Михаил Крюков - Древние китайцы: проблемы этногенеза
Языки мяо-яо распространены в горных районах провинций Хунань, Гуйчжоу, Сычуань, Юньнань, а также во Вьетнаме и Таиланде. Эти языки делятся на значительное число диалектов, достаточно близких между собой. Родство языков мяо и яо в настоящее время показано вполне убедительно. Несколько более сложной является проблема их генетических связей с другими языками юга Восточной Азии. Существует несколько мнений, основанных на наиболее общих признаках этих языков. В частности, лексико-статистический анализ G. Е. Яхонтова указывает на их связи с языками монкхмер аустроазиатской семьи [Яхонтов, 1964, 9—10].
Говоря о территориальном распределении языков юга Восточной Азии, удобно пользоваться трехчленным делением на сино-тибетские, тайские и аустроазиатские, помня при этом, что по современным представлениям тайские и аустроазиатские связаны между собой отдаленным родством. Территориальное распределение языков, принадлежащих этим трем основным семьям юга Восточной Азии, весьма примечательно. Сино-тибетские языки занимают горные районы Центральной Азии — Тибет, Гималаи, а также часть горных районов Индокитайского полуострова. В Тибете они занимают весь ареал полностью, между тем как в Гималаях и Юго-Восточной Азии встречаются чересполосно с другими языками — преимущественно с тайскими и аустроазиатскими.
Народы, говорящие на сино-тибетских языках, чаще бывают жителями гор, говорящие на тайских языках — жителями долин, а народы, говорящие на аустроазиатских языках, могут обитать как в горах, так и в долинах. Это правило выражает лишь общую тенденцию распределения языков указанного ареала, поэтому из него имеется достаточно много исключений. Самым значительным из них является население китайцев, бирманцев и каренов, говорящих на сино-тибетских языках, но обитающих на равнинах. Языки горных народов, говорящих на сино-тибетских языках, имеют меньше следов лингвистических контактов с народами, говорящими на тайских и аустроазиатских языках, между тем как в китайском, бирманском и каренском налицо следы давних активных контактов с этими языками.
В настоящее время на юге Восточной Азии явственно выделяются три связанные лингвистические области: тибето-бирманская, китайская, тайская. Из них тибетская и китайская полностью входят в систему политических и административных границ этого ареала, между тем как тайская разделена несколькими политическими границами, проведенными в последние столетия. Аустроазиатские языки не образуют значительных по величине связанных областей. Для них более характерно чересполосное распределение с языками других семей.
Для всего ареала юга Восточной Азии характерно наличие групп близкородственных языков, сосредоточенных в определенном географическом районе, но следующая группа близкородственных языков в другом районе может быть весьма удалена от нее по генетическим связям. Такое распределение групп родственных языков свидетельствует о том, что генетически связанные языки этого ареала, вышедшие за пределы области устойчивого общения, попадали в различные условия, и это вело к значительным различиям в результатах их исторического развития.
Как уже отмечалось выше, все языки юга Восточной Азии с давних пор находились в активных контактах, однако с точки зрения этнолингвистики ни один из них не относится к числу ностратических, хотя отдельные слова, занесенные из них, можно найти в китайском и других сино-тибетских языках. Это означает, что к моменту формирования современных семей языков в Восточной Азии граница между северной и южной лингвистическими областями, проходившая через пустыни Центральной Азии, уже существовала.
Истоки современной лингвистической ситуации
Чтобы представить себе общие черты лингвистической ситуации в наиболее древние времена, следует начать с основных типологических черт несинитических языков Восточной Азии аналогично тому, как это сделал С. Е. Яхонтов по отношению к синитическим. По современным представлениям о языках Восточной Азии наиболее архаические формы сохранились в так называемых палеоазиатских языках. Историческая типология несинитических языков этого ареала еще не разработана настолько, чтобы рассматривать проблему типологических характеристик языков среднего периода. Поэтому в настоящее время возможно лишь различение языков современного и архаического типов.
