Алексей Щербаков - Гражданская война. Генеральная репетиция демократии
И неудивительно, что так. А. Ф. Керенский по профессии был присяжным поверенным — то есть адвокатом. И специализировался на уголовных делах. В России тогда существовал суд присяжных. Главная работа адвоката состояла в том, чтобы «пробить на слезу» присяжных заседателей — дабы они пожалели несчастного преступника. Классический пример — дело Веры Засулич. Террористку, доказательства виновности которой были неопровержимы, присяжные признали невиновной потому, что адвокат А. П. Александров красочно, в духе мелодрамы, поведал о ее несчастной судьбе.
Есть замечательная книга: «Судебные речи известных российских адвокатов». Судя по ней, ремесло адвоката заключалось в том, чтобы красиво молоть языком. Это Керенский умел. Но вот что-то большее…
Итак, большевики и анархисты разгромлены. А что делает Керенский? Что-то непонятное. Ладно — он направляет юнкеров в дом Кшесинской. Те выгоняют оттуда большевиков, но дальше происходит полный идиотизм. Отряды юнкеров шатаются по городу и арестовывают кого попало. Их винить в этом трудно — они не полицейские. Но понятно, какое отношение вызвали такие аресты.
Отступление. Господа юнкера
О юнкерах существует несколько неверное мнение. Слушая Вертинского и читая книги вроде Куприна, люди представляют юнкеров эдакими шестнадцатилетними интеллигентными романтическими мальчиками, которых убивала «пьяная матросня». Но если мы поглядим на фотографии — хотя бы тех, кто позирует в разгромленном доме Кшесинской — то мы видим иные лица. От «канонического» типа юнкеров они отличаются, как сержант-дембель от суворовца.
Это ребята куда постарше (лет по 25–30), явно не из интеллигентов — и очень серьезные. Дело в том, что они и были сержантами. Во время войны в школы прапорщиков стали брать не только тех, кто закончил среднюю школу, но и наиболее отличившихся (и, разумеется, наиболее лояльных) унтер-офицеров. А вот это были интересные ребята. Для них продолжение войны являлось шансом «выйти в люди», то есть — получить офицерские погоны. Напомню, что в Российской республике[42], как и в Империи, существовала «Табель о рангах» — и получивший звездочки на погоны автоматически попадал в привилегированный класс. Ради этого они были не против и повоевать. Окончание войны могло порушить все планы — их просто мгновенно вышибли бы на дембель. Так что им были ненавистны любые сторонники завершения войны.
* * *
…Правительство Керенского оказалось не в состоянии довести свою победу до конца. Казалось бы — что надо делать прежде всего? Пытаться «дожать» большевиков, с широким освещением в прессе. То есть окончательно смешать мешающую партию с грязью.
Но этого не происходит Арестованные большевики сидят себе в «Крестах». И неплохо, кстати, сидят — имеют свидания, получают передачи, общаются друг с другом на прогулках… Никаких следственных действий с ними осуществить не пытаются. Есть версия, что большевики тоже кое-что знали об источниках финансирования Временного правительства, и власти решили не обострять положение. Продержать их до Учредительного собрания — а там амнистировать.
Мало того. Большевики были не единственной проблемой. Куда более серьезным вопросом являлось наличие огромного количества оружия, которое расползлось по городу во время Февральского переворота. Не только револьверов и винтовок, но и пулеметов. Временное правительство решило его изъять. И что вышло?
К примеру, приходят юнкера на Ижорский завод.
— Сдавайте оружие!
— А у нас ничего нет, если хотите, ищите, — говорят рабочие с честными глазами.
Те, кто бывал на Ижорском заводе, согласятся, что там можно спрятать не только пару сотен винтовок, но и пару бронепоездов.
В итоге из победы над большевиками не вышло ничего путного. Никаких проблем правительство Керенского решить не сумело — ни частных политических, ни основных, стоящих перед страной. «Министры-социалисты» оказались ничем не лучше прежних «временных».
И через некоторое время люди стали снова глядеть в сторону Ленина…
Глава 6
Генерал Корнилов. Генеральная репетиция
О генерале Л. Г. Корнилове существует множество мифов. Самый популярный — «а вот если б он победил, то все было бы хорошо». Хотя победить он не мог. По определению.
Кем был господин Корнилов?
