М Лебединский - От пращуров моих (Часть 1)
Текст на 2 листах 11,5 х 16. 1 лист синий, 2-белый, без зна
ков препинаний. Разделено на предолжения мною по смыслу.
"Здрастую милая и дорогая дочурка Маня. Крепко цалую и
желаю от бога доброго здравия и благополучия в делах. Милая
Маня я слава богу здарова вот только Варя очень занята по
три дня дежурит подряд и домой не приходит. Докторша отпуст
ила 2 фельдшеров и сестру и сама уехала, и одна сестра и фе
льдшер и те новые. Вот у них так постановлено 30 дней, а 31
первого - это лишний день. Сколько их в году они и распреде
ляют и у Вари было одно дежурство, а июль должен был дежур
ить новый, а он говорит: придешь, а меня нет. И ей приходит
ся 4 сутки дежурить. Я так баюсь за нее чтобы она не заболе
180
ла ета коклюшем. Виновата - помоги ей госпдь и матерь божия.
Дорогая Маня я письмо отдала Феди. Он взял и почитал, но мне
ничего не сказал - пошлет деньги или нет. Поля на даче в Вы
рицах, но с несчастьем - она упала и ушибла грудь. Делали
снимок. Ренген Федя смотрел и говорили повреждений нет, но
легкие нехорошие. Она звала меня, но я никак не могла. Дверь
непочиненная и Варю оставить нельзя. Придет усталая и одна.
Ну теперя скоро кончится. Она писала мне, что сама не знаю
писала или нет, что там хорошее время провела - зубами там
питалася и осинью вставила бы и о том, Мария Ивановна, она
Юрию писала чтобы тебя задержать и ей там ближе и лучше. Она
набирала своих и они блаженствуют. Какая простофиля и глупая
до старости люди обманывают ето время. Ты бы поправила бы
здоровие. Если письмо получишь пошли открытку, как приедешь.
Буду ждать с нетерпением и адрес. Валя хотела писать тебе.
Полина крепко цалуит и Настя кланяется. Люся крепко цалует.
Крепко цалую и благословляю. Храни бог и матерь божия."
Ноябрь 1938г. - "Была у моей мамы. Шлют вам все сердечные
приветы - тоже живут как и жили. Мама так-же топчется и раб
отает по хозяйству. Да еще сшила Полиному ребенку хорошень
кое зимнее пальто."(из письма М.Т. к дочери и зятю от 16.11.
38 г.)
15.02.1940г. - Бабушка моя пишет мне письмо в Москву и пишет
о прабабушке моей в таких словах:
"Привет тебе от Ляли и Коли и от прабабушки. Она очень
довольна твоей картинкой. Смотрела на картиночку и говорила:
- Ах, Мишенька! Мой милый Мишенька! Потом убрала картинку в
коробочку. Миша, у прабабушки есть котик маленький, чернень
кий с белой грудкой. Знаешь, когда она кушает или шьет, то
котик сидит у нее на плече или голове и мурлычит, мурлычит."
8 марта 1940 г. моя бабушка пишет своей дочери Марии: "А по
следнее время все уходило как-то за Невскую. То бабушка при
хворнула, ну я к ней ездила. Она поправилась, Варя заболела..."
Такой маленькой и еле живой очень смутно помню ее и я.
Когда зиму 1940-41 гг. я жил у бабушке и учился в Ленинграде
- мы с ней раза два были в доме за Невской заставой.
Ольга Берггольц жила в этом же городе и за текучкой дел
почти забыла о Невской заставе. Особенно в первые месяцы во
йны и это длилось до тех пор пока 20 августа 1941 года:
"...рано утром в телефонной трубке не раздался голос тети
Вари:
- Лялечка...Приезжай проститься с бабушкой.
Я не поняла ее, изумилась, но от другого.
181
- Тетя Варя...Как же ты думаешь эвакуировать ее?
- Она не эвакуируется, Лялечка. Она умирает.
"Ну и что?" - чуть не сказала я: что-то не доходило до
меня.
- Она умирает, Лялечка, и хочет с тобой проститься....
И вдруг она предстала перед глазами такая, как в детст
ве: маленькая, вечно и споро работающая, ласково ворчливая,
добрая-добрая...Моя бабушка! Моя добрая, старенькая, послед
няя бабушка...
- Тетя Варя! - крикнула я.- Я сейчас приеду. Я...я успею?
- Думаю,успеешь.
- Я еду, тетя Варя!"
