Андреас Дорпален - Германия на заре фашизма
Самые серьезные возражения были выдвинуты Немецкой народной партией. Ее лидер, министр иностранных дел Штреземан, в это время был занят весьма деликатными переговорами с Англией и Францией, которые со временем привели к заключению пакта Локарно. Поэтому руководимая им партия была особенно щепетильна в части международных последствий выборов. Она не без оснований опасалась, что выборы Гинденбурга придутся не по душе западным странам. В частности, Франции наверняка не понравится, что фельдмаршал, участвовавший в Первой мировой войне, будет выбран президентом грозного соседа. Также существовало опасение, что Соединенные Штаты отзовут остро необходимые кредиты, выданные для восстановления немецкой экономики, если президентом станет человек с репутацией милитариста и монархиста. На этот счет промышленные группы Немецкой национальной партии были согласны со своими коллегами из народной партии. Промышленники хотели видеть президентом Ярреса. Причем отдаваемое ему предпочтение объяснялось не только страхом перед возможной неблагоприятной реакцией со стороны иностранных держав. От Ярреса, главы крупного промышленного города, можно было ожидать большего понимания нужд промышленности, чем от Гинденбурга, называвшего своим домом аграрную Восточную Пруссию. Поскольку именно промышленники финансировали кампанию, их возражения нельзя было полностью игнорировать.
Несмотря на мощную оппозицию, сторонники выдвижения Гинденбурга не желали сдаваться. Пребывая в убеждении, что только он, и никто другой, может вырвать победу у Маркса, они решили еще раз обратиться к маршалу, и 1 апреля соответствующая делегация прибыла в Ганновер. Визит не был неожиданным для Гинденбурга. Когда стало очевидно, что Ярресу кампанию не выиграть, к маршалу постоянно поступали предложения принять участие в следующем туре выборов. Он отказывался. Одному из своих доверенных лиц он написал, что, учитывая весьма почтенный возраст и отсутствие политического опыта, он не имеет никакого желания становиться президентом. Даже если широко распространилось убеждение, что от него зависит спасение страны и его избрание можно считать гарантированным, он все равно убежден, что имеются более достойные кандидаты. А он предпочитает дожить свою жизнь спокойно в тишине и уединении его ганноверского дома.
Таким образом, хотя его возражения и не были безоговорочными, Гинденбург не стремился к президентству. Не говоря уже о других соображениях, для него не был привлекательным ни один пост, который бы втягивал его в противостояние, а этого как раз президент не может избежать. Вместе с тем он знал, что миллионы немцев до сих пор смотрят на него как на один из немногих оставшихся у раздираемой спорами нации символов единства.
Поражение Ярреса заставило Гинденбурга пересмотреть свою позицию. Он сказал своим близким, что, если страна позовет его теперь, он сочтет своим долгом дать свое имя делу национального единства. Представителям немецких националистов, объяснив, что его удерживает, маршал сказал: «Если вы уверены, что мое избрание необходимо ради блага отечества, я соглашусь, и да поможет мне Бог». Все же он желал убедиться, что такая необходимость действительно существует и вся нация, а не представители одной или двух партий, хочет видеть его на этом посту, и только потом дать окончательный ответ. Он принимал многих посетителей, но ответ всегда был один: он даст свое согласие, только если его поддержат все правые партии и при этом он будет уверен, что его отказ поставит под угрозу отечество.
Маршал, конечно, узнал о возражениях Штреземана и его коллег против его президентства. 5 апреля к нему прибыли представители народной партии и настоятельно советовали не принимать участия в номинации. Они изложили возможные негативные политические последствия его выдвижения. Они также довели до его сведения, что шансы выиграть являются весьма сомнительными. Но в этом вопросе сторонники маршала получили неожиданную поддержку. Лидеры Баварской народной партии решили поддержать выдвижение маршала. Они предпочли протестанта Гинденбурга католику Марксу, несмотря на тесные католические связи партии, потому что поддержка Маркса означала бы сотрудничество с социал – демократами. А любое подобное сотрудничество вызывало отвращение у их сторонников. У них еще были свежи в памяти перегибы советского режима в Баварии 1919 года, и они упрямо отождествляли с ним всех социалистов. Кроме того, монархист Гинденбург был особенно привлекательным кандидатом для партии, которая никогда не оставляла надежды увидеть на баварском троне кронпринца Рупрехта.
