Пётр Толочко - Власть в Древней Руси. X–XIII века
Чрезвычайно интересные сведения о воеводах содержатся в уже упомянутой статье 1043 г., рассказывающей о походе русских на Константинополь. Возглавил поход сын Ярослава мудрого Владимир, однако воеводство над воями многими, как пишет летописец, было поручено «Вышатѣ, отцю Яневу». Из дальнейшего текста следует, что в походе принимал участие и еще один воевода Иван Творимирович. Он отрекомендован воеводой Ярослава и, определенно, предводительствовал его профессиональной дружиной.
Можно предполагать, что в данном случае мы имеем дело с двумя различными воеводами — одним профессиональным, дружинным, и другим назначенным только на время военного похода, командиром ополченцев. Чаще всего в литературе именно так и объясняется это двойное воеводство. Разумеется, так вполне могло быть. Весь вопрос заключается в том, чем это можно подтвердить. Обращение к летописному тексту не позволяет предполагать, что Вышата, которому было поручено воеводство над воями, не принадлежал к высшему дружинному сословию. Из буквального содержания той части текста, где говорится в постигшей флотилию русских кораблей катастрофе, следует, что, во-первых, среди выверженных на берег 6 тыс. русичей были не только вои, но и дружинники, а, во-вторых, Вышата не рассматривал себя только как воеводой воев. Когда никто из княжеской дружины не изъявил желания идти с «выверженными» в Русь сухопутным путем, тогда эту миссию принял на себя Вышата. При этом он произнес такие слова «Азъ пойду с ними». И высѣде ис корабля к нимъ, рекъ: «Аще живъ буду, то с ними, аще либо погыну, то с дружиною».[221] Конечно, такой поступок достоин профессионального воина и воеводы.
В 1068 г. в Киеве произошли крупные социальные волнения, вызванные поражением русских князей от половцев на реке Альте. Одним из адресатов, на которого обрушился гнев киевлян, являлся воевода Коснячко. «И идоша с вѣча на гору, и придоша на дворъ Коснячьковъ».[222] В литературе, в том числе и автором этих строк, высказано мнение, что Коснячко, возможно, был не только воеводой, но и тысяцким, и именно поэтому киевляне имели к нему особые претензии. Исключать подобное нельзя, хотя из летописи это и не выплывает. Скорее можно сделать вывод, что Коснячке не простили поражения на Альте, а также и того, что он, как и его князь Изяслав Ярославич, не смог удовлетворить требования киевлян о предоставлении им коней и оружия для нового сражения с половцами. Из контекста летописного рассказа следует, что решение идти к воеводе было вызвано отказом князя. «Изяславъ же сего не послуша. И нача людье говорити на воеводу на Коснячь».[223]
Когда восставшие пришли на двор воеводы, его там не оказалось. Теоретически можно предположить, что он находился вместе с князем на великокняжеском дворе. В пользу этого, по-видимому, свидетельствует летописное уточнение о том, что во время восстания киевлян княжеская дружина (наверное, какая-то ее часть) находилась при нем. «Изяславу сѣдящу на сенѣхъ с дружиною своею».[224] Правда, по имени летописец называет только Чудинового брата Тукы, который, вероятно, и был воеводой княжеской дружины. Подтверждением этому, видимо, может служить летописная статья 1078 г., сообщающая о гибели Тукы в битве с половцами на р. Сожици. «И мнози убьени быша ту, убьенъ бысть ту Иван Жирославичь и Тюкы, Чюдинь брат».[225] Нет сомнения, что оба названные бояре были воеводами.
В статье 1089 г. Лаврентьевской летописи об освящении Успенской церкви Киево-Печерского монастыря содержится первое свидетельство об особом типе воеводства. Не княжеского, профессионально-дружинного, но, так называемого, общинного или земского, рассказав об освящении храма, перечислив церковных иерархов и князей, принимавших участие в этом обряде, летописец затем добавил: «Воеводьство держащю Кыевьскыя тысяща Яневи».[226] Более подробно об этом речь пойдет в главе о тысяцких, здесь же необходимо отметить высокий социальный статус должности, коль ее обладатель назван среди немногих участников освящения, вслед за княжескими особами.
