Артем Драбкин - 22 июня. Черный день календаря.
Часовое прерывание связи между штабом 4-й армии и штабом округа привело к тому, что на восточном берегу Буга части 3-й танковой дивизии поначалу никто встретил. Первые донесения командиров боевых групп в штаб соединения звучали даже немного странно:
3:25 Боевая группа «Клееман» сообщает, что не встречает никакого сопротивления противника.
3:30 Боевая группа «Аудорш» сообщает, что вражеской реакции в ее секторе нет.
3:50 3-й пехотный полк уже форсировал Буг, так же как и первые танки танкового полка.
К югу от Бреста по плану прикрытия должна была занимать позиции советская 75-я стрелковая дивизия. Приказ о приведении в боевую готовность
Первые березовые кресты. Уже к вечеру 22 июня простые немецкие солдаты поняли, что многие из них останутся в России навсегда.
командир дивизии генерал-майор СИ. Недвигин получил только после 4 часов утра. Никаких предварительных распоряжений полкам он не отдавал. Полки соединения, хотя они не были так скучены, как части в Брестской крепости, понесли большие потери от артиллерийского огня и авиации противника. В первые часы войны продвижение 3-й танковой дивизии в большей степени сдерживалось дорожными условиями, нежели сопротивлением советских войск. Заболоченная местность даже заставила развернуть дивизию Моделя немного вправо, в полосу наступления соседней 4-й танковой дивизии. Два немецких соединения двинулись в затылок друг другу в обход Бреста с юго-запада. Фактически Брест словно оказался между двух бушующих стальных потоков — с севера и юга город и крепость обходили немецкие моторизованные корпуса.
Еще одной жертвой мышеловки брестских казарм стала 22-я танковая дивизия 14-го механизированного корпуса. При выборе ее расположения удобство размещения точно так же, как и в случае с 6-й и 42-й стрелковыми дивизиями, было принесено в жертву безопасности. Дивизия размещалась в южном военном городке Бреста всего в 2,5—3,5 км от государственной границы. Он находился на ровной местности, хорошо просматриваемой со стороны противника. Утром 22 июня на городок обрушился артиллерийский огонь, за которым последовали налеты авиации. Дивизия не была поднята по тревоге к началу артподготовки и поэтому в результате артобстрела погибли и получили ранения многие солдаты и командиры, а также члены семей командного состава. Усугубило ситуацию скученное расположение частей дивизии. Солдаты спали на 3—4-ярусных нарах в общежитиях, а офицеры с семьями жили в домах начсостава поблизости от красноармейских казарм. От ударов артиллерии и авиации 22-я танковая дивизия также потеряла значительное количество техники. Утром 22 июня в расположении дивизии был настоящий ад. Загорелись и затем взорвались артиллерийский склад и склад горюче-смазочных материалов дивизии.
Крестьяне покидают пылающую деревню.
С началом артиллерийского налета была объявлена боевая тревога. По плану прикрытия дивизия должна была следовать в район Жабинки, к востоку от Бреста. В условиях мирного времени это была бы рутинная процедура. В условиях, когда городок дивизии оказался на направлении главного удара противника, выход к Жабинке стал продолжением утреннего ада. Как только артиллерийский огонь противника начал затихать, начался сбор людей, танков и автомашин. С 6 до 8 часов части 22-й танковой дивизии под огнем противника беспорядочно переправлялись через р. Мухавец по мостам юго-восточнее Бреста и у Пугачево, стремясь возможно быстрее выйти в район Жабинки. Те подразделения дивизии, которые не имели танков и оказались без автомашин, под командованием заместителя командира дивизии полковника И.В. Коннова направились через Пугачево на Радваничи. Это были подразделения мотострелкового и артиллерийского полков, пешие подразделения танковых полков, а также отдельные части и тыловые подразделения дивизии. Личный состав их следовал на Радваничи пешком, причем многие солдаты из числа вновь призванных не имели оружия. Значительная часть артиллерии дивизии была уничтожена огнем противника или из-за отсутствия средств тяги осталась в парках. Это предопределило весьма ограниченное использование остатков дивизии в боях первых дней войны.
На киевском направлении. Главный удар немецких войск в полосе обороны Киевского особого военного округа пришелся по полосе обороны 5-й армии М.И. Потапова. Предназначенные для обороны госграницы по планам прикрытия стрелковые соединения 5-й армии находились на момент начала боевых действий в 10—40 км от форсируемого немцами Буга. Для занятия назначенных для обороны позиций им нужно было пройти более десятка километров. Стрелковые полки 87-й стрелковой дивизии находились в районе Когильно (15 км восточнее Владимира-Волынского и в 30—40 км от государственной границы), артиллерийские полки — в военном городке во Владимире-Волынском. Ближе к границе находились части 124-й стрелковой дивизии. 622-й стрелковый полк майора Ш.Д.Кирцхая начал движение к границе из Порицка (14 км от границы). 781-й стрелковый полк полковника К. Ф. Савельева следовал из Тартакова (8 км от границы). Дальше всего был 406-й стрелковый полк полковника Т. Я. Новикова, он выдвигался из Горохова (30 км от границы). Около 6:00—7:00 соединения были подняты по тревоге и начали выдвижение к границе. Марш постоянно замедлялся ударами немецкой авиации.
