Норман Пензер - Гарем. История, традиции, тайны
И когда этот святой человек, благословляя, поднял руку, широкий рукав его халата опустился, образовав двойную складку; в память о посвящении такую же двойную складку, как на рукаве халата, с тех пор стали делать на шапках янычар. Как бы то ни было на самом деле, головной убор янычар действительно был весьма необычным.
На этой легенде следует остановиться подробнее. Во-первых, она появилась только во второй половине XVI века, то есть через два столетия после описываемых в ней событий. Во-вторых, имя конкретного султана — Орха-на — было выбрано явно случайно. Хотя в легенде отдается предпочтение именно ему, правившие до и после него соответственно Осман I и Мурад Г с Мурадом II тоже были причастны к созданию войска янычар. Вполне естественно сделать вывод о том, что формирование этого корпуса требовало времени и что каждый следующий султан совершенствовал или реформировал его в соответствии с собственными воззрениями.
Этот вопрос глубоко изучил покойный Ф.У. Хаслак, убедительно доказавший в своей книге «Христианство и ислам при султанах» (Оксфорд, 1929), что создание корпуса янычар следует датировать 1472 годом, а совсем не правлением Орхана или даже Мурада II.
Вот какие факты позволили ему сделать такой вывод. Отличительной чертой корпуса янычар была система набора рекрутов из числа проживавших в империи детей-христиан, которых насильственно обращали в мусульманскую веру и специально готовили к службе. И хотя на это ссылаются авторы XVII века, например Эвлия, у авторов XIV и XV веков, писавших о янычарах, — таких известных и наблюдательных путешественников, как Ибн-Батута, Шильбергер и Бертрандон де ла Брокери, — отсутствуют какие-либо упоминания о подобных систематических наборах детей христиан. Следовательно, не без основания напрашивается предположение, что султаны раннего периода, в соответствии с законами магометанства имевшие право на пятую часть захваченных в бою пленных и добычи, формировали эти элитные войска, своего рода личную охрану, из числа купленных рабов или пленных, которые, естественно, в основном были христианами.
После кончины Орхана корпус янычар был реорганизован, а входившие в него пленные были вынуждены принять магометанскую веру и пройти серьезную военную подготовку. Входивших в этот корпус византийские историки XV века Халкондил и Дука называют «портой», подразумевая, что они охраняли ворота султана.[16] Позднее их стали называть «рабами ворот».
Кажется очевидным, что в XV веке христианскому населению империи еще не было вменено в обязанность периодически выделять определенное число детей для службы у султана, иначе греческие историки обязательно упомянули бы об этом. Кроме того, в 1472 году другой историк, Киппико, также писал, что значительную часть корпуса янычар составляли пленные из числа той положенной султану пятой части. Возвращаясь к связи Хаджи Бекташа с янычарами, мы придерживаемся мнения, что первоначально этот дервиш был всего лишь религиозным лидером одного из племен, которого «захватила» и приняла в свои ряды секта хуруфи, со временем начавшая проповедовать последователям Хаджи Бекташа свои собственные доктрины от его имени. По мере того как сила секты росла, этот бывший племенной святой становился все более уважаемым, вокруг его имени стало рождаться все больше легенд. Вскоре секта взяла под свое крыло все войско янычар, и Хаджи Бекташ стал его покровителем, что в 1591 году было признано официально. Незадолго до этого и появилась история о благословении святым войска янычар. Эта легенда не только не принята, наоборот, историки того времени, причем в их числе и один земляк Хаджи Бекташа, весьма энергично опровергали ее. Следовательно, учитывая изложенные факты, мы должны рассматривать каноническую легенду о Хаджи Бекташе, Орхане и первых янычарах просто как вымысел. В то же время она никоим образом не влияет на последующую историю корпуса, его обычаи и общую организацию.
Кандидатов в янычары набирали во всех покоренных странах, но в основном в Албании, Боснии и Болгарии. Их немедленно начинали обучать; большинство из них становилось аджем-огланами: чтобы подготовить молодых людей к любой ситуации, требующей большой выносливости, их заставляли заниматься самым тяжелым физическим трудом; немногих специально отобранных юношей направляли в дворцовую школу, где они проходили полный курс обучения. Затем их назначали командующими какими-нибудь пограничными гарнизонами и в зависимости от необходимости переводили из одной провинции в другую.
