Александра Ишимова - История России в рассказах для детей (том 1)
Таблица XXI
Семейство великого князя Георгия II Владимировича
Супруга:
дочь великого князя Всеволода II
Сыновья:
1. Владимир
2. Всеволод
3. Мстислав
Россия покоренная
1238-1243 годы
Уныло стояли развалины городов и селений, через которые прошел ужасный Батый. Печально дымились обгорелые стены их; страшно лежали по пустым улицам непогребенные мертвецы; боязливо прятались, где только могли, живые, лишенные всего, что было дорого для сердец их. Таково было состояние отечества и предков наших, когда брат последнего великого князя Георгия - Ярослав Всеволодович как законный наследник его приехал в прежде счастливый, но теперь уже не походивший на столицу Владимир. Больно было смотреть новому государю на несчастье народа, но он знал, что не слезы освобождают нас от бед: всего нужнее тогда мужество и терпение, и Ярослав спешил показать пример своим подданным. Он приказал поскорее похоронить мертвые тела, чтобы не сделалось от гниения их заразы, вызывал людей, убежавших в леса и места отдаленные, занимался делами государственными - одним словом, старался всеми средствами ободрить народ и показать ему, что он не потерял еще надежды на славу и счастье.
Но эта надежда великого князя и бедных подданных его скоро исчезла. Батый ненадолго оставил Россию: он хотел только завладеть землей половцев. Через год он уже навсегда прогнал оттуда в Венгрию знаменитого хана их Котяна с 40 тысячами воинов и пришел в южные области наши с тою же злобой, с тем же зверством, с какими был он за год до того в северных. Города Муром, Гороховец, Чернигов погибли точно так же, как Суздаль, Владимир, Рязань, Ростов, Ярославль.
Драгоценный, святой для сердца русского Киев - эта старинная столица и мать городов наших еще оставалась целой, но слух о сокровищах церквей и дворцов ее, о богатстве жителей и многочисленности их уже давно дошел до Батыя, и в 1240 году он окружил его со всех сторон своим войском. Варвары издали любовались прекрасным городом на крутом берегу гордого Днепра, зелеными садами его, белою стеной с высокими башнями и воротами, но они не только любовались, вместе с тем они радовались богатой добыче.
Во время этой радости татар какой страх, какой ужас был в Киеве! Князь его Михаил бежал вместе с сыном в Венгрию, как только услышал о приближении Батыя. Даниил Галицкий, заступивший место его, зная, что с небольшим войском нельзя одолеть великую силу татар, решил также уехать к королю венгерскому и просить у него помощи. Защиту Киева поручил он искусному и храброму боярину Димитрию.
Но ни искусство и храбрость его, ни отчаянное мужество жителей, решивших умереть за веру и отечество, не спасли Киев, и 9 мая он был взят после двухдневной осады. Киевляне не сдавались до последней крайности: даже внутри города сделали наскоро забор около Десятинной церкви, бились еще там и почти все легли на месте. Я не буду рассказывать вам все, что делали татары после победы своей. Вы уже имеете понятие о жестокости их в северной России. Эта жестокость была всегда одинакова, и зверские сердца их не могли ни устать от вечного кровопролития, ни наскучиться ими. Скажу вам только, что красота и великолепие старинного Киева с тех пор исчезли навеки. Печерский монастырь, или Лавра, собор, знаменитая Десятинная церковь были совсем разрушены, и хотя через двести лет они опять были возобновлены, но уже совсем не в том величии, как прежде. Татары похитили все сокровища, искали драгоценности не только во дворцах, но даже в могилах княжеских. Посреди этого всеобщего разрушения сохранилась только православная вера наша, и замечательно, что дикие татары и впоследствии показывали уважение к русскому духовенству.
