о славянах Псковской либо Новгородской республик или Великого княжества Литовского, Русского и Жмайтского. Однако Московия расправилась с этими русскими странами и их славянами. С тех пор же, как финны и русские славяне оказались под «светлой рукой» царя-батюшки, которому подчинялась и московская церковь, о каком-то хорошем влиянии можно было полностью забыть.
Русские очень любят называть себя народом добрым, никогда не познанным людьми Западной Европы, а потому-де несчастным. Но несчастье русского народа лишь в нем самом, в том, что, всасывая как пылесос в свой этнос прочие народы, в массе своей финские, этот квази-русский народ тут же превращался в Ивана, не помнящего своего родства. Этот Иван уже плевать хотел на те этносы, из которых сам только что вырос и от корней которых был оторван. Увы, наша «добрейшая в мире» православная церковь также несколько шовинистически «собирала под крыло» всех, кто оказывался в сфере интересов Московских амбиций.
И абсолютно нет никакого раскаяния (в отличие от американцев перед индейцами) или попытки реабилитировать коренные народы России, народы, создавшие Россию, укрепившие ее, но, увы, за счет собственной жизни. Вместо этого сочиняются бредовые теории о том, что славяне жили на Урале чуть ли не вечно. Сочиняют эти байки все подряд, даже писатель-юморист Михаил Задорнов. Вот такая вот наука-история кому-то все еще выгодна.
Туманная Нарова
В 1930-е гг. соседи-родня води и ижоры, финский народ нарова, все еще сохраняли и свой язык, и свой этнос, но… нет больше такого народа. Растворился словно сахар в чае среди эстонцев и русских. Первое упоминание о нарове встречается в тексте «Повести временных лет», в той ее части, которая посвящена описанию племен под властью Киевской Руси и в принципе коррелирует с текстом т. н. «Баварского Анонима». Следующее достоверное упоминание наровы в русских летописях относится к 1069 г. Под названием нарова понималось население Принаровья, которое относилось к чуди, но в то же время отчетливо отличалось от соседних эстов и води. Собственно, его самоназвание и дало имя реке Нарве и одноименному городу.
Предположительно в X-XI вв. нарова вследствие миграции ижоры из Карелии в Ингрию была вытеснена в свою очередь водью с правобережья Нарвы и с тех пор расселялась исключительно на левобережье. Эстонскими исследователями высказывались предположения, что нарова вообще сложилась в результате метисации эстов и води в зоне межэтнического контакта. Однако более вероятной выглядит версия, согласно которой нарова сложилась на основе дофинского этнического субстрата (возможно саамов) в результате совместного воздействия двух уже упомянутых этнических компонентов.
В связи с этим представляет интерес также, что племя в новгородских документах именовалось «норовой», а в землях кривичей река Нарев в то время называлась Наров. Не исключено, что нарова изначально была балтским племенем (окончание на -ва тому подтверждение, как у ятвягов — Ятва, дайновичей — Дайнова), финнизировавшимся под воздействием соседей. В пользу этой версии говорит и неоднократное упоминание в средневековых источниках племени нарова (норома, нерома) явно балтского происхождения. Следует отметить, что при основании Новгорода один из городских «концов» именовался Неревским (Нереевским) и прямо указывалось, что это название было дано по именованию племени нерева. Но «Неревский конец» от «меря» с заменой Н на М является более распространенной версией. Также известно, что упоминаемое в трудах Тацита и Иордана племя эстиев (лат. hestii, aestii) было по всей видимости балтским и изначально селилось в низовьях Вислы, но в результате этот этноним в средние века стали употреблять в отношении соседей наровы — эстов. Возможно, и эсты, и нарова были изначально балтскими племенами, вместе мигрировавшими на берега Финского залива и растворившимися в автохтонном населении, передав ему при этом свои этнонимы.
Согласно легендарным источникам, в землях наровы стоял город Ругодив, известный также как «дивный город Ругов» (ругами до пятого века называли скандинавских морских воинов, которых позже стали именовать руссами, а еще позже викингами) и возможно бывший непосредственным предшественником современной Нарвы. Численность племени уменьшалась на протяжении всего средневековья в силу того, что Принаровье оказалось ареной многочисленных военных кампаний. Нарова как самостоятельная этническая единица окончательно прекратила свое существование в результате политики этнической унификации, проводившейся в Эстонии в 1930-е гг., однако последствия ее существования прослеживаются в этнографическом своеобразии уезда Восточная Вирумаа современной Эстонии.
