Константин Кудряшов - Александр I и тайна Федора Козьмича
Любопытно, что в генеалогии семейства Ушаковых постоянно встречаются имена Федора и Козьмы, и даже были среди Ушаковых Федоры Козьмичи. Но при всем этом, конечно, как вынужден признать и сам исследователь, «не имеется никаких данных, чтобы поддержать гипотезу». Это остроумная догадка — не более. Ничто, кроме вариаций в роде Ушаковых с именем Федора и Козьмы, ее не подтверждает. Нельзя, впрочем, также согласиться и с возражением В. Барятинского, что если Семен Великий «исчез» в 1794 году, обратившись потом в Федора Козьмича, то он «никак не мог бы обладать» обширными познаниями Козьмича из области политической и придворной жизни конца XVIII и начала XIX века. Ведь нам не известно ни его пребывание до Сибири, ни источники его сведений. Неожиданно в устах того же автора слышать, что нет «никаких данных сомневаться» в дате смерти Великого на том основании, что «архивы дают нам точное число его смерти». Зачем же в таком случае он сомневается в смерти Александра I, когда и там архивы точно удостоверяют дату кончины? Совсем уж наивно последнее замечание Барятинского, что «симулировать смерть дома, в постели, будучи императором-самодержцем — нетрудно, но фиктивно утонуть в Антильском море, будучи офицером английского флота, — невозможно».
Почему?
Логическая сила доказательности подобного аргумента нисколько не проиграет (а может быть, и выиграет), если сказать наоборот: «Фиктивно утонуть в Антильском море, будучи офицером английского флота, — нетрудно, но симулировать смерть дома, в постели, будучи императором-самодержцем, — невозможно». В согласии с автором гипотезы о С. Великом я отрицаю ее просто потому, что нет никаких данных для ее подтверждения.
Возвращаюсь к дальнейшему анализу «Тайны». Строка на обороте второго листка «Тайны»: «1837го Г. Мар. 26го, в. вол. 43. Пар.» обозначает, конечно, дату прибытия Федора Козьмича в Сибирь на поселение: «1837-го года марта 26-го, Боготольская волость, 43-я партия». Вместо «б. вол.» вероятно, ошибочно поставлено «в. вол.» Дата эта не представляет из себя ничего таинственного. Но Федор Козьмич занес ее на этот листок, очевидно, потому, что хотел сохранить для своей памяти. С этой точки зрения надлежит, по моему мнению, смотреть и на остальную запись, которой покрыта лицевая сторона листка.
Относительно левой половины этой записи:
многие исследователи удачно догадывались, что это шифр, точнее, ключ к шифру. Но, изучая этот ключ, можно сказать и более того. Это — не простой шифр, а масонский. Известно, что в масонской переписке нередко употреблялась тайнопись. Отдельным, самым обычным словам придавалось условное значение, или же составлялся шифр из условных знаков для азбуки, причем шифры эти были разных «классов», для каждой масонской степени особый.
От непосвященных шифр масонами скрывался; вступая в ложу, они обязывались о тайнах ложи «ненарушимую молчаливость соблюдать так истинно, как Бог есть бессмертен».
Есть указания, что тайный шифр получался из-за границы. Шифрован азбука, особенно в высших степенях, отличалась большой сложностью. Алфавит составлялся из латинских и еврейских букв, алхимических знаков, схематических рисунков и т. п. Приведу здесь простейшие масонские шифры, которые могут иметь отношение к затронутой теме.
Ключ к шифру:
Азбука к этому ключу:
Масоном бароном Г. Я. Шредером был получен из Геттингена следующий алфавит:
Одним из простейших является масонский шифр в виде андреевского креста, например:
и т.д. Пользуясь им, можно написать следующее:
что будет обозначать:
«Старец Феодор — не Александр I».
Обращаясь к группам букв или знаков на «Тайне» Федора Козьмича, нетрудно заметить, что они расположены как раз крестом, только самые линии креста отсутствуют; в них не было и надобности именно благодаря правильному расположению букв. Цифры наверху I, 2, 3, 4 — это нумерация групп этих знаков. Едва ли можно сомневаться, что мы имеем здесь дело с масонским шифром. Надо только оговориться, что в шифре «Тайны» имеется лишь 16 знаков, чего для полного русского алфавита недостаточно, следовательно, в ключе скрыто еще какое-то условное обозначение для недостающих букв.
