Леон Урис - Эксодус (Книга 3, 4 и 5)
В Ган-Дафне военное обучение в рамках Гадны шло вовсю. Молодежная деревня была превращена в крупный склад оружия. Дети чистили доставляемые винтовки, а затем переправляли их на грузовиках селения в населенные пункты Хулы и в подразделения Палмаха. Карен частенько отправляли на такие задания по переправке оружия. Она, как и остальные дети села, отправлялись на эти задания беспрекословно. У Китти прямо сердце замирало каждый раз, но приходилось помалкивать.
Карен упорно, хоть и тщетно, продолжала поиски отца. Надежда, казавшаяся в лагере Ля Сиотат столь реальной, сильно поблекла.
Девушка поддерживала регулярную связь с Ханзенами. Карен писала каждую неделю, и каждую неделю приходило письмо, а то и посылочка, из Копенгагена. Мета и Ааге Ханзен уже оставили всякую надежду заполучить ее назад. Если даже Карен не найдет отца, в ее письмах было нечто новое, явно указывавшее на то, что она для них навсегда потеряна. Еврейство Карен и ее связь с Палестиной стали почти совершившимся фактом. Единственное исключение была Китти Фрэмонт.
Дов Ландау по-прежнему вел себя странно и противоречиво. Бывало, он вырвется из своего уединения, и в эти минуты его дружба с Карен становилась еще более глубокой. Но тут же Дов, словно испугавшись собственной отваги и белого света, забирался обратно в свою скорлупу. В те минуты, когда он бывал в состоянии трезво расценивать свое поведение, Дов ненавидел самого себя за те огорчения, которые он доставлял Карен.
Но тут же он проникался жалостью к самому себе и одновременно ненавидел и любил девушку. Он чувствовал, что не должен слишком влиять на Карен, но, с другой стороны, он не мог решиться оборвать свою единственную связь со внешним миром. Когда он снова погружался в свою озлобленность, он, бывало, часами сидел и смотрел на синий номер, наколотый на его руке. Затем он с остервенением бросался на книги и чертежи и не замечал ничего вокруг. Но всякий раз Карен удавалось вытащить его снова на поверхность. Как бы он ни злобствовал, перед ней он был бессилен.
За время, проведенное в Ган-Дафне, Китти Фрэмонт стала прямо-таки незаменимой в селе. Доктор Либерман опирался на нее все больше и больше. То обстоятельство, что все относились к ней как к хоть и сочувствующему, но все-таки постороннему лицу, позволяло ей частенько оказывать то особое и благотворное влияние, которое свойственно только людям "со стороны". Дружба с доктором Либерманом радовала ее бесконечно. Она совершенно вошла в жизнь Ган-Дафны и прямо творила чудеса с травмированными детьми. Но какой-то невидимый барьер все-таки оставался. Она сознавала, что она сама отчасти причина тому, но она этого хотела.
С Брусом Сатерлэндом Китти чувствовала себя гораздо свободней, чем с жителями Ган-Дафны. Тут она была в своей стихии и с возрастающим нетерпением ждала тех выходных дней, когда отправлялась с Карен к нему в гости. В его обществе она еще яснее чувствовала разницу между собой и евреями.
Харриэт Зальцман дважды приезжала в Ган-Дафну. Оба раза старушка умоляла Китти принять на себя руководство новым центром Молодежной Алии в районе Тель-Авива. Китти обладала незаурядными организаторскими способностями, и все у нее шло как по маслу. Это и ее богатый профессиональный опыт были очень нужны в других местах, где дела шли не так гладко, как в Ган-Дафне. Харриэт Зальцман понимала, что именно то обстоятельство, что Китти - человек со стороны, окажет в высшей степени благотворное влияние на Молодежное селение.
Китти отклонила предложение. Она хорошо устроилась в Ган-Дафне, а главное, Карен чувствовала себя там совершенно как дома. У нее не было честолюбивых стремлений и она вовсе не собиралась делать карьеру в рамках Алият Ганоар.
Главным же было то, что она не хотела занимать должности, где ей пришлось бы нести ответственность за военное обучение и нелегальную переправку оружия. Это сделало бы ее соучастником.
А Китти хотела оставаться нейтральной. Ее деятельность должна оставаться и впредь чисто профессиональной, а отнюдь не политической.
К Карен Клемент Китти Фрэмонт относилась как старшая сестра, заменяющая родителей. Китти сознательно стремилась к тому, чтобы Карен не могла обходиться без нее. Память о Ханзенах блекла все больше, а поиски отца пока никаких результатов не дали. Таким образом, оставался один Дов. Но Дов ничего не давал взамен. Китти всячески поощряла зависимость девушки от нее. Она хотела, чтобы девушка не просто нуждалась в ней, но нуждалась до такой степени, чтобы это чувство зависимости могло одолеть ее тайного противника силу "Эрец Исраэль".
