Александр Путятин - Огнем и мечом. Россия между «польским орлом» и «шведским львом». 1512-1634 гг.
ГЛАВА 7.
ЮЖНЫЙ НАТИСК НА РОССИЮ 1569-1572 годов.
СМЕРТЬ СИГИЗМУНДА II И ВЫБОРЫ НОВОГО КОРОЛЯ РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ
К весне 1569 года Турция сосредоточила в Азове отборную 17-тысячную армию и 100 тяжелых пушек. Эти силы предназначались для захвата Астрахани и изгнания русских из Нижнего Поволжья. Летом, соединившись с отрядами выделенных Даулат-Гиреем крымцев, турки двинулись вверх по течению Дона. Здесь к армии присоединились восставшие ногайцы. Общая численность наступающих на Астрахань отрядов возросла до 55—57 тысяч человек.
На переволоке между Доном и Волгой движение застопорилось. Две недели турки пытались вырыть канал, чтобы провести по нему галеры с тяжелой артиллерией. Поняв, что сделать это не удается, гребная эскадра повернула обратно. Оставшаяся без артиллерии армия попыталась взять Астрахань с налета. Русские воеводы без труда отбили штурм. Турецкий паша начал осаду города, но через десять дней янычары взбунтовались. Им не хотелось зимовать в голодном Поволжье. Потерявшая управление армия отступала по безводным степям Северного Кавказа «кабардинской дорогой». Довольно долго ее «провожали». В Азов вернулись немногие. Москва праздновала победу. Но это был лишь первый раунд борьбы… Уже весной следующего года к Рязани и Кашире подступила 50-тысячная Крымская орда. С большим трудом ее удалось отогнать.
Надо заметить, что в 1550-х годах, при Адашеве, на южных рубежах России была создана довольно неплохая дозорная служба. Сторожевые заставы несли дежурство в глубинах Дикого поля, на большом расстоянии от границ. Это позволяло воеводам следить за всеми передвижениями Крымской орды. Теперь, во многом благодаря появлению опричнины, система начала давать сбои. Дозорные боялись докладывать как о появлении кочевников, так и об их уходе в Крым, потому что ценой ошибки вполне могла стать жизнь. Очередной промах произошел осенью 1570 года. Сторожа донесли о появлении у границ 30-тысячной орды. Земские воеводы немедля выступили к Оке. Вскоре к ним присоединился царь с опричниками. А дальше — то ли татары узнали о прибытии «больших полков» и отошли в степи, как считает большинство историков, то ли тревога изначально была ложной, как заподозрил Иван…
В общем, решил он сторожевую службу реорганизовать. И поручил это признанному специалисту по борьбе со степняками боярину Михаилу Воротынскому. Выбор, надо признать, оказался правильным. Разработанный Воротынским «Устав сторожевой и станичной службы» будет действовать затем более 100 лет. Но время для реформы выбрали неудачное. Когда весной 1571 года Даулат-Гирей начал очередное вторжение, оно застало Москву врасплох. То ли станичники не справились с задачей, то ли побоялись, что за ложную тревогу могут заплатить головами… В нашествии, кроме 40-тысячной крымской армии, участвовали Большая и Малая Ногайские Орды, а также отряды черкесов. Все это значительно увеличило силы степняков. Еще одной особенностью похода 1571 года было большое число проводников-перебежчиков, чего ранее не случалось. Бессудные репрессии привели к тому, что некоторым из русских ратников даже крымцы стали казаться меньшим злом по сравнению с собственным царем.
Иван IV удара с юга не ждал. Основные силы армии он направил к Ревелю. На Оке, стеречь татар, осталось меньше шести тысяч воинов. Перебежчик Кудеяр Тишенков вывел Орду к Кромам по Свиной дороге. Здесь из-за неразберихи с реорганизацией вместо прежних пяти сторожевых станиц стояла одна. Узнав от предателя, где можно встретить русские дозоры, степняки легко их обезвредили. Перейдя под Кромами реку, татары изготовились для удара во фланг опричной армии, ждущей их у Серпухова. Царь Иван, понимая, что его войску в чистом поле не выдержать удара превосходящих сил врага, спешно покинул ставку. С отрядом телохранителей он ускакал в Александровскую слободу, а оттуда в Ростов.
Легко смяв опричников, татары устремились к Москве, угрожая отрезать от нее земскую армию. Но командовавший ею князь Иван Вельский действовал быстро и решительно. Земские полки подошли к Москве на сутки раньше Даулат-Гирея. Однако в первом же бою у стен столицы Вельский получил серьезное ранение. Пост командующего перешел к Ивану Мстиславскому. А тот выбрал пассивную тактику, понадеявшись на неприступность московских стен.
Даулат-Гирей распустил по окрестностям облавы за добычей и полоном, а сам с оставшимися силами занялся русской столицей.
