Вольдемар Балязин - Золотой век Екатерины Великой
Выбор имени был не случайным. Екатерина придавала этому обстоятельству весьма важное значение. И хотя она писала Гримму, что родился не Александр Великий, то есть Македонский, а Александр маленький, все же дача, построенная для внука на берегу Невы, называлась Пеллой, как и город, где родился Александр Македонский.
В другом письме Гримму Екатерина писала: «Вы говорите, что ему предстоит на выбор подражать либо герою, либо святому одного с ним имени; но вы, вероятно, не знаете, что этот святой был человеком с качествами героическими. Он отличался мужеством, настойчивостью и ловкостью, что возвышало его над современными ему удельными, как и он, князьями. Татары уважали его, новгородская вольница подчинялась ему, ценя его доблести. Он отлично колотил шведов, и слава его была так велика, что его почтили саном великого князя. Итак, моему Александру не придется выбирать. Его собственные дарования направят его на стезю того или другого».
Для того чтобы все это не осталось лишь благими пожеланиями, Екатерина сразу же отобрала мальчика у родителей и начала воспитывать по собственному разумению, опасаясь, что отец и мать Александра повторят ошибки в воспитании, допущенные Елизаветой Петровной по отношению к Павлу.
Новорожденного, забрав у врачей, тут же передали под опеку генеральше Софье Ивановне Бенкендорф, образцовой матери, прекрасно воспитывавшей четырех сыновей и этим хорошо известной императрице.
Александра стали с первых же дней жизни воспитывать в спартанской обстановке – он спал на кожаном матрасе на тонкой подстилке, покрытый легким английским покрывалом. Температура в его комнате не превышала четырнадцати-пятнадцати градусов. Когда он спал, кормилица и слуги говорили громко, и даже на бастионах Адмиралтейства продолжали стрелять пушки.
Какой контраст представляло все это с первыми днями его отца, когда маленького Павла держали зимой и летом в колыбельке, обитой мехами чернобурых лисиц, а в спальне круглосуточно горел камин и слуги не смели даже шептаться!
Александр рос крепким, спокойным, веселым и здоровым ребенком.
Рождение великого князя Константина Павловича
Через полтора года, 27 апреля 1779 года, Мария Федоровна родила второго сына, которого назвали Константином. Это имя было выбрано тоже не случайно: в нем таилась надежда в ближайшем будущем окончательно сокрушить империю Османов и покорить Константинополь.
Александр и Константин воспитывались и жили вместе и почти никогда не разлучались. 7 сентября 1780 года Екатерина писала Гримму об Александре: «Тут есть уже воля и нрав и слышатся беспрестанно вопросы: К чему? Почему? Зачем? Мальчику хочется все узнавать основательно, и Бог весть, чего-чего он не знает».
А еще через девять месяцев, 24 мая 1781 года, Екатерина писала ему же: «Надо сказать, что оба мальчишки растут и отменно развиваются… Один Бог знает, чего только старший из них не делает. Он складывает слова из букв, рисует, пишет, копает землю, фехтует, ездит верхом, из одной игрушки делает двадцать; у него чрезвычайное воображение, и нет конца его вопросам».
Екатерина знала, что плоть и дух человека нерасторжимы, потому она делала все, чтобы ее внуки были крепки телом, добры нравом, умны и трудолюбивы. Летом 1783 года она сообщила Гримму: «Если бы вы видели, как Александр копает землю, сеет горох, сажает капусту, ходит за плугом, боронует, потом весь в поту идет мыться в ручье, после чего берет сеть и с помощью Константина принимается за ловлю рыбы».
Продолжая ту же тему, Екатерина писала Гримму 10 августа 1785 года: «В эту минуту господа Александр и Константин очень заняты: они белят снаружи дом в Царском Селе под руководством двух шотландцев-штукатуров». В четырнадцать лет Александр даже получил диплом столяра.
«Бабушкина азбука»
Для обучения Александра и Константина русскому языку, грамматике и чтению Екатерина II составила «Бабушкину азбуку» – букварь и одновременно книгу для чтения. «Бабушкина азбука» состояла из восьми разделов: 1) азбука с гражданским начальным учением; 2) китайские мысли; 3) сказка о царевиче Хлоре; 4) разговор и рассказы; 5) записки; 6) выбранные российские пословицы; 7) продолжение начального учения; 8) сказка о царевиче Фивее.
«Гражданское начальное учение» и «Продолжение начального учения» были написаны и опубликованы Екатериной II прежде, чем она составила «Бабушкину азбуку», и служили учебником грамоты в народных училищах. Они состояли из двухсот девяти нравоучительных вопросов и ответов, а также поучений и сентенций.
Например: «Сделав ближнему пользу, сам себе сделаешь пользу»; «не делай другому, чего не хочешь, чтоб тебе сделано было».
Или же:
Вопрос: «Кто есть ближний?»
Ответ: «Всякий человек».
Спросили у Солона: «Как Афины могут добро управляемы быти?»
Солон ответствовал: «Не инако, как тогда, когда начальствующие законы исполняют».