Биармия — Атлантида Финноугории
К востоку от Карелии, на берегу Белого моря, на реке Северная Двина стоит город Архангельск, местность, которую древние скандинавы называли Биармия, что позже славяне искаженно, а может и более правильно по-фински называли Пермь. Биармия была богатой страной, на которую часто делали набеги викинги. В скандинавских сагах не раз говорилось о стране Биармии, где храмы сверкают золотом и алмазами, девушки пленяют красотой, а правители одаривают гостей невиданными сокровищами и ценными мехами. Средневековые норвежцы называли ее Bjarmland, а современные ученые — Биармия. Никто сейчас из ученых не может точно сказать, где и когда существовало это исчезнувшее государство, но исходя из норвежских саг, это как раз устье Северной Двины на месте нынешнего Архангельска.
Впервые Биармию описал и исследовал норвежский мореплаватель Оттар, который отправился в странствие по Белому морю по поручению английского короля Альфреда Великого (Alfred the Great). Чтобы разведать, какие края лежат за Лапландией, Оттар отправился вдоль берега на север, через несколько дней должен был ждать попутного ветра, чтобы плыть на восток, а затем повернул на юг, где его корабль вошел в устье большой реки (Северной Двины). Там жили не лапландцы, но схожие по языку и внешности бьярмы, язык которых был похож и на финский, поэтому Оттар и его спутники могли с ними объясниться. В отличие от кочевых лапландцев бьярмы жили оседло, занимались земледелием и были богаты.
Известны также рассказы о еще нескольких путешествиях в Биармию около 920, 1026 и 1090 гг. В них сообщается, что викинги вели с местными жителями торговлю, закупая беличьи, бобровые и собольи меха, и расплачивались за них деньгами, после чего начали войну и ограбили святилище языческого бога бьярмов Юмалы. Этот бог считается финским, но его описание в рассказах указывает скорее на более древнее, сибирское (общее и сибирам, предкам северо-американских индейцев) происхождение культа.
Удивленный Оттар приобрел у чужестранцев ценные товары и поспешил домой, чтобы рассказать королю о странных обитателях Беломорья. С тех пор в скандинавских сагах и стали часто упоминаться люди «беормас», населяющие земли Биармии (или Бьярмландии).
Но Оттар был далеко не первым норвежцем, узнавшим Бьярмию-Пермь. Где-то в конце 840-х или начале 850-х гг. сюда, согласно саге об Одде-Рольфе Многостранствующем, уже приплывали две ладьи молодых и жаждущих приключений и богатств норманнов из Ругаланна под предводительством юных братьев Гримссонов, где был и шестнадцатилетний Одд-Рольф, который, как повествует сага, окажется тем самым русским Олегом, воспитавшим сына Рюрика Игоря (Ингвара) и объединившим Новгородскую Русь с Киевской, перенеся столицу в Киев. Сага рассказывает, как молодые норвежцы подсмотрели за домом финнов-пермь, где шел пир, и схватили виночерпьего, признав в нем своего соотечественника. Виночерпий в самом деле оказался скандинавом, он рассказал, что пермяки оставляют на могилах предков много драгоценностей. Норвежцы разграбили пермские могилы, но виночерпий сбежал, привел финнов-пермь, и норвежцы, с трудом отбившись от превосходящей толпы, уплыли из Биармии. Любопытен момент этой саги, где Одд-Рольф, наблюдая как виночерпий выходит из избы за новой порцией вина в бочке, сказал братьям, что это явно не финн. Сей факт означает, что индоевропейцы (германцы, славяне и балты) значительно отличались по внешности от финнов, в частности от финнов-пермь.
Вот типичная внешность коми-пермяков, данная в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона:
«Коми-пермяки ростом ниже среднего, имеют сложение более слабое, чем у коренных русских; волосы по преимуществу белокурые, русые или рыжеватые, глаза серые, нос часто вздернутый, лицо широкое, борода небольшая, хотя встречаются особи и с темно-русыми волосами, карими глазами, смуглой кожей, более продолговатым лицом и тонким носом».
