Валерий Флёров - «Города» и «замки» Хазарского каганата. Археологическая реальность
В конечном итоге я не могу предложить численность населения Итиля более чем в 30 000 (± несколько тыс), из которых ориентировочно 10 000 мусульман, 4000 иудеев; 15 000 оставим за идолопоклонниками и христианами. Повторяю, это расчет экспериментальный, исходной базой для которого послужили та же условная протяжённость Итиля в «один фарсах» = 6 км и предложенная мною ширина заселённой площади в 500 м. Тридцать тысяч — это максимум, который я могу допустить.
В связи с «одним фарсахом» — о представлениях восточных авторов о размерах: «Даже такие поздние авторы, как Димашки и Хондемир, поражают нас отсутствием какого-либо приближения к действительным размерам: 280 (или 260) и 200 фарсахов, приводимые ими в качестве мер длины и ширины, превосходят современные в 2–5 раз» (Там же. С. 18). Это о Каспийском море! Что же говорить о затерянном в дельте Волги населённом месте.
Насколько всё же достоверны предложенные расчеты численности населения Итиля, в которых я действовал по методике, применённой О. Г. Большаковым на памятниках Средней Азии? Вместо ответа: «Для суждения о численности населения среднеазиатских городов достижением будет даже такая методика, которая допускает ошибку в 100 %» (Беленицкий А. М., Бентович И. Б., Большаков О. Г. 1973– С. 257). Методика расчета населения, описанная самим автором с учетом опыта других исследователей, требует знания площади памятника и плотности его застройки. Или: расчет же по известной численности населения площади населённого места требует знания плотности застройки. В случае с Итилем ни один (!) из трех составляющих достоверно неизвестен. В том, что погрешность может превзойти 100 %, я не сомневаюсь.
Предложенная численность населения Итиля значительна (не забудем о неопределимой погрешности), но сама по себе не может служить к выводу о городском облике поселения. Вычисления размеров и количества населения Итиля не должны заслонить гораздо более важный в русле рассматриваемой темы вопрос: была ли необходимость в существовании в каганате столь большого населённого пункта? Я не вижу иной, кроме административной, что в реальности сводилось к обслуживанию кагана и его двора, размещению должностных лиц и обслуживающих их, размещению гарнизона. Кроме того, и это надо обязательно учитывать, требовался, если можно так выразиться, «второй эшелон» населения, который обеспечивал нужды самого населения (ремесленники, оружейники, мелкие торговцы и т. д., вплоть до служителей всех культов). Второй крупный контингент населения Итиля — обычные полевые войска, часть которых всегда должна была находиться «под рукою». Независимо от того, насколько близка к реально существовавшей предложенная на шаткой основе численность населения, она не была стабильной. На полгода население уходило на поля, а сам царь и какая-то часть войска — на полюдье (см. ниже), даже в зимний период часть населения со скотом и табунами жила вне города.
С проблемой размеров Итиля и численности населения связана столь же сложная — проблема мечетей.
МечетиПротив оценки «тридцать квартальных» не возражал М. И. Артамонов, выделяя одну соборную с минаретом, превышающим царский дворец (1962. С. 396). Свидетельства, однако, неоднозначны. Обратимся вновь к Б. Н. Заходеру.
Масуди: в Итиле «соборная мечеть, минареты которой выше дворца царя, другие мечети (количество не указано. — В.Ф.), а в них мектебы, где учатся юноши» (С. 154, 155).
Истахри. Первый раз при описании восточной части Итиля упомянуты рынки, бани, число мусульман «превышает» 10 000, мечетей 30. Персидский вариант Истахри исправляет арабский оригинал: в восточной части не тридцать, но 3 мечети.
Ибн Хаукал, следуя Истахри: в восточной части 30 мечетей.
Бакри: бани, рынки, мечети, имамы, муэдзины.
Йакут. В одном случае, следуя за Истахри, упоминает о соборной мечети, где совершается молитва по пятницам и находится высокий минарет, без сравнения по высоте с царским дворцом, как у Масуди. Очевидно желая особо оттенить значение этой мечети, Йакут говорит о нескольких муэдзинах, её обслуживающих (С. 158–159).