Практически аналогичное сообщение содержится в лаврентьевской летописи под 1231 г. И также при сходных обстоятельствах. Рассказав о поставлении Кирилла на Ростовскую епископскую кафедру, летописец уточнил, что было это «при князи Володимири, и при сынѣ его Ростиславѣ, воеводьство тогда держащю тысящая Кыевьскыя Иоанну Славничю».[227]
Особо доверенным лицом князя Святополка Изяславича был его воевода Путята. В 1097 г., по поручению князя, он предпринял поход на Волынь против Давыда Игоревича. Действовал совместно с черниговским князем Святославом Давыдовичем (Святошей) и, по существу, представлял великого князя. Не случайно, в летописи несколько раз Путята назван в паре со Святошей. «И приде Святоша и Путята августа в 5 день, Святоша и Путята переяста городъ».[228] Следующее упоминание Путяты относится к 1100 г. Князья Святополк, Владимир, Давыд и Олег Святославичи выступили против Давыда Игоревича. Судя по замечанию летописца, о том, что «сташа уся Братья на конихъ», а также о том, что каждый князь пришел «со своею дружиною», можно предположить участие в этом походе только профессиональных дружинников. Следовательно, мужи союзных князей — Орогост, Ратибор и Олег Торчин, посланные на переговоры с Давыдом Игоревичем, являлись воеводами. О Путяте мы это знаем наверное, но несомненно такими же были и остальные мужи. В данном случае они, как видно, кроме основных своих обязанностей, выполняли и посольские, порученные им князьями.
В 1106 г. Путята вместе с Яном Вышатичем, Иванком Захарьичем и Козариным, по приказанию Святополка Изяславича, выступили к городу Заречску, чтобы отразить половецкое вторжение. Поход их окончился полным успехом. Половцы, как свидетельствует летописец, были посечены и отогнаны к Дунаю, а захваченные ими русские пленники возвращены на родину. Судя по тому, что кроме Путяты в походе принимали участие и другие знатные мужи, в том числе и Ян Вышатич, воеводствовавший над киевской тысячей, это была крупная военная акция, потребовавшая возможно усилий не только профессиональной дружины, но и народного ополчения, так называемых воев.
Имя Путяты встречается в летописи еще раз, в рассказе о киевских волнениях 1113 г. Правда, теперь уже не как воеводы, а как тысяцкого. Восставшие киевляне подвергли разграблению его двор: «Кияни же разгърабиша дворъ Путятинь тысячьского».[229] Можно думать, что Путята к этому времени стал уже воеводой киевской тысячи, т. е. тысяцким, возможно сменив на этой должности Яна Вышатича.
В годы княжения в Киеве Всеволода Ольговича его воеводой был боярин Иван Воитишич. Об этом мы узнаем из статьи 1146 г. Готовясь к обороне Киева от наступления дружин Изяслава Мстиславича, Игорь Ольгович призвал к себе своих мужей — Улеба и Ивана Воитишича — и заявил им, чтобы они служили ему так же, как служили его брату. Судя по тому, что первый из них был тысяцким, второй, очевидно, являлся воеводой. В канун предполагавшегося сражения за Киев, оба командовали киевскими полками. Это видно из последующего летописного рассказа. Высказав свою просьбу, Игорь приказал Улебу и Ивану Воитишичу отбыть в свои полки. «Поѣдите, кратья, въ своя полки, а како мы с ним (Изяславом Мстиславичем — П.Т.) Бог росудить, и Улѣбови тысячкому своему и Иванови Воитишичю такоже рече: „Поѣдита въ своя полки“».[230]
Судя по более ранним известиям, Иван Воитишич был профессиональным военным и служил в воеводском чине уже во времена великого князя Владимира Мономаха. В 1116 г. он ходил по поручению Владимира на Дунай, вернул под контроль Киева города, принадлежавшие ранее зятю Мономаха Леону, и посадил в них княжеских посадников. В 1128 г. участвовал в знаменитом походе союзников Мстислава на Полоцк, возглавляя торческий корпус. В 1140 г. вел переговоры с новгородцами по поручению Всеволода Ольговича. «И посла к нимъ (Всеволод — П.Т.) Ивана Воитишича, прося у нихъ мужъ лѣпшихъ и поимавъ ѣ приведъ къ Всеволоду».[231]
Несколько воеводских имен находим в летописных рассказах о борьбе за Киев князей Изяслава Мстиславича и Юрия Долгорукого. Воеводой первого был боярин Шварн. Впервые упомянут в летописной статье 1146 г. Участник походов Изяслава Мстиславича против черниговских князей. В 1151 г. во главе сторожевой дружины защищал Зарубский брод, чтобы не дать возможности переправиться на правый берег Днепра войскам Юрия Долгорукого. Задачи своей не выполнил. Летописец объяснил это тем, что тут не было князя, а «боярина не вси слушають». В 1161 г. служил Изяславу Давыдовичу. В бою под Киевом, у Булич, был пленен дружинами Мстислава Изяславича. В 1167 г. взят в плен половцами за Переяславлем. «Томъ же лѣтѣ яша половцы Шварна за Переяславлемъ, а дружину его избиша и взяша на немъ искупа множьство».[232] Судя по всему, в это время Шварн служил воеводой у Ростислава Мстиславича.