Но Гинденбург был слишком потрясен возражениями Немецкой народной партии, чтобы обрадоваться увеличению числа его сторонников. 7 апреля он решил отказаться от данного ранее согласия баллотироваться на пост президента. Соответствующая телеграмма была составлена и передана по телефону «блоку рейха». В ней было сказано, что маршал не сможет, ввиду преклонного возраста, принять на себя все тяготы президентства и призывает всех, «кому судьба страны дороже партийных интересов», голосовать за Ярреса и, таким образом, избежать опасного раскола. Непринятие участия в выборах, предостерегал он, будет тяжелым ударом для страны в критический момент ее истории.
По получении этой информации Немецкая народная партия решила не отправлять к Гинденбургу еще одного представителя, который уже был готов ехать, чтобы продолжать внушать маршалу мысль об опасности его президентства. Но немецкие националисты не собирались сдаваться. Не ставя в известность представителей народной партии, они получили согласие Гинденбурга на отсрочку публикации телеграммы (однако согласие поступило слишком поздно, чтобы не позволить опубликовать его всем газетам). И опять – таки, не информируя народную партию, тем же вечером они отправили специальную миссию в Ганновер, призванную убедить Гинденбурга пересмотреть свое решение.
Эмиссары для этой деликатной цели были выбраны с умом. Возглавлял миссию адмирал фон Тирпиц, принадлежавший к тому же поколению, что и Гинденбург. Адмирал был всего лишь на год моложе маршала и понимал его лучше, чем любой молодой человек. Он был опытным и умелым переговорщиком, обладал даром убеждения и принадлежал к тому крылу партии, которое понимало бесплодность слепой обструкции и признавало возможность, в определенных пределах, сотрудничества с республикой. Можно было надеяться, что его умеренная, примиренческая позиция понравится маршалу, который также утверждал, что немецкие националисты должны ориентироваться на более тесное сотрудничество с новым государством. Другой посланец, Вальтер фон Койдель, должен был напомнить маршалу себя. Внук одного из помощников Бисмарка, он был землевладельцем из Восточной Пруссии и принадлежал к той самой аграрной знати, к которой Гинденбург чувствовал свою близость и социально, и эмоционально. В то время ему было сорок лет, и он мог считаться представителем молодого поколения.
Беседа длилась несколько часов. Тирпиц внушал Гинденбургу необходимость его выдвижения, взывал к чести маршала, его чувству долга, убеждал не прекращать славное служение отечеству. В результате Гинденбург отозвал свой отказ и попросил представить ему доклад об отношении разных партий, входящих в «блок рейха». Он пообещал, ознакомившись с этими материалами, дать окончательный ответ.
«Блок рейха» снова собрался на совещание 8 апреля. За прошедшее время поступили новые телеграммы от разных организаций – «Юнгдойчер Орден», союз «Викинг», «Стальной шлем», – требующих оставить кандидатуру Ярреса. Но была и телеграмма и от самого Ярреса, который предложил отозвать свою кандидатуру, чтобы избежать раскола правых. Несмотря на это, представители народной партии и крупные промышленники продолжали его поддерживать. Представитель нацистов также возражал против кандидатуры Гинденбурга, но предполагал, что, после того как о возможности выдвижения маршала было объявлено публично, выдвижения не избежать. С другой стороны, немецкие националисты, экономическая партия, Земельный союз, протестантские трудовые союзы и некоторые другие организации горой стояли за Гинденбурга. Делегаты народной партии еще раз объяснили, почему они считают кандидатуру Гинденбурга не самой лучшей, однако, столкнувшись с подавляющим большинством оппонентов, сдались, хотя и продолжали считать шансы на победу маршала сомнительными. После телефонного звонка Яррес немедленно снял свою кандидатуру. Лебель позвонил Гинденбургу и сообщил об итогах совещания. Маршал поинтересовался мнением представителей народной партии. Получив ответ, что они продолжают выражать сомнения, он попросил Лебеля прислать его личный доклад, после чего обещал принять окончательное решение. Однако Лебель, опасаясь, что опять возникнут какие – нибудь непредвиденные трудности, начал настаивать на немедленном ответе. Пребывая в нерешительности, старый маршал попросил совета у Лебеля. Тот, разумеется, посоветовал соглашаться на выдвижение, что Гинденбург и сделал.