...и я пошла в наш дом....В той комнате, которую я пом
нила с детства, большое трюмо в постенке между окон уже сов
сем умерло - оно было подернуто как бы вечным туманом и нич
его больше не отражало. В комнате было светло....Темной была
только большущая икона Николая-чудотворца в углу,....Красная
лампадка горела перед Николаем-угодником, и поэтому выступа
ющее из сплошного черного поля коричневое надменно-строгое
лицо старца в митре, похожей на часовенку, казалось еще неу
молимее и мертвеннее; фикусы,..., ужасно разрослись, так что
стали похожи на какие-то наглые живые существа, и в комнате
пахло одним из самых забытых запахов-грустным и чистым запа
хом ладана. Я охватила это и восприняла в одно мгновение,
прежде чем в следующее воспринять самое поразительное: необ
ычайное, почти торжественное спокойствие, царившее здесь, и
гордую-гордую в невероятной простоте своей умирающую бабушку.
Тетя Варя в косынке сестры милосердия с красным крестиком
посередине стояла у нее в ногах,...
Увидев меня, она спокойно подошла, поцеловала нежно и
спокойно и негромко сказала:
- Она еще в сознании.Она будет рада тебе.
Я почему-то стащила платок с головы и подошла к постели
бабушки....А бабушка лежала на подушках, по-крестьянски пов
язанная белым платочком; ее лицо стало совсем-совсем малень
ким и морщинистым, глаза запали очень глубоко,но смотрели из
впадин своих умно и просветленно, как-то особенно по-живому
мерцая. Но больше всего меня поразили ее сложенные на груди
руки: они казались непомерно громадными- столько узлов и мо
золей было на пальцах, такие вздувшиеся, крупные, синие вены
увивали их. Это были руки женщины, которая из своих восмиде
сяти семи лет работала ровно восемьдесят, руки матери, кото
рая родила, кормила, пеленала и поднимала четырнадцать чело
век детей и множество внуков и даже правнуков, и пережила и
похоронила многих из них, и закрывала им глаза этими же рук
ами, и бросала первую горсть земли в их могилы. Я глядела на
ее махонькое, чуть теплящееся лицо, на живо мерцающие глаза
и на ее огромные руки с небывалым трепетом, почти со страхом,
и вдруг подумала, что за всю свою жизнь я ничего-ничего хор
182
ошего не сделала и даже не сказала бабушке - вот с этими жи
выми глазами, с этими руками....Как я могла, чтобы так полу
чилось? Я вспомнила вдруг также, как она водила меня в баню,
сажала в шайку с "холодненькой" водичкой, высасывала из глаз
щипучее мыло и потом покупала у ворот бани черный и дико
сладкий "рожок" или давала выпить кисленького квасу. А я?
Что я сделала хорошего ей, тете Варе, отцу? Ничего. Мне
не до них было,....
Бабушка моя находилась как бы в полузабытьи, глядя на
стену, когда я присела около.
- Мама, - окликнула ее тетя Варя,- к вам Ляля пришла про
ститься.
Глаза ее стали живее, и огромные руки зашевелились.
- Варька, - сказала она строго,- что ж ты госпиталь в та
кое время бросила?
- Там меня заменяют, мама, - покорно ответила тетя Варя и
повторила: - К вам Лялечка пришла, вы видите?
Бабушка повернула ко мне голову, долго молча глядела на
меня с неизъяснимой нежностью и любовью.
- Лялечка...внучка моя первая....Безбожница ты....комсом
олка....Ну,все-таки дай я тебя благославлю. Не рассердишься?
- Нет, бабушка, - ответила я.
.....она узловатой, почти чугунной на вид,но легчайшей своей
рукой медленно благославила меня.Я прижалась губами к ее ру
ке, уже прохладно
- Ну вот, - шелестела она еле слышно, но внятно,- ну,хоть
одну внучку повидала....А Муська-то, Муська-то где?
- Она в Москве, бабушка....
- Москву-то...тоже бомбят?
- Тоже, бабушка....
- А где она, Москва? Ну, в какой стороне?
Не совсем поняв ее вопроса, я наугад указала на стену,
возле которой она лежала.
- Вот в этой стороне, бабушка....
Она чуть-чуть повернулась к стене и вновь подняла свою
огромную, натруженную руку и небольшим крестом - на большой
то у нее уже не было сил - благословила ее, прошелестев:
- Спаси, господи, рабу твою Марию и красную твою столицу
Москву....
И вдруг неведомое доселе чувство, похожее на разгорающ
ееся зарево, начало подниматься во мне.
"Вот как она умирает: не спеша, торжественно...Вот прощ
ается, благославляет....Это все, чем может она принять учас
тие в войне....Это ее последний труд в жизни. Не смерть- по
следнее деяние. По-русски умирает, вернее, отходит - истово,
все понимая. И не в боге для нее дело, совсем не в боге. Го
ворили, когда умирал Павлов, он следил за своим состоянием и
диктовал свои ощущения ассистенту, сидевшему около. И вот к
