Краткая история Бразилии (СИ) - Фаусту Борис
Подчеркивание роли местных войск не значит, что они представляли собой демократическую армию, образец «союза трех рас» [34]. Случай с Калабаром, который остался в исторической памяти как «великий предатель» в первый период войны, оказался наиболее значимым, но не исключительным. В действительности голландцы все время опирались на поддержку местных жителей, будь то сеньоры энженью или производители сахарного тростника, или же на такие слабо или вовсе не вписанные в колониальное португальское общество группы, как «новые христиане», африканские рабы, индейцы тапуйя, бедные и влачившие жалкое существование метисы. Конечно, не вызывает сомнений, что индейцы под руководством Камарана и негры во главе с Энрике Диашем сражались вместе с лузо-бразильскими войскам. Но мобилизация этих сил оставалась незначительной. К примеру, в 1648 г. контингент Энрике Диаша составлял 300 человек, что представляло собой 10 % от всех солдат и 0,75 % от численности негров-рабов в Пернамбуку.
Та форма, которую приняло изгнание голландцев, породило чувство «пернамбуканского патриотизма». На протяжении двух столетий — до «Революции Прайера» [35] (1848) — Пернамбуку превратился в центр выступлений за автономию и за независимость, доходивших до открытых восстаний. До получения независимости основной мишенью патриотов была метрополия; после ее обретения стало преобладать требование автономии провинции, зачастую окрашенное в тона социальной борьбы. Идейное наполнение «пернамбуканского патриотизма» менялось на протяжении времени и зависело от конкретно-исторических условий и от участия конкретных социальных групп, однако такой патриотизм оставался отправной точкой для свойственных Пернамбуку представлений о должном социальном устройстве.
1.7. Колонизация периферийных областей
Находясь вдалеке от центра колониальной администрации, север Бразилии жил жизнью, весьма отличавшейся от той, что шла на Северо-Востоке. Процесс колонизации там шел медленно, включение в европейский рынок до XVIII в. оставалось весьма относительным, а принудительный труд индейцев преобладал над рабством негров.
До 1612 г., когда французы основали свою колонию в Мараньяне (будущий г. Сан-Луиш), португальцы не демонстрировали ни особого интереса, ни возможностей укрепиться в этом северном регионе. Угроза потери территории привела к изгнанию французов и к основанию в 1616 г. города Белем. Это был период постепенного проникновения вглубь региона по Амазонке: поднявшись по ней, экспедиция Жуана Тейшейры в 1637 г. достигла Перу. В 1690 г. португальцы основали небольшой форпост в устье р. Риу-Негру, недалеко от нынешнего г. Манаус. Португальская корона учредила особую администрацию для северных территорий, создав государство Мараньяна и Гран-Пара со своим губернатором и органами управления. Это государство, формально отделенное от остальной Бразилии, просуществовало (с перерывами) до 1774 г.
Присутствие индейцев наложило явственный отпечаток как на численность населения, так и на культуру региона. Даже в XVIII в. общеупотребительным языком все еще оставалась разновидность языка тупи. Процент смешанных браков был очень высок, в том числе и потому, что белые женщины оставались редкостью, несмотря на попытку переселить в Сан-Луиш эмигрантов с Азорских островов.
Если все бразильские регионы страдали от недостатка монетного обращения, на севере это явление приобрело ярко выраженный характер. До середины XVIII в. нередким был прямой обмен одних товаров на другие или использование в качестве замены денег хлопчатобумажных тканей или какао-бобов. Попытки наладить сельское хозяйство, ориентированное на производство и вывоз сахара и хлопка, в большинстве случаев терпели неудачу до последних десятилетий XVIII в. С этого времени Мараньян быстро превращается в крупный центр производства хлопка, плантации которого распространяются и на Северо-Востоке. В целом же с севера получали то, что можно назвать «дарами джунглей»: ваниль, сассапариль [36] и в особенности бобы дикорастущего какао, которые индейцы и метисы собирали по берегам рек, а затем свозили в Белем.