Помимо мечетей мы имеем и другие составляющие культа ислама (имамы, муэдзины, мектебы). Не вызывает сомнения наличие соборной, пятничной, мечети, что само вроде бы предполагает существование других, квартальных, а возможно, и маленьких, типа часовен без служащих (характерно и упоминание бань в связи с мусульманами). Отмечу, что при мечетях не упомянуты минареты, но призыв муэдзина мог раздаваться с крыши мечети. Молитвы суточного круга возможны в любом месте, на котором соответствующий час застал мусульманина. Это немаловажное обстоятельство могло сокращать потребность в мечетях. Впрочем, всё это детали. Важно оценить достоверность сведения о 30 мечетях. Много это или мало? Вновь смущает круглое число. Теперь это «30», как вариант — «3» (описка?). Как ни удивительно, но никто из исследователей до сих пор не пытался подсчитать, сколько же мечетей было необходимо для мусульман численностью не менее 10 000.
Количество квартальных мечетей можно было бы приблизительно рассчитать, исходя из численности мусульман, но оно, как отмечалось выше, тоже округлено. Не следует забывать, что ежедневные моления шли и в той же соборной мечети, вместимость которой, впрочем, неизвестна. О её величине не позволяет даже косвенно судить упоминание минаретов, так как царь разрушает один минарет.
И всё-таки количество мечетей остаётся совершенно неясным. 30 квартальных мечетей на 10 000 мусульман слишком мало. Получается на 333 человека одна мечеть. В итоге мы возвращаемся в трясину непроверяемых цифр. Вновь убеждаемся, что цифровые характеристики Итиля слишком условны. Согласившись с числом 333 человека на мечеть и при необходимости 0,5 кв. м на человека, мы должны ожидать находки мечетей со средней площадью молельного пространства не менее 170 кв. м (допустим, 10 х 17 м). Сокращая произвольно площадь мечети, мы соответственно должны увеличивать их количество. Но надо признать, что мечеть площадью не менее 170 кв. м — это солидное сооружение. Были такие в Итиле? Ответ могут дать только раскопки.
В каком виде выявится картина культовой исламской архитектуры при раскопках? Чего ожидать, если остатки мечетей не уничтожены возможными перекопами? Первая трудность — неизвестен строительный материал соборной мечети и её минарета(ов). Допускаю обожжённый кирпич. В таком случае возможны реконструкция плана соборной мечети по обрывкам кладок и обнаружение фундамента минарета, хотя бы не очень заглублённого из-за высокого уровня грунтовых вод в дельте.
Как опознавать квартальные мечети? Не было ли среди них обычных глинобитных домов? Но нельзя исключить, что их строили если не из обожжённого, то хотя бы из сырцового кирпича. В таком случае нижние слои кладки могут сохраниться очень хорошо, так как сырцовые кирпичи разборки для вторичного использования не выдерживали. Моё предположение о сырцовом кирпиче ничем, однако, не обосновано, кроме как известностью его на других памятниках каганата. Необходимо обнаружить хоть какие-то руины, отличающиеся от остатков тех самых «шатров» (очаг в центре нечёткого пятна культурного слоя), юртообразных и глинобитных жилищ. Это программа-минимум.
Сомнений в существовании мечетей в Итиле нет. Дело не в их количестве. В плане рассматриваемой темы нас интересует иной вопрос, принципиальный: является ли мечеть, даже соборная, признаком «города»? Была ли она таковой непосредственно в странах ислама? О. Г. Большаков, отметив условность любой классификации и невозможность найти границу между городом и не городом, обратил внимание на следующее: «Только географ ал-Мукаддаси попытался определить, чем отличается город, и принял за основной признак наличие соборной мечети, но сам признавал условность этого, так как некоторые населенные пункты, не считаясь городами, имели соборные мечети». Далее же О. Г. Большаков ведёт по пути, который археологии недоступен, но пройдём по нему несколько шагов. «Принцип, избранный ал-Мукаддаси и опирающийся на существовавшие в то время взгляды юристов, имеет достоинства объективности. Наличие соборной мечети и кафедры проповедника в ней (мимбар) — не формальный признак для определения города, в ней олицетворяется его административно-политическое положение. С мимбара произносится хутба с именем государя, определяющая политическую принадлежность города к данному государству» (Большаков О. Г. 2001. С. 58, 59). Так можно ли использовать мечети как признак Итиля как города? Казалось бы, да, если бы царь (каган) не был иудеем! Вероятно, религиозным центром ставки кагана являлась хранимая Иосифом скиния (шатёр) с ковчегом, светильником, столом, жертвенником и священными сосудами. Странно, что Иосиф не упоминает в своём известном письме синагоги Итиля. Как это объяснить?