Знакомство или пользование масонским шифром может служить для нас немаловажным указанием на принадлежность Федора Козьмича к масонству. Если дата занесена для сохранения в памяти, то понятно и соседство с ней на одном и том же листке шифра, который при пользовании было бы очень трудно удерживать постоянно в памяти, так сказать, «наизусть».
Идя дальше по этому пути, возможно попытаться определить скрытое значение слова «струфиан» или «струфион». В сочиненном иеромонахом Досифеем Кома «Еллино-Российско-Французском лексиконе» (напечатан в Москве в 1811 году), которым пользовались современники Александра I и Федора Козьмича, находим: Στρυθυκαμηλον — птица струс, строфокамил.
Если верна мысль о принадлежности Козьмича к масонству, то слово «струфион» в «Тайне» находит возможное объяснение. Известно, что братья-масоны имели псевдонимы, носили особые масонские «имена». Так, барон Шредер назывался Сацердос, А. М. Кутузов — Велокс, князь Н. Н. Трубецкой — Порректус, князь Ю. Н. Трубецкой — Репертус, И. В. Лопухин — Филус, И. П. Тургенев — Вегетус, С. И. Гамалея — Елиомас, Новиков — Коловион, и т. д. «Струфион», вероятно, и есть масонский псевдоним Козьмича. По рассказам о Козьмиче, он перед смертью указал на заветный мешочек, висевший на стене, сказав: «В нем моя тайна», а по другому варианту еще добавил: «Узнаете, кто был». Если «Струфион» — масонский псевдоним Козьмича, то, указывая на записку, старец сдержал свое обещание, и в самом деле открывал тайну «кто он был», но способом, понятным не для всех, а лишь для братьев по ложе, знавших его масонский псевдоним.
Несколько указаний могут служить подтверждением догадке о «масонстве» Федора Козьмича. Так, манера писать на длинных листках, подобных «Тайне», встречается у масонов; одним ученым мне сообщено, что он сам видел немало подобных лентообразных записей в делах бывшего архива Военного министерства, связанных с закрытием масонских лож. Следует заметить, что барон Д. Е. Остен-Сакен, с которым переписывался Федор Козьмич, был тоже масоном. Поучения Козьмича о равенстве людей (и цари, и полководцы, и архиереи — такие же люди, как и вы), повторявшиеся в обстановке того времени, напоминают общераспространенное среди масонов учение о равенстве. Вспомним также многими подмеченное в старце уклонение от православного уклада в сторону мистицизма.
Епископ Макарий в своих путевых заметках за 1896 год записал, что «однажды посетил Федора Козьмича какой-то человек, выдававший себя за образованного, всезнающего. Федор Козьмич подал ему таблицу с ребусами, как называл ее местный священник; вероятно, это была таблица с какими-нибудь мистическими знаками, состоящими из сочетаний букв. Это — в обычае Федора Козьмича. И мне, когда я в молодости посетил Федора Козьмича, он делал мистическое изъяснение букв и говорил о свете».
Наконец, один из посетивших старца в селе Краснореченском, в 1858 году, считает его масоном, рассказывая о «молчаливом отшельнике Федоре» так: «На приветствия, речи и советы о. ректора (духовной семинарии. — К. К.) посещать церковь и приобщаться св. тайн, он отвечал мало, на странном наречии из смеси церковно-славянского языка с латинским, невразумительными фразами мистическими и даже апокалиптическими. Из этого посещения мы вынесли такое предположение о нем, что он или из Западной России униатский богослов, сбившийся с логического толка и смысла, или же философ-мистик и масон». Последнее мнение я и считаю наиболее вероятным, так как оно сходится с выводом, извлеченным мною из «Тайны» старца.
С принятой мною точки зрения бесполезно искать прямого или иносказательного смысла во фразе на первом листке «Тайны». Это — набор слов, служивших для шифра; отсюда неслучайная, по-моему, неправильность слов («ковое» и др.) и условная искусственность в построении фразы.
Глава VIII. Кто был Федор Козьмич?
Кто же был Федор Козьмич и в какой общественной среде следует его искать? Учитывая данные и рассказы о старце, можно составить себе следующее о нем представление.
1) Военная осанка, манера держаться и говорить, близкое знание военной жизни, ряд других мелочей того же характера изобличают в нем человека военного.
2) Знание событий, совершавшихся в высшем обществе, образованность, осведомленность в вопросах государственных и пр. говорят о принадлежности к высшему обществу; следовательно, как военный, он должен был находиться среди офицеров лучших гвардейских полков.
