Владимир Игнатов - Палачи и казни в истории России и СССР
С издания декрета «О красном терроре» началась эпопея террора, которой нет аналогов в истории. Следующие четыре с лишним года Россия буквально захлебывалась собственной кровью. Всероссийская чрезвычайная комиссия получила ничем не ограниченные права — права на самостоятельные обыски, аресты и расстрелы. Был введен институт заложников — один из самых мерзких методов борьбы, когда ни в чем не повинных людей хватали на улицах в облавах, арестовывали на квартирах, на вокзалах, в театрах. Хватали и расстреливали только потому, что кто-то другой где-то совершил убийство или теракт. К террору призывают телеграммы Ленина, разосланные 9 августа 1918 г.: Г. Федорову — в Нижний Новгород. «Надо напрячь все силы, составить тройку диктаторов (Вас, Маркина и др.), навести тотчас массовый террор». Евгении Бош — в Пензу. «Необходимо провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь». На другой день в ту же Пензу. «1. Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц. 2. Опубликовать их имена. 3. Отнять у них весь хлеб. 4. Назначить заложников — согласно вчерашней телеграммы. Сделать так, чтобы на сотни верст народ видел, трепетал...» Исполкому — Ливны. «Необходимо... конфисковать весь хлеб и все имущество у восставших кулаков, повесить зачинщиков из кулаков...» О борьбе с Юденичем. «...Покончить с Юденичем... Если наступление начато, нельзя ли мобилизовать еще тысяч 20 питерских рабочих плюс тысяч 10 буржуев, поставить позади их пулеметы, расстрелять несколько сот и добиться настоящего массового напора на Юденича».
К террору с пеной у рта призывают и другие вожди. В сентябре 1918г. Председатель Петроградского Совета Зиновьев (Радомысльский) публично заявил: «Мы должны увлечь за собой 90 миллионов из ста, населяющих Советскую Россию. С остальными нельзя говорить — их надо уничтожать». Судьба или другая какая-то сила, управляющая вселенной, распорядилась так, что Зиновьев «попал» в число тех, кого следует уничтожить. 24 августа 1936 г. он был приговорен к высшей мере наказания по делу «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра» и после оглашения приговора написал следующее прошение о помиловании. В Президиум ЦИК СССР. Заявление «О совершенных мною преступлениях против Партии и Советской Власти я рассказал до конца пролетарскому суду. Прошу мне верить, что врагом я больше не являюсь и остаток своих сил горячо желаю отдать социалистической родине. Я прошу Президиум ЦИК о помиловании меня. Г. Зиновьев. 26 августа 36 года 4 часа 30 минут». Призывающий к децимации русского народа Зиновьев расстрелян 25 августа в Москве, в здании ВКВС. По воспоминаниям, перед казнью он униженно молил о пощаде, целовал сапоги своим палачам, а затем от страха вообще не смог идти, на что Каменев сказал ему: «Перестаньте, Григорий, умрем достойно!» Бывший сотрудник НКВД А. Орлов писал, что при расстреле присутствовали глава НКВД Г.Г. Ягода, заместители главы НКВД Н.И. Ежов и начальник охраны Сталина К.В. Паукер (13: 82).