В связи с этим значительный интерес представляет попытка А. П. Дульзона реконструировать лингвистическую ситуацию в Центральной Азии в ее наиболее раннем состоянии. Значительное место в своей реконструкции он отводит материалам кетского языка — единственного сохранившегося до наших дней представителя небольшой семьи енисейских языков, которая занимает особое место среди палеоазиатских языков севера Восточной Азии. Сравнительные исследования показали, что в кетской лексике содержится свыше трехсот слов, общих как для кетского, так и для китайского [Дульзон, 1968, 138]. Имеется также значительное число лексических совпадений с кавказскими языками. В грамматике кетского языка также содержатся формы, типологически близкие формам сино-тибетских и кавказских языков. «Эти совпадения, — пишет А. П. Дульзон, — позволяют говорить о наличии в Центральной Азии древней языковой общности, возможно союза, куда кроме енисейских языков входили различные другие языки, ныне расположенные далеко за ее пределами» [Дульзон, 1968а, 178].
Идея родства кетского языка с сино-тибетскими были высказана в начале нынешнего века. На основании этих ранних исследований В. Шмидт утверждал, что енисейско-остяцкие языки образуют северную группу тибето-китайской семьи [Schmidt, 132, 134]. В настоящее время очевидно, что родства между кетскими и сино-тибетскими языками быть не может, т. е. сходные слова и грамматические формы не связываются фонетическими законами. Однако таких сходных слов достаточно для того, чтобы считать вероятными древнейшие контакты енисейских и сино-тибетских языков.
А. П. Дульзон считает, что грамматические формы кетского языка вместе с типологически сходными формами в сино-тибетских и кавказских языках могут помочь при реконструкции основных признаков тех древних языков, которые предшествовали современным языкам этого ареала. Основная особенность таких языков состояла в различении классов действующего лица в зависимости от его роли в том процессе, который обозначен глаголом, координированным с этим лицом. Наиболее отчетливо выделяются пять классов лиц: одушевленное действующее, одушевленное сущее, неодушевленное, лицо — субъект действия, лицо — объект действия. Кроме того, существовали специальные грамматические формы для выражения пола одушевленных действующих лиц [Дульзон, 1968а, 178].
Исходя из такого представления о природе древнейших языков этого ареала, А. П. Дульзон предлагает толкование фонетических чередований в так называемых семьях слов древнекитайского языка. Так, например, начальный согласный t- в слове *tiog (16) (плавить) [Karlgren, 1934, 68, 69, В278] он возводит к классному показателю одушевленного действующего лица d-, t-, а начальный согласный s- в слове *siоg (17) (плавиться, таять) [там же, В293—294] — к классному показателю одушевленного сущего лица s-. Аналогично он толкует и другие более частные случаи звуковых чередований внутри семей слов древнекитайского языка [там же, 183–188]. Примечательно, что в бирманском языке он находит значительно больше соответствий кетским грамматическим формам, чем в китайском [там же, 188–191].
Важным современным типологическим признаком, встречающимся в палеоазиатских, тунгусо-маньчжурских и многих сино-тибетских языках, является субъектно-объектное спряжение глагола, которое в сино-тибетских языках со времен Б. Ходжсона называется глагольной прономинализацией [Bauman, 6–8].
Все представленные выше совпадения грамматических форм и отдельных слов свидетельствуют в пользу гипотезы А. П. Дульзона относительно древнейших контактов енисейских и сино-тибетских языков. Относительно ареала первоначального распространения народов, говорящих на енисейских языках, А. П. Дульзон говорит, что им может оказаться обширная область между верховьями Иртыша и Енисея [Дульзон, 1968а, 138], потому что здесь отмечены самые южные кетские топонимы. В других палеоазиатских языках Восточной Азии следы контактов с сино-тибетскими языками отсутствуют, поэтому естественно полагать, что древнейшие сино-тибетские языки в период своих гипотетических контактов с протоенисейскими находились на западной границе Восточной Азии. В настоящее время вряд ли можно достоверно указать область контактов сино-тибетских и енисейских языков, однако имеются основания предполагать, что древнейшие сино-тибетские языки были распространены среди народов, обитавших в ареале современного Северо-Западного Китая и областей, непосредственно прилегающих к нему с юга и севера.