Благодаря значительному количеству индейцев северные территории стали обширным полем деятельности религиозных орденов, в первую очередь иезуитов. Считается, что около 1740 г. в деревнях под опекой иезуитов и францисканцев проживало приблизительно 50 тыс. индейцев. Здесь следует отметить деятельность отца Антониу Виейры, прибывшего в 1653 г. в Бразилию в качестве провинциала ордена иезуитов и ставшего известным благодаря многочисленным проповедям, целью которых было положить предел злоупотреблениям в отношении индейцев. Между представителями королевской администрации, колонизаторами и миссионерами на севере постоянно существовали трения. Иезуиты вызывали значительное недовольство своими планами по «окультуриванию» коренного населения и контролю над ним, поскольку эти замыслы отличались от того, к чему стремились колонизаторы. К тому же иезуиты владели обширными поместьями, где выращивался скот, производились хлопок и сахар. Они также активно участвовали в торговле «дарами джунглей». Иезуиты столкнулись с рядом проблем; в конце концов в 1684 г. их выслали из Мараньяна. С помощью королевской власти они вернулись двумя годами позже, однако равновесие между миссионерами и колонистами останется шатким вплоть до окончательного изгнания иезуитов в 1759 г.
Составляя в 1627 г. первую «Историю Бразилии», брат Висенти де Салвадор сокрушался о хищническом характере колонизации и о том, что португальцы до описываемого времени оказались неспособны освоить внутренние регионы страны, «цепляясь за побережье, подобно крабам». Это последнее утверждение во многом соответствовало действительности, но в некоторых районах, особенно в центральных и южных областях Бразилии, положение начало меняться.
Колонизация капитанства Сан-Висенти началась с побережья, где были устроены плантации сахарного тростника и энженью. Но такая деятельность продлилась недолго. Сахар, произведенный в Сан-Висенти, не мог конкурировать с продукцией Северо-Востока как из-за качества почвы, так и из-за большей удаленности от европейских портов.
С другой стороны, населенный значительным числом индейцев регион привлек иезуитов. Миссионеры и колонисты, руководствуясь различными целями, устремились вглубь капитанства. Преодолев горную гряду Серра-ду-Мар, они, следуя по пятам за индейцами, оказались на плоскогорье Пиратининга на высоте 800 метров над уровнем моря. В 1554 г. иезуиты Нобрега и Аншьета основали здесь Сан-Паулу, получивший в 1561 г. статус поселения, и учредили училище (коллегию) иезуитов. Оказавшись отделенными от побережья естественными преградами, первые колонизаторы и миссионеры все больше сосредотачивались на внутренних областях Сан-Висенти, продвигаясь вглубь с помощью индейцев или используя для передвижения речную сеть (реки Тьетé, Паранаиба и другие).
На раннем этапе развития у области Сан-Паулу и северных территорий существовали некоторые черты сходства: сельское хозяйство, ориентированное на вывоз, оставалось слабо развитым; среди жителей было много индейцев, контроль над которыми оспаривали колонизаторы и миссионеры; монетное обращение было редким, и вместо него использовался прямой обмен. Особенно примечательным являлся высокий процент индейского населения. Многочисленные смешанные браки, связанные с очень ограниченным числом белых женщин, привели к появлению так называемых мамелюков [37] (потомков белых и индеанок). Преобладающим языком вплоть до XVIII в. оставался тупи. Португальцы из региона Сан-Паулу переняли многие обычаи и навыки индейцев, научившись обращаться с луком и стрелами не хуже, чем с огнестрельным оружием.
И опять колонизаторы и миссионеры столкнулись между собой — и вновь это было связано с различием в методах и конечных целях подчинения индейцев. Решения папы римского и португальского короля (1639–1640), в которых вновь подтверждались ограничения в деле порабощения индейцев, вызвали яростное негодование в Рио-де-Жанейро, Сантусе и Сан-Паулу. Иезуиты были изгнаны из Сан-Паулу и вновь вернулись туда лишь в 1653 г.