Другой видный деятель большевистской партии, Николай Бухарин, сразу же после завоевания власти большевиками заявил: «У нас могут быть только две партии: одна — у власти, другая — в тюрьме». Интересен также предложенный им метод «выработки коммунистического человека»: «Пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов, является методом выработки коммунистического человека из человеческого материала капиталистической эпохи». Находясь во внутренней тюрьме НКВД СССР, приговоренный к расстрелу Бухарин, так же как и Зиновьев, 13 марта 1938 г. обратился в Президиум Верховного Совета СССР с прошением о помиловании: «Прошу Президиум Верховного Совета СССР о помиловании. Я считаю приговор суда справедливым возмездием за совершенные мною тягчайшие преступления... У меня в душе нет ни единого слова протеста. За мои преступления меня нужно было расстрелять десять раз. Пролетарский суд вынес решение, которое я заслужил своей преступной деятельностью, и я готов нести заслуженную кару и умереть, окруженный справедливым негодованием, ненавистью и презрением великого героического народа СССР, которому я так подло изменил... Я рад, что власть пролетариата разгромила все то преступное, что видело во мне своего лидера и лидером чего я действительно был... Прошу я Президиум Верховного Совета о милости и пощаде... Я твердо уверен: пройдут годы, будут перейдены великие исторические рубежи под водительством Сталина, и вы не будете сетовать на акт милосердия и пощады, о котором я вас прошу. Я постараюсь всеми своими силами доказать вам, что этот жест пролетарского великодушия был оправдан».
3 декабря 1987 г. в «Московских новостях» было напечатано письмо-завещание Бухарина «Будущему поколению советских руководителей». Заканчивается письмо такими словами: «Знайте, товарищи, что на том знамени, которое вы понесете победоносным шествием к коммунизму, есть и моя капля крови». Этого, по известному выражению Ленина, «любимца партии» характеризует его письмо от 1 сентября 1936 г. Климу Ворошилову: «Каменев — циник-убийца, омерзительнейший из людей, падаль человеческая. Что расстреляли собак, страшно рад» (14: Гл. Бухарин).
К массовому террору призывает и революционная пресса. 31 августа 1918 г. газета «Правда» писала: «...настал час, когда мы должны уничтожить буржуазию, если мы не хотим, чтобы буржуазия уничтожила нас. Наши города должны быть беспощадно очищены от буржуазной гнили. Все эти господа будут поставлены на учет и те из них, кто представляет опасность для революционного класса, будут уничтожены. Гимном рабочего класса отныне будет песнь ненависти и мести!» «Мы железной метлой выметем всю нечисть из Советской России, — писал в журнале “Красный террор” от 1 ноября 1918 г. председатель Всеукраинского ЧК М. Лацис. — Не ищите в деле обвинительных улик о том, восстал ли он против Советов оружием или словом, — учил Лацис. — Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какое у него происхождение, какое образование и какова его профессия. Вот эти вопросы должны разрешить судьбу обвиняемого. В этом смысл и суть красного террора».
Журнал «Еженедельник Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией» ради устрашения начал публиковать списки расстрелянных. «В ответ на убийство тов. Урицкого и покушение на тов. Ленина... Красному террору подвергнуты: Сумской уездной ЧК — трое летчиков; Смоленской областной Комиссией — 38 помещиков Западной области; Новоржевской ЧК —... Александра, Наталия, Евдокия, Павел и Михаил Росляковы; ...Пошехонской ЧК — 31 человек (5 Шалаевых, 4 Волковых...)» — зафиксировано в «Еженедельнике ВЧК» № 2 за 1918 г. «Взято... в общем количестве 184 виднейших представителей местной и крупной буржуазии и социал-предателей», — рапортовала Комиссия ЧК Иваново-Вознесенска в «Еженедельнике...» № 3. «По постановлению Петроградской Чрезвычайной Комиссии, — докладывает “Еженедельник ВЧК” № 5 от 20 октября 1918 г., — расстреляно 500 человек заложников» (15: 20—38).