Сначала правила в корпусе были очень строгими: послушание, отсутствие распрей, отказ от любых излишеств, запрет на женитьбу и поддержание любых родственных связей, а также соблюдение всех религиозных заповедей Хаджи Бекташа. Янычары не имели права заниматься торговлей, были обязаны соблюдать определенные правила в одежде и туалете, им запрещалось покидать свои бараки, в мирное время они не получали никакой платы, а оружие — только во время военных действий. Рацион их был скуден, что быстро привело к отступлению от некоторых правил. Мы с вами еще убедимся, что с течением времени появились заметные послабления дисциплины. В 1551 году Н. Николаи пишет, что янычары вооружены «мечами, свисающим с пояса кинжалом и небольшим топориком, кроме того, у них есть длинные аркебузы, с которыми они великолепно управляются». Янычарам не разрешалось носить бороды, но, «чтобы выглядеть более свирепыми и кровожадными, они отпускали очень длинные усы». Они носили кафтаны темно-синего цвета; те последователи Бекташа, которые уже достигли солидного возраста, украшали свои головные уборы огромным плюмажем из перьев райских птиц, спадавшим по спине почти до колен. Николаи это отлично иллюстрирует; кроме того, приводит рисунок аги (главного командира) янычар: весьма живописны его расшитая куртка, длинные свисающие рукава и большой тюрбан. По цвету обуви можно сразу же определить ранг ее владельца: красная, желтая и черная — от старшего к младшему.
Названия всех офицерских должностей имели отношение к кулинарии. Так, ага был известен как чорбаджи-баши — главный раздатчик супа, за ним по старшинству следовал ашчи-баши — главный повар, потом — сакка-баши — главный водонос. Знамя янычар украшал огромный казан (котелок) — о нем следует поговорить подробнее. Трудно сказать точно, когда эти котелки стали играть такую важную роль в истории корпуса. Однако кажется очевидным, что это произошло спустя довольно много времени после его образования. Сначала это было своего рода данью уважения, и только позднее, когда войско начало выходить из-под контроля, котелки стали предметом устрашения, символом восстания и кровопролития. А в сущности, это были обычные небольшие сосуды с крышкой, предназначенные для еды.
Согласно традиции, первые из них были сделаны по подобию котелков дервишей Бекташа и подарены перед нападением на Константинополь (1453) Мехмедом II различным одам (Ода— буквально «дом», «палата», в более широком смысле — «жилье»; в Серале так называли прислужников в гареме; в армии — бараки и, наконец, воинское подразделение: окак, ранее оджаг — «очаг»; к нему близко по значению орта — «центр», «середина». Если прежде каждому приходилось добывать себе пропитание самостоятельно, то с этого времени каждая ода была обязана иметь начальника кухни, который и обеспечивал всех янычар хлебом, солью, рисом и жиром. Отсюда появился обычай приносить клятву верности на хлебе и соли. У каждой оды был общий большой медный котел, котелок обычного размера предназначался для двадцати человек. Несмотря на то что, как показано на офорте Меллинга, большую ложку для приготовления и раздачи еды носил отдельно от общего котелка один из младших чинов, у всех янычар были собственные ложки, которыми ели из обычных котелков; эти ложки они носили в специальном медном чехле, пришитом к передней части головного убора.
Постепенно котелок стал символом воинской доблести; когда янычары находились в лагере, шх, подобно нашим барабанам, складывали перед шатром аги, в походе посменно несли рекруты, а потеря котелка в бою надолго покрывала позором всю оду. Большой полковой медный котел несли старшие янычары, и его утрата считалась таким позором, что смыть его можно было, только совершив какой-то беспримерный подвиг. В мирное время каждую пятницу после полуденной молитвы янычары собирались во Втором дворе, чтобы вкусить еду. Султан, ожидавший окончания трапезы в павильоне между Диваном и Воротами блаженства, с тревогой наблюдал за тем, как она проходила. Если разносившие котелки янычары отправлялись на кухни за рисом по обычному сигналу, все было хорошо. Но если они не покидали строя и переворачивали котелки вверх дном, это означало недовольство и, возможно, даже начало восстания. Действия, которые в таком случае предпринимал султан, зависели от справедливости претензий янычар и его собственной способности пресечь неповиновение и бунт. Часто расправа бывала быстрой и ужасной: султан призывал к себе бостанджи, зачинщиков и разносчиков котелков хватали, и вскоре перед Центральными воротами вырастала груда отрубленных голов.