Боярин Димитрий, начальник неустрашимых киевлян, попал в плен. Батый, несмотря на жестокость свою, уважал истинное мужество и потому полюбил Димитрия, брал его с собою во все новые походы и даже иногда охотно принимал его советы. Бедный Димитрий был при жестоком победителе своем и тогда, когда он из Киева отправился разорять княжество Галицкое. Здесь-то добрый и храбрый воевода русский, с ужасом глядя на погибель своего отечества, успел оказать ему последнюю услугу: он посоветовал Батыю идти скорее в богатую Венгрию, чтобы король ее не успел собрать сильное войско и напасть на самих татар. Батый послушался его, и несчастная Россия отдохнула. Бедствия ее вместе с татарами перешли в Венгрию, Хорватию, Сербию, Дунайскую Болгарию, Молдавию, Валахию. Вся Европа затрепетала, но судьба спасла ее: Батый получил известие, что великий хан Октай умер. Наследником престола был сын его Гаюк, живший всегда несогласно с Батыем. Это заставило страшного завоевателя подумать о собственных владениях своих. Привыкнув видеть, что все покоряется ему, он не хотел зависеть от великого хана и потому решил основать свое собственное твердое владение, которое бы признавало над собою одно имя, не власть Гаюка. Для этого он выбрал место около нынешней Астрахани и на берегу реки Ахтубы, в 60 верстах от устья Волги, велел строить город Сарай. Близ Селитряного городка и ныне видны еще остатки этого Сарая. Все владение Батыя называлось Великой, Золотой или Капчакской Ордой. Орда же младших братьев его, поселившаяся около Аральского моря, называлась Малой.
Бродя по астраханским и донским степям, наблюдая за постройкой повой столицы своей Сарая, имея под началом полмиллиона воинов, Батый не заботился о новом великом хане и объявил себя повелителем всех областей русских, земли Половецкой, Тавриды, стран кавказских и всех земель от устья Дона до реки Дунай. Никто не смел с ним спорить, все государи согласились, все покорились его ужасной силе.
Батый, величаясь своею славой, гордо звал к себе как своих подданных всех князей, им побежденных, и в том числе великого князя суздальского.
Ярослав II посчитал неблагоразумным не повиноваться ужасному врагу и для спокойствия своего народа, для избавления его от новых бед поехал со многими боярами в Золотую Орду. С той минуты, в которую государь русский решился признать над собой власть Батыя, кончилась независимость отечества нашего и земля Русская сделалась землей покоренной, сделалась данницей татар. Это было в 1243 году.
Жестокое унижение ожидало бедного Ярослава в шатре Батыя, который хотя был ласков к своим подвластным, но принимал их с обрядами, несносными для человека с душой высокой и благородной. Грубый, полудикий хан татарский сидел на возвышенном месте с одною из жен, которых было у него очень много. На скамейках, ниже Батыя, сидели его другие жены, дети, родня и знатные особы. На столе посреди шатра стоял любимый напиток татар - кумыс [30] в золотых и серебряных чашах, очень нечистых: у татар почиталось за грех мыть посуду и платья, и они обыкновенно были чрезвычайно неопрятны. Подходя к шатру, надобно было пройти мимо двух костров: татары думали, что огонь очищает злые намерения и даже лишает силы яд, если кто несет его к хану. Прежде нежели войти, надобно было поклониться на юг тени Чингисхана, потом, войдя в шатер, стать на колени и кланяться в землю. Это должны были делать без различия все цари, князья, вельможи, покоренные Батыем и приходившие к нему. После этого унизительного обряда они делались совершенными рабами его. Князь не мог владеть своими землями без грамоты Батыя, должен был платить ему большую дань, исполнять все его приказания, являться по первому слову его в Орду.
Ярослав Всеволодович, думая только о спасении жизни немногих оставшихся подданных своих, решился перенести такое унижение, и мы должны помнить эту решимость его как величайшую жертву, какую государь может принести своему народу. Такое унижение выше отчаянной храбрости: умереть можно в одну минуту, но государю знаменитому отказаться от славы и свободы, жить в рабстве у дикого варвара - это гораздо хуже одной смерти: это беспрестанная смерть. Если бы великий князь и почти все князья удельные, последовавшие примеру его, не решились тогда на эту великую жертву, злые татары, верно, докончили бы истребление всех предков наших, и нас не было бы на свете, и мы не наслаждались бы нынешним счастьем своим, и милая родина наша сделалась бы жилищем диких орд татарских, и громкое, славное, драгоценное для нас имя русское уже давно было бы забыто на земле. Сохраним же в душе нашей уважение к памяти тех князей, которые для спасения жизни своих подданных и для будущего счастья потомков их принуждены были покориться Батыю! Добрые князья страдали для нас! Чувствуя это, мы должны доказать благодарность свою к ним пламенною любовью к тому отечеству, которое для них было дороже всего на свете. Они увидят наше усердие к нему и благословят нас на небе так, как мы благословляем драгоценную память их на земле.