Генерал Корнилов — типичный продукт PR. Никаких особых достижений за ним не имелось. В армии многие коллеги называли его «львом с головой барана». Не за умственные качества, которые были не хуже, чем у иных других генералов, а за его запредельное упрямство. Точнее — за стремление идти к цели напролом, не обращая внимания ни на что.
Впрочем, в биографии генерала есть один интересный момент. В 1907–1911 годах Корнилов служил военным атташе в Китае. Военный атташе — это «легальный разведчик», и по роду службы он наверняка общался с иностранными коллегами. А, как известно, бывших разведчиков не бывает. Возможно, поэтому именно он угодил на роль «спасителя Отчества» — хотя были и иные претенденты. Например, адмирал Колчак или генерал Брусилов.
На войне Корнилов особо себя не проявил. Прославился он несколько позже — тем, что попал в плен (погубив перед этим свой корпус) и бежал. После этого его стали «раскручивать» в прессе.
Это был явный PR. Бежали из немецкого плена многие. К примеру, поручик Тухачевский (будущий маршал) бегал три раза. Но журналисты сделали героя из Корнилова.
Политическими взглядами генерал не обладал. У него была простая мысль: надо навести порядок в армии и продолжать войну. 5 марта, прибыв с фронта в Петроград, он заявил журналистам, что революция «является верным залогом нашей победы над врагом». (Кстати, именно он арестовывал императрицу Александру Федоровну в Царском Селе). Но Корнилова все равно «пиарили» как спасителя России. А когда человека раскручивают, значит, это кому-то нужно.
Корнилов пришел не на пустое место. Чем дальше продолжался бардак, тем больше появлялось желающих навести порядок. Рабочие смотрели на большевиков — но были и иные силы. Прежде всего, это офицеры, которые хотели порядка в армии. Во-вторых, крупные предприниматели. Им очень не нравились профсоюзы и заводские Советы, которые, гады такие, покушались на святое — на военные сверхприбыли. Требовали делиться. А делиться с рабочими русские предприниматели не желали ни в какую. И, в-третьих, крупные землевладельцы, которым очень не нравились разговоры о передаче земли крестьянам.
«В августе 1917 года подобные взгляды разделяло большинство кадетов и такие влиятельные центристские политические группировки, как Всероссийский союз торговли и промышленности и Союз земельных собственников, действовавшие в Москве».
(А. Рабинович)
Офицеры к этому времени и в столицах, и на фронте создали множество кружков, в которых обсуждались данные темы. «Правые» (по меркам 1917 года) обратили внимание на Корнилова еще в апреле. Лидер петроградских «правых» В. С. Завойко, проведя несколько бесед с генералом, стал в итоге его адъютантом, а фактически — политическим консультантом.
Неизвестно, чем бы это закончилось, но тут появился Савинков…
Террорист у власти
Борис Савинков начал как террорист. Правда, особой преданности программе эсеров у него не было заметно. Он являлся типичным представителем распространенных тогда поклонников Ницше. С той разницей, что прочие болтали, а тот играл всерьез…
Правда, его слава «великого террориста» сильно преувеличена — точнее, она возникла благодаря умелой саморекламе, которую Савинков устроил с помощью своих книг. На самом-то деле все свои нашумевшие «акции» он провел под чутким руководством Евно Азефа, который был одновременно руководителем Боевой организации эсеров и платным агентом Охранного отделения. Возникает закономерное подозрение — может, охранка или те, кто стоял за ней, играя в политические игры, просто позволяли Савинкову убивать тех, кого надо? Без Азефа «великому террористу» в начале века не удалось сделать ровным счетом ничего. Впрочем, взаимоотношения террористов и охранки — это отдельная тема.
После разоблачения Азефа на Савинкова тоже пали подозрения. Дескать, ты, парень, часом не стукачок? Доказательств не было, но терроризмом заниматься больше никак не получалось. В результате «великий террорист» шатался по Европе, писал художественные произведения и вел богемную жизнь. Кстати, есть версия, что именно тогда его завербовала английская разведка.
После начала войны Савинков стал большим сторонником «войны до победного конца», работал военным журналистом во Франции, а после Февральского переворота вернулся в Россию. Формально он являлся эсером, но взгляды имел откровенно кадетские. И уж понятно, что бывший террорист ни в коей мере не являлся сторонником демократии.
