Чарльз Тилли - Принуждение, капитал и европейские государства. 990– 1992 гг
Трактат Вербеци стал основой венгерского права и «библией» дворянства (Pamlenyi, 1975: 117). И к 1526 г. Венгрия имела не одного, но двух избранных королей, причем эти двое друг с другом воевали. Не удивительно, что затем уже в течение 50 лет турки смогли завоевать половину территории Венгрии! Очевидно, что в те времена большие государства не всегда были сильными государствами.
Государства и принуждение
К 1490 г. мусульмане оставили свой последний оплот на Иберийском (Пиренейском) полуострове — Гранаду, продолжая однако, строить большую империю по восточному Средиземноморью и проникая дальше вглубь Балкан. По границам Европы начали появляться государства, которые могли выставить довольно большие армии и распространявшие юридический и фискальный контроль на значительные территории, а города–государства как никогда активно вооружались для ведения войн на суше. Судя по карте Европы 1490 г., большие территории имели Англия, Швеция, Польша, Россия и Оттоманская империя, но были также десятки герцогств, княжеств, архиепископств, городов–государств и других миниатюрных государств.
Сколько различать европейских государств, зависит от того, как именно мы представляем себе государство этого времени: считать ли 13 швейцарских кантонов (существовавших в 1513 г.) и 84 свободных города Оттоманской империи (в 1521 г.) отдельными образованиями? Заслуживают ли признания такие практически независимые, но подчиненные (Арагону и Кастилье) образования, как Каталония и Гранада? И является ли вся мозаика Нидерландов единым государством (или только частью государства) под властью Габсбургов? Принадлежат ли системе европейских государств государства, находившиеся в вассальной зависимости от Оттоманской империи? В зависимости от принятого определения мы получим не меньше 80 отдельных образований, но и не больше 500.
Мы можем принять за среднее число 200. Примерно 200 формально автономных европейских политических образований того времени контролировали примерно 9500 квадратных миль каждое, то есть территорию, сопоставимую с территорией современных Сальвадора, Лесото и Катара.
Исходя из общей численности населения Европы (62 млн на 1490 г.), мы можем заключить, что в каждом государстве жило примерно 310 000 человек. Конечно, усредненные данные не дают представления о возможных вариантах: множество небольших государств Европы имели такое же население, как и громадная Россия. Тем не менее Европа начинала уже превращаться в территориально отдельные государства, организовывавшиеся вокруг получавших статус постоянных вооруженных сил страны, и военное превосходство доставляло крупным государствам больше возможностей для выживания.
Но все это только начиналось. В 1490 г. армии состояли главным образом из наемников, нанятых для определенной кампании, из клиентов богатых господ и гражданских ополчений. Регулярная армия заменила городские ополчения во Франции и Бургундии, но не в других странах. И в королевских доходах все еще большое место занимали подати и подушные подати. Внутри государств общины, гильдии, церкви и местные магнаты продолжали удерживать значительные самоуправляемые территории, пользовавшиеся неприкосновенностью. Центральное управление занималось, в основном, военными, судебными и фискальными делами. По–прежнему в центре Европы было несметное количество крошечных юрисдикций. Поскольку города–государства, союзы городов, династические империи и княжества были только номинально связаны с крупными монархиями и империями, а церковные организации, такие как Тевтонский орден, на европейском континенте сосуществовали (как бы они ни враждовали), то пока и не было ясно, что национальное государство, как мы его знаем, станет преобладающей формой организации в Европе. И только в XIX в., после наполеоновских завоеваний и последующего объединения Германии и Италии, почти вся Европа превратится в отдельные государства (территории которых не совпадали ни в какой мере), имеющие регулярные профессиональные вооруженные силы, осуществляющие контроль над населением, живущим на 40 000 квадратных миль или даже больше.
В последующие 400 лет в результате множества послевоенных урегулирований и создания нескольких федераций сильно сократилось число европейских государств. В XIX в. их количество стабилизировалось. В начале 1848 г., например, в Европе было от 20 до 100 государств, в зависимости от того, как рассматривать 35 входивших в Германскую конфедерацию членов, 17 папских государств, 22 технически автономных частей Швейцарии и несколько зависимых, но формально отдельных образований, как Люксембург и Норвегия. В Готском альманахе, этом указателе представителей знати и государственных деятелей, алфавитный список начинается с крошечных Анхальт–Бернбург, Анхальт–Дессау, и Анхальт–Котан, а потом идут более крупные Австрия, Баден и Бавария.