Так проходили недели, а с ними - и праздники. Первым, на исходе зимы, наступил праздник деревьев "Ту-Бишват". По этому случаю евреи, фанатики разведения лесов, сажают по всей стране сотни тысяч новых деревьев.
К концу марта наступил день павших героев. Иордана Бен Канаан повела отряды Гадны в Тель-Хай, у самой границы, где Барак и Акива перешли из Ливана в Палестину. Теперь это была священная земля. Бойцы Палмаха и молодые бойцы Гадны собрались у могилы Трумпельдора, чтобы воздать честь героям нового времени.
Затем наступил славный праздник Пурим. По всей Ган-Дафне носились ряженые, село утопало в гирляндах, венках и ярких украшениях и всюду царила атмосфера настоящего карнавала. Была прочитана вслух книга Эсфири, где рассказывается, как царица Эсфирь спасла от гибели евреев, обитавших тогда в персидском царстве. И как Аман амалекитянин замыслил истребить евреев, но Эсфирь разоблачила его и спасла народ свой. Могила Эсфири находилась тут же на границе, у Форт-Эстер, где и проводилась часть празднеств. Рассказ о Пурим звучал совершенно реально для детей Ган-Дафны, так как почти все они были жертвами более позднего Амана, которого звали Адольфом Гитлером.
Затем праздновали исход из Египта, еврейский праздник Пасхи.
Праздник Лаг-Баомер падает на полнолуние, ровно на тридцатый день по окончании Пасхи. В этот день отмечается второе восстание евреев против римлян. Воздается честь великим учителям, похороненным в Тивериаде, в Сафеде и в Мероне. Тут находятся могилы Моисея Маймонида, бессмертного философа и врача, и ряда других великих учителей: рабби Хии, рабби Элиезера, рабби Кагана, а также великого революционера, рабби Акивы. Тут же в Тивериаде находится также могила рабби Меира Чудотворца. Празднества начинаются в Тивериаде, затем переносятся в Сафед, а из Сафеда благочестивые евреи выходят толпами в Мерон, где похоронены рабби Иоханан Гасандлар, - Сапожник, - а также Гилел и Шамай. В Мероне сохранилась часть древней синагоги с дверью, в которую должен будет пройти Мессия, когда он явится.
Однако из всех чтимых в Лаг Баомер учителей наибольшие почести воздавались рабби Шимону Бар-Иохаи, Бар-Иохаи восстал против римских эдиктов, запретивших иудаизм. Он сбежал в селение Пекиин и жил там в пещере. Господь дал ему в пищу рожковое дерево и родник - для питья. Так он прожил в пещере семнадцать лет. Только раз в год он отправлялся на один день в Мерон, чтобы обучать своих учеников Торе, запрещенной римлянами.
И мусульмане, и христиане признают, что они обязаны своими религиями этим еврейским учителям, которые, скрываясь, уберегли иудаизм. Без иудаизма и святой Торы ни христианства, ни ислама не было бы, так как обе эти религии уходят своими корнями в Тору, и именно из принципов иудаизма почерпнули они жизнь и живую душу.
Скрываясь в пещере, Бар Иохаи написал книгу "Зогар" - "Сияние", - где излагаются основы мистического учения Кабалы. Хассиды и члены восточных общин стекались со всех уголков Палестины в Тивериаду и Сафед, откуда отправлялись в Мерон, чтобы провести несколько суток в молитве, чтобы петь, плясать и воспевать рабби Симона Бар Иохаи.
В мае дожди прекратились, долина Хулы и горы Сирии и Ливана покрылись сочной зеленью, низины густо заросли полевыми цветами, по всей Галилее пышно расцвели красные, и белые, и оранжевые ранние розы, а Ган-Дафна стала готовиться к очередному празднику. Наступил праздник Шавуот, праздник уборки первых плодов нового урожая.
Все праздники, так или иначе связанные с обработкой земли, были особенно близки сердцу палестинских евреев. В Ган-Дафне стало традицией, что на Шавуот в детское поселение съезжались делегации со всей долины Хулы, чтобы принять участие в празднествах.
И снова селение принарядилось словно для карнавала, когда мошавники приехали на грузовых машинах из Яд-Эля. Приехала и Сара Бен Канаан.
Приезжали из пограничного кибуца Кфар-Гилади, расположенного на самой границе с Ливаном; из Айелет Га-шахар и из Эйн-Ора. Приезжали из кибуца Дан на сирийской границе, и из кибуца Манара, расположенного на самой вершине.
Доктор Либерман был разочарован тем, что из Абу-Йеши прибыла делегация, не составлявшая по численности и половины против прошлых лет, и что Taxa не приехал вовсе. Он сказал об этом Харриэт Зальцман и Китти. Причины были ясны всем; это были весьма досадные причины.