У татар не было ни пехоты, ни осадной артиллерии. Без них прорыв любой из трех линий обороны Москвы оставался несбыточной мечтой. Но за полвека со времен последнего нападения к стенам Земляного города прилепилось множество слободок и дворов. Ни разобрать, ни спалить их перед началом осады москвичи не успели. И теперь их ждала расплата за беспечность. Быстро сориентировавшись в ситуации, крымцы подожгли брошенные дома. Вскоре сильный ветер перенес огонь через стену, и пламя квартал за кварталом принялось захватывать город. Тревожный звон колоколов постепенно глох в диком вое огненного шторма — пожар одну за другой уничтожал звонницы.
К началу осады в Москве скопилось множество беженцев из окрестных сел. Гонимые огнем люди ринулись к северным воротам. На узких улицах по дороге к ним образовались заторы. Люди «…в три ряда шли по головам один другого, и верхние давили тех, которые были под ними»{34}. Многие, убежав от пожара, погибли в этой ужасной давке. В самый разгар бедствия сильные взрывы начали сотрясать город. Это один за другим взлетали на воздух устроенные в башнях пороховые погреба. Стены Кремля и Китай-города в нескольких местах обрушились до основания. Жителей, попавших в огненные капканы, пожарный зной загонял в воду. К тому времени, как огонь уничтожил столицу, кремлевские рвы оказались забиты трупами задохнувшихся людей. На реках образовались плотины из бездыханных тел. Засевшие в городе войска понесли огромные потери. В огне погибли раненый князь Вельский, боярин Вороной-Волынский, множество дворян и детей боярских. Уцелел лишь передовой полк Михаила Воротынского. Опытный воевода вовремя сориентировался в ситуации и отвел его на Таганский луг.
На другой день после пожара крымцы ушли. Михаил Воротынский «провожал» их до Дикого поля, нанес несколько чувствительных ударов, но сил на то, чтобы отбить полон, у воеводы не было. Весть о сожжении Москвы быстро распространилась по окрестностям. Дошла она и до Поволжья. Казанские и астраханские татары тут же подняли восстания. Ободренная успехами Крыма, разорвала договор с Москвой Большая Ногайская Орда.
Увидев, во что превратилась его столица, Иван Грозный ужаснулся. Через послов он уведомил хана, что согласен уступить ему Астрахань, если тот согласится заключить союз с Москвой. Однако Даулат-Гирей счел уступку недостаточной. Он уже мечтал о полном завоевании России. Турция направила в помощь Крыму полевую и осадную артиллерию. Южная угроза вынудила Москву искать компромисс с Польшей. Через королевского посла царь передал Сигизмунду II предложение о союзе против турок и татар. Неизвестно, действительно ли Грозный готов был забыть о «киевском наследстве» или надеялся на время связать поляков обсуждением условий будущего договора, но ответа на свое предложение царь не получил. 7 июля Сигизмунд II умер. В Польше началась «королевская избирательная кампания», затянувшаяся более чем на год.
Таким образом, русской армии предстояло решать проблему Крыма самостоятельно. В ожидании нашествия к маю 1572 года на южном направлении собралось около 12 тысяч дворян, две тысячи стрельцов и 3800 казаков. Вместе с боевыми холопами и ополчениями северных городов набралось около 24—26 тысяч ратников. С учетом поволжских восстаний и возобновившейся войны со Швецией это был предел мобилизационных возможностей России. В то же время Даулат-Гирей легко мог вывести в поле свыше 60 тысяч всадников, не считая союзных ногайцев и черкесов. Таким образом, соотношение сил однозначно складывалось в пользу Крыма. Правда, на этот раз станичная служба вовремя предупредила о вторжении. Активно действовать она начала еще осенью 1571 года. Сторожевые заставы выжгли сухую траву на огромном пространстве между Донковом, Новосилью, Орлом и Путивлем. Таким образом, в Диком поле не осталось корма для татарских коней, и хан Даулат-Гирей волей-неволей вынужден был отложить выступление до «новой травы».
В апреле начались работы по обустройству главного оборонительного рубежа на Оке, так называемого «берега». В то же время на крымскую «украйну» выдвинулись первые русские полки. «Посошные люди» и местные крестьяне помогали ратникам укрепить «берег»: рыли траншеи, насыпали земляные валы, ставили частоколы. Напротив бродов и «перелазов» с русской стороны установили пушки.
Самым опасным направлением считалась прямая дорога на Москву со стороны Рязани. Ее прикрывал большой полк главного русского воеводы Михаила Воротынского. Ратники эти заняли позиции под Коломной. В составе полка было свыше восьми тысяч человек с «нарядом» и «гуляй-городом». Так называли передвижную крепость из толстых деревянных досок, сбитых в щиты. В промежутках между щитами располагались пушки, которые вели огонь по наступающему противнику. Стрельцы поражали врага прицельными выстрелами через бойницы. «Гуляй-город» мог стать опорной позицией линейного построения, в этом случае он прикрывал от двух до десяти километров фронта. Если возникала угроза с флангов и тыла, щиты стягивали кольцом. После этого «гуляй-город» продолжал сражаться в окружении, как обычная стационарная крепость. В войнах с Крымской ордой «гуляй-города» показали себя очень эффективным оружием. Конным воинам взять их не удавалось, а пехоты у хана не было.
![Александр Широкорад - Давний спор славян. Россия. Польша. Литва [с иллюстрациями]](/uploads/posts/books/217250/217250.jpg)