Еще более крупными образованиями стали Германская империя и королевство Италии. К началу 1890 г. количество отдельных государств сократилось примерно до 30, причем девять из них входили в Германскую империю. На конец 1918 г. их численность уменьшилась приблизительно до 25 отдельных государств. Затем в XX в. количество и размер европейских государств не сильно изменились, несмотря на то, что решительно менялись границы по мирным договорам после Первой и Второй мировых войн. Если (следуя критерию Смолла и Зингера) мы будем принимать во внимание только те государства, размер которых обеспечивает их военную самостоятельность, мы на самом деле можем отметить даже остановку и поворот вспять продолжительной тенденции: при окончании наполеоновских войн было 21, в 1848 г. — 26, в 1980 г. — 29 (включая Мальту, Кипр и Исландию) (Small, Singer 1982: 47–50).
Теперь уже не 9 500 квадратных миль (как в 1490 г.), в 1890 г. 30 государств контролировали примерно 63 000 квадратных миль, что сравнимо с территорией современных Никарагуа, Сирии и Туниса. Вместо населения в 310 000 чел (как в 1490 г.), среднее государство в 1890 г. имело население примерно 7,7 млн. Если мы представим государства в виде кругов, то средний их радиус вырос с 55 до 142 миль. При радиусе в 55 миль правитель всего лишь одного города мог осуществлять прямое правление всей прилегавшей к нему территорией; при радиусе в 142 мили правление нельзя было осуществлять без специального аппарата надзора и государственного вмешательства. И хотя великую консолидацию пережили такие микрогосударства, как Андорра (175 квадратных миль), Лихтенштейн (61), Сан–Марино (24) и даже Монако (0,7), вообще со временем большие различия в размерах стали редки.
В целом, последней частью Европы, прошедшей процесс объединения в большие национальные государства, был пояс городов–государств от Северной Италии вокруг Альп и вниз по Рейну до Нидерландов. В результате появления сначала Германии, а затем Италии эти цветущие, но вздорные по характеру маленькие княжества с их прилегавшими землями подпали под национальный контроль. Казалось, что после 1790 г. европейцы поняли: для того чтобы быть жизнеспособным, государство должно иметь территорию радиусом не менее 100 миль и контролировать площадь радиусом не более 250 миль.
Города и капитал
Чтобы лучше разобраться в сложившейся географической картине, следует провести различия между системами городов и системами государств. Европейская система городов являла собой изменяющиеся отношения между концентрациями капитала; европейская система государств — изменяющиеся отношения между концентрациями принуждения. Европейские города складывались в слабо выраженную иерархию коммерческого и промышленного превосходства, внутри которой в каждый отдельный момент времени несколько сгруппировавшихся городов (обычно группировавшихся вокруг единого господствующего центра) определенно доминировали среди других. (Европейская иерархия, конечно, была только частью громадной сети городов, распространившейся еще в начале описываемого периода далеко в Азию, а со временем и в Африку, и в обе Америки.) Используя полезное упрощение Фернана Броделя, мы можем сказать, что Венеция, Антверпен, Генуя, Амстердам, Лондон и Нью–Йорк с успехом возглавляли европейскую систему городов с XIV до XX в.
Для занятия господствующего положения город нуждался не столько в больших размерах, сколько в том, чтобы занимать центральное положение в европейской сети торговли, производства и аккумуляции капитала. Тем не менее наибольшая концентрация капитала и городского населения обычно и встречалась в крупных городах (или группах городов). Используя классификацию по размерам и пренебрегая некоторыми границами, Дж. — Л. Рассел выделяет средневековые регионы с центрами: Флоренция, Палермо, Венеция, Милан, Аугсбург, Дижон, Кельн, Прага, Магдебург, Любек, Гент, Лондон, Дублин, Париж, Тулуза, Монпелье, Барселона, Кордова, Толедо, Лиссабон. От Флоренции до Гента города были более густонаселенными, а земли к ним прилегало меньше, особенно на итальянском конце. Судя по общему количеству населения в десяти крупнейших городах, список возглавляли регионы Венеции (357 000), Милана (337 000) и Флоренции (296 000) (Russell, 1972: 235). В 1490 г., согласно более точным подсчетам «городского потенциала» Жана де Ври, европейскую систему городов возглавляют регионы с центрами в Антверпене, Милане и Неаполе, а в 1790 г. наибольшей, доминирующей была, без сомнения, зона Лондона (включая территории за Английским каналом (Ла–Маншем) (de Vries, 1984: 160–164).