Екатерина II отобрала для научения внуков и сто двадцать шесть выбранных российских пословиц.
Вот некоторые из них:
• Беда – глупости сосед.
• Всуе напрасно законы писать, когда их не исполнять.
• Гневаться без вины не учися и гнушаться бедным стыдися.
• Горду быть, глупым слыть.
• Красна пава перьем, а человек – ученьем.
• Кто открывает тайну, тот нарушает верность.
• На зачинающего (зачинщика) – Бог.
• Не люби друга потаковщика (потакающего тебе), люби встретника (не соглашающегося с тобой).
• Не так живи, как хочется, а так живи, как Бог велит.
• Посеянное – взойдет.
• С людьми мирись, а с грехами бранись.
• Упрямство есть порок слабого ума.
• Чего не поищешь, того, верно, не сыщешь.
• Чужой дурак – смех, а свой – стыд.
В сказках о царевичах Хлоре и Фивее прославлялись доброта, настойчивость, смелость и другие превосходные качества.
Штрихи к портретам двух братьев
Когда Александру не было еще и шести лет, С. И. Бенкендорф внезапно умерла, и его передали в руки главного воспитателя генерал-аншефа Николая Ивановича Салтыкова, а кавалером-воспитателем при братьях стал генерал-поручик Александр Яковлевич Протасов.
Прежде Салтыков десять лет был в том же качестве при отце мальчиков – цесаревиче Павле. Благодаря своему уму, честности, а также осторожности и хитрости он добился расположения как у Павла, так и у Екатерины, всегда стараясь смягчать их отношения и примирять друг с другом. Новые его воспитанники по характеру были полной противоположностью друг другу: Александр походил на мать, унаследовав ее ум, выдержку, спокойствие; Константин был в отца – вспыльчив, упрям и жесток.
Однажды, будучи уже юношей, Константин на вечернем собрании у Екатерины, отличавшемся вежливостью и утонченностью, вздумал бороться со стариком графом Штакельбергом. И так как граф не мог противостоять крепкому недорослю, Константин, разгорячась, бросил его на пол и сломал ему руку.
Оказываясь в домах аристократов, Константин не оставлял ни мужчину, ни женщину без позорного ругательства и сквернословия. Он позволял себе это даже в доме Н. И. Салтыкова. В августе 1796 года уже женатого семнадцатилетнего хулигана Екатерина приказала посадить под арест. Как только это произошло, Константин стал раскаиваться, просить прощения и наконец сделал вид, что заболел.
Иван Николаевич Римский-Корсаков
Теперь, уважаемые читатели, вернемся к личной жизни Екатерины.
В декабре 1777 года императрице шел сорок восьмой год, и по меркам того времени она была уже немолодой женщиной. В это время при дворе начала созревать еще одна интрига: на месте отставленного Зорича появился двадцатичетырехлетний кирасирский капитан Иван Николаевич Римский-Корсаков. Он оказался первым в конкурсе претендентов на должность фаворита, победив двух офицеров – немца Бергмана и побочного сына графа Воронцова (Ронцова). (У русских аристократов существовал обычай давать своим внебрачным, но признаваемым сыновьям так называемые «усеченные» фамилии, в которых отсутствовал первый слог родовой фамилии. Так, сын князя Трубецкого носил фамилию Бецкой. Сын князя Репнина назывался Пнин, Елагина – Агин, Голицына – Лицын, Румянцева – Умянцев, Воронцова – Ронцов.)
Екатерина вышла в приемную, когда там находились назначенные к аудиенции Бергман, Ронцов и Корсаков. Каждый из них стоял с букетом цветов, и она милостиво беседовала сначала с Бергманом, потом с Ронцовым и, наконец, с Корсаковым. Необыкновенная красота и изящество последнего покорили ее.
Екатерина милостиво улыбнулась всем, но с букетом цветов к Потемкину отправила Римского-Корсакова. Потемкин все понял и утвердил ее выбор. Потрясенная красотой нового фаворита, Екатерина оправдывалась перед бароном Гриммом, считавшим этот новый альянс обычной прихотью: «Прихоть? Знаете ли вы, что это выражение совершенно не подходит в данном случае, когда говорят о Пирре, царе Эпирском (прозвище Корсакова. – В. Б.), об этом предмете соблазна всех художников и отчаяния всех скульпторов. Восхищение, энтузиазм, а не прихоть возбуждают подобные образцовые творения природы! Произведения рук человеческих падают и разбиваются, как идолы, перед этим перлом создания Творца… Никогда Пирр не делал ни одного неблагородного или неграциозного жеста или движения. Он ослепителен, как Солнце, и как оно разливает свой блеск вокруг себя. Но все это, в общем, не изнеженность, а, напротив, мужество, и он таков, каким бы вы хотели, чтобы он был. Одним словом, это – Пирр, царь Эпирский. Все в нем гармонично, нет ничего выделяющегося. Это – совокупность всего, что ни на есть драгоценного и прекрасного в природе; искусство – ничто в сравнении с ним; манерность от него за тысячу верст».