«В своей картотеке, относящейся только к 1918 г., я пытался определить социальный состав расстрелянных, — пишет в своей книге “Красный террор в России 1918—1923” С. Мельгунов, живший в то время в Москве. — По тем немногим данным, которые можно было уловить, у меня получились такие основные рубрики, конечно, очень условные. Интеллигентов — 1.286 человек, заложников... — 1.026, крестьян — 962, обывателей — 468, неизвестных — 450, преступных элементов... — 438, преступления по должности — 187, слуг — 118, солдат и матросов — 28, буржуазии — 22, священников —19» (15: 43). Священник, инженер, фельдшер, купец, заводчик, бывший редактор газеты, лесничий, бывший охранник, отставной артиллерист, лидер местного отделения партии «Народная воля», студент, выдающий себя за матроса, — все это из перечисленных профессий расстрелянных, опубликованных в различных еженедельниках ВЧК. Это была какая-то вакханалия насилия! «Нелепо ввести деятельность ЧК в юридические рамки», — доходчиво объясняет в № 6 «Еженедельника ВЧК» чекист Шкловский. И — не вводили! По всей стране чекисты без суда и следствия пытали, насиловали гимназисток и барышень, убивали родителей на глазах детей, сажали на кол, били железной перчаткой, надевали на головы кожаные «венчики», закапывали живыми, закрывали в камеры, где пол был устлан трупами с разможженными черепами...
Читать «Архив русской революции» И. Гессена или «Красный террор» С. Мельгунова невозможно. Невозможно представить, что живешь в стране, где ради некоего «светлого будущего» земля была превращена в сплошной погост. «Наш террор был вынужденный, — восклицали большевистские лидеры. — Это террор не ЧК, а рабочего класса». То, что это был террор именно ЧК, возражают им очевидцы, историки, наконец, собственные инструкции ЧК. Вот одна из них — весны 1918 г.: «Применение расстрелов: 1. Всех бывших жандармских офицеров по специальному списку, утвержденному ВЧК. 2. Всех подозрительных по деятельности жандармских и полицейских офицеров соответственно результатам обыска. 3. Всех, имеющих оружие без разрешения, если нет на лицо смягчающих обстоятельств (например, членство в революционной Советской партии или рабочей организации). 4. Всех с обнаруженными фальшивыми документами, если они подозреваются в контрреволюционной деятельности. В сомнительных случаях дела должны быть переданы на окончательное рассмотрение ВЧК. 5. Изобличение в сношениях с преступной целью с российскими и иностранными контрреволюционерами и их организациями, как находящимися на территории Советской России, так и вне ее. 6. Всех активных членов партии социалистов-революционеров центра и правых. (Примечание: активными членами считаются члены руководящих организаций — всех комитетов, от центральных вплоть до местных городских и районных; члены боевых дружин и состоящие с ними в сношениях по делам партии; выполняющие какие-либо поручения боевых дружин; несущие службу между отдельными организациями и т. д.). 7. Всех активных деятелей к/революционных партий (кадеты, октябристы и проч.). 8. Дело о расстрелах обсуждается обязательно в присутствии представителя Российской партии коммунистов. 9. Расстрел приводится в исполнение лишь при условии единогласного решения трех членов Комиссии. 10. По требованию представителя Российского комитета коммунистов или в случае разногласия среди членов ЧК дело обязательно передается на решение Всероссийской ЧК. Арест с последующим заключением в концентрационный лагерь. 11. Всех призывающих и организующих политические забастовки и другие активные выступления для свержения Советской власти, если они не подвергнуты расстрелу. 12. Всех подозрительных, согласно данных обысков, и не имеющих определенных занятий бывших офицеров. 13. Всех известных руководителей буржуазной и помещичьей контрреволюции. 14. Всех членов бывших патриотических и черносотенных организаций. 15. Всех без исключения членов партий с.-р. центра и правых народных социалистов, кадетов и прочих контрреволюционеров. Что касается рядовых членов партии с.-революционеров, центра и правых рабочих, то они могут быть освобождены под расписку, что осуждают террористическую политику своих центральных учреждений и их точку зрения на англо-французский десант и вообще соглашение с англо-французским империализмом. 16. Активных членов партии меньшевиков, согласно признакам, перечисленным в примечании к пункту 6. Должны быть произведены массовые обыски и аресты среди буржуазии, арестованные буржуа должны быть объявлены заложниками и заключены в концлагерь, где для них должны быть организованы принудительные работы. В целях терроризации буржуазии следует также применять выселение буржуазии, давая на выезд самый короткий срок (24—36 часов)» (16).