В 7:00 по итогам официального объявления войны Шулленбургом и первых донесений из округов последовала Директива № 2. Задачи войск по этой директиве звучали уже куда решительнее:
«1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу.
2. Разведывательной и боевой авиацией установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск.
Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить группировки его наземных войск. Удары авиацией наносить на глубину германской территории до 100—150 км».
Этот текст уже больше походит на предвоенные планы, когда с первого дня войны предполагалось вести активную воздушную войну с целью завоевания господства в воздухе и срыва сосредоточения противника. Директива была получена в штабе Юго-Западного фронта в 8 часов 45 минут. Но оперативно известить подчиненных руководство штаба фронта уже не успевало. Поэтому, например, разрешение использовать артиллерию 99-я стрелковая дивизия 26-й армии получила только в 10:00 22 июня.
В 11:00—13:00, не доходя до границы 10—15 км, обе оказавшиеся на направлении главного удара немцев стрелковые дивизии, 87-я и 124-я, столкнулись с передовыми частями 6-й армии Рейхенау. С оперативной точки зрения бои у границы в первый день войны проходили при отсутствии сплошного фронта. Вследствие того что занятия обороны до начала боев не было, дивизии приграничных армий вступили в бой в плотных походных построениях и могли оказать серьезное сопротивление и даже атаковать немецкие части и соединения, переправившиеся через Буг. Но вместе с тем между походными колоннами были большие промежутки. Фактически это означало, что советские стрелковые дивизии вступили в бой с открытыми флангами. В ближайшей перспективе это означало угрозу окружения. Реальностью эта угроза стала уже к вечеру первого дня войны.
Передовой отряд 87-й стрелковой дивизии подошел к южной окраине Владимира-Волынского уже в 9 утра. Он завязал бой с частями 298-й пехотной дивизии немцев. Вскоре к городу подтянулись основные силы дивизии. Видя, что немцы стремятся захватить Владимир-Волынский, командир 87-й стрелковой дивизии генерал Алябушев принял решение контрударом ликвидировать образовавшийся плацдарм у Устилуга. 96-й стрелковый полк при поддержке 212-го гаубичного артполка повел наступление с юго-западной окраины Владимира-Волынского с целью выйти к Бугу южнее Устилуга. 16-й стрелковый полк полковника П. И. Филимонова при поддержке 178-го артполка начал наступление с северо-западной окраины Владимира-Волынского с целью захвата Устилуга и выхода на Зап.Буг севернее города. Атаку поддерживали два батальона танков, выделенные по распоряжению командующего 5-й армии из состава 41 -й танковой дивизии. 283-й стрелковый полк оставался в резерве командира дивизии. В течение дня 87-я стрелковая дивизия смогла потеснить немцев на 6—10 километров к западу от Владимира-Волынского, деблокировав окруженные доты 19-го пулеметного батальона.
Но пока дивизия вела наступление на плацдарм у Устилуга, обстановка в ее полосе обороны неуклонно ухудшалась. Во-первых, в 13:00 в сражение вступила переправившаяся на советскую сторону 14-я танковая дивизия III моторизованного армейского корпуса, резко изменив баланс сил в пользу немцев. Во-вторых, в остальной полосе 87-й стрелковой дивизии до Литовижа, то есть до стыка ее с 124-й стрелковой дивизией, образовался разрыв шириной свыше 20 км. На этом пространстве кроме пяти пограничных застав и трех опорных пунктов УРов (до 40 редко расположенных дотов с немногочисленными гарнизонами) советских войск не было. В этот разрыв в течение дня 22 июня, преодолевая упорное сопротивление гарнизонов дотов, поддержанных пограничниками, продвигались части 44-й и 299-й пехотных дивизий, обходя открытый фланг дивизии Алябушева. Пулеметно-артиллерийские батальоны, опиравшиеся на доты «Линии Молотова» оказали им ожесточенное сопротивление, вечером эти бои были охарактеризованы в журнале боевых действий ГА»Юг» как «локальные неудачи на участке 44-й дивизии». 44-я пехотная дивизия формировалась в Австрии (131 и 134-й полки дивизии переформировали из 3-го и 4-го полков 2-й венской австрийской дивизии, 132-й полк из 6-го полка 3-й австрийской дивизии) и ее боеспособность была ниже немецких дивизий. Поэтому даже УР без пехотного заполнения стал для 44-й пехотной дивизии серьезным препятствием. Австрийское происхождение имела также 45-я пехотная дивизия (бывшая 4-я австрийская дивизия), понесшая большие потери у стен Брестской крепости. Но так или иначе к вечеру 22 июня передовые части 299-й пехотной дивизии смогли выйти к железной дороге, идущей с севера на юг из Владимира-Волынского к Сокалю.
![Алексей Рюриков - 10 июня 1941 года [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
