Константин Пензев - Земли Чингисхана
Буддизм пришел в Китай из Индии и оказался соответствующим образом здесь переработан. Собственным произведением духовного творчества Китая является даосизм, который более всего похож на философию с элементами алхимии, поисками эликсира жизни и пр. Кстати, интерес именно к эликсиру жизни послужил поводом для встречи Чингисхана с монахом Чань Чунем, хотя, на мой взгляд, здесь со стороны Чингисхана более всего прослеживается политический интерес. Известно, что моголы проявляли большое участие в делах религий, бытующих в том или ином регионе.
О происхождении даосизма его последователи утверждают следующее. В третьем цзюане антологии «Юнь цзи ци цянь» говорится, что первоначально «учения (цзяо) не было, появилось же оно при „трех августейших“ и „пяти императорах“ (кань хуан у ди). Учение — значит передача информации (гао). Для него необходимы: словесная форма (янь), принцип (ли), смысловое содержание (и), получение от учителя (шоу) и передача традиции (чуань). Этому учению предшествовало его „домирное“ бытие как „самоестественного“ (цзыжанъ цзяо) и „божественного“ (шэнъмин цзяо) учения среди божественных ипостасей саморазвертывающегося Дао (тянъ цзунъ)».[29]
Таким образом, сами даосы не связывали появление своей религии с какой-либо конкретной исторической личностью и, как утверждает Е. А. Торчинов, «представление о Лао-цзы как основателе даосизма скорее возникло в старой западной синологии, особенно если учесть, что даосы наравне с Лао-цзы в данном качестве воспринимали и мифического Хуан-ди (Желтого императора), да и первые „воплощения“ Лао-цзы относились традицией к седой древности».[30]
Что такое вообще «Дао»? «Дао де цзин» на этот счет утверждает следующее: «Дао, которое может быть выражено словами, не есть постоянное Дао. Имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя. Безымянное есть начало неба и земли (…) Тот, кто свободен от страстей, видит чудесную тайну Дао, а кто имеет страсти, видит его только в конечной форме». Т. е. значение «дао» словами передано быть не может. Основной принцип даосизма — не деяние. Способ познания «дао» — самопознание. Цель — просветление. Даосизм доктринально аморфен, в нем нет, как в христианстве, символа веры, систематическое изложение даосской философии отсутствует, и похоже, чтобы познать Дао, следовало бы родиться китайцем и вырасти в Китае.
С самого своего появления даосизм выступает как философское учение, только позднее получившее черты китайской национальной религии, вернее, системы имеющей статус религии с монахами (скорее служителями), храмами и ритуалами религиозного характера. Как бы там ни было (т. е. вне попыток определения даосизма как религии или философии), но даосизм, видимо, отражает сущность китайского национального сознания. По утверждению Е. А. Торчинова, все национальные китайские династии, так или иначе, в целом покровительствовали даосизму, тогда как, и могольская династия Юань (запрещение и приказ о сожжении всех даосских сочинений, кроме «Дао-дэ цзина» в 1281 г.), и маньчжурская династия Цин относились к нему негативно.
В общем и целом, следует различать даосизм как философию и даосизм религиозный. По религиозным представлениям даосов существует мир сверхъестественных сил и им правит Юй Хуан — «Нефритовый император» — как Небо, воплощенное в человеческой сущности. Отцом Юй Хуана является солнце, а матерью — луна. Так же в пантеоне божеств даосизма находится и обожествленный отец-основатель учения — Лао-Цзы, князь Востока Дун Вангун и его жена, мать Запада Си Ванму и различные святые, разделенные на несколько классов: небесные; земные, живущие в уединении в горах; отшельники; святые, живущие на волшебных островах в Восточном море; демоны. Принципиально к категории божеств в даосизме может быть причислен любой человек, проявивший себя как великий мастер в той или иной сфере деятельности.
Особым элементом даосской религии является учение о бессмертии, каковое и принесло даосизму популярность в народе и внимание императорской власти и дало даосам возможность выжить в условиях тотального доминирования конфуцианцев. По мнению даосов, на жизнь человеческого организма оказывают влияние множество различных духов. Поскольку человек не осведомлен об их существовании и не прислушивается к ним, то он подвергает свою жизнь опасности ранней смерти. Для достижения бессмертия необходимо добиться, чтобы духи не желали покидать тело и чтобы их сила росла. После чего духи завладеют человеческим телом и вознесут человека на Небо. Для достижения бессмертия даосы предлагали различные средства: от постепенного ограничения себя в еде до употребления всякого рода талисманов и эликсиров, что соответственно побуждало их к занятию химией, медициной и астрономией. После победы коммунистического режима в 1949 году даосизм претерпел определенные гонения от властей. Тем не менее в настоящее время в Китае насчитывается до 20 миллионов приверженцев данного учения, в основном в сельской местности, где сохранился до сего момента ряд даосских монастырей.
Что касается распространения в Китае христианства, то наибольшего успеха оно достигло здесь, пожалуй, только при могольской династии Юань. Особенное значение получило несторианство, считающееся после 431 г. ересью. Известен даже так называемый «желтый крестовый поход» — так называется попытка могольских войск освободить Иерусалим, об этом случае достаточно подробно написано у Л. Н. Гумилёва.[31] Насколько он был «желтым», мы не станем сейчас выяснять. Несторианство процветало при Юанях, а несторианская епископская (собственно, митрополичья) кафедра существовала в самом Пекине (Бэйцзине). Как сообщает энциклопедия Брокгауза и Эфрона, китайский несторианин Мар-Ябалах (р. 1245 г.), ученик другого китайца, сделался патриархом в Персии, даже несмотря на незнание сирийского языка.
В настоящее время несторианство в мире не имеет хоть сколько-нибудь широкого распространения. По словам Иоанна Мейндорфа: «Остатки их некогда больших общин живут в Ираке. (В послевоенное время многие из них из соображений безопасности переселились в Калифорнию)».[32]
Появление несторианства было обусловлено христолотическими спорами о природе Христа: кто Он, Бог или человек? Не имея никакой ценности для атеистов, данный вопрос имел для верующих людей большое значение. В начале V века ситуация в христианском мире накалилась. В апреле 428 года архиепископом Константинополя становится Несторий, который с самого начала проявил необычайное рвение в борьбе с ересями. «Самыми большими врагами Нестория были аполлинаристы, утверждавшие, что во Христе на месте человеческой души был божественный Логос, тем самым нарушая полноту человечности Спасителя. Вопрос о природе Христа тогда носился в воздухе, и все споры по существу сводились к проблеме, как называть Деву Марию — Богородицей или „человекородицей“. Несторий считал, что Пресвятую Деву не следует называть Богородицей, ибо она родила не Бога, а человека, Эммануила, с которым соединилось предвечное Слово Божие. Это решение было с большим негодованием встречено среди народных масс, так как в богослужении слово „Богородица“ уже стало привычным — о „человекородице“ и слышать не хотели. В качестве компромисса Несторий предложил называть Марию „Христородицей“, но это не решало проблемы, а лишь обходило ее. Очевидно было, что речь идет не о словоупотреблении, а о понимании сущности Воплощения».[33] По империи стала распространяться молва о новой ереси, смысл которой состоял в том, что Пресвятая Дева Мария родила простого человека Христа, с которым Бог впоследствии соединился нравственно и благодатно обитал в Нем, как в храме. Таким образом, Божественная и человеческая природы во Христе оставались разделенными.
Конфликт в церкви привел к созыву III Вселенского Собора (431 г.) на котором ересь Нестория была осуждена. Собор утвердил истину о том, что обе природы во Христе соединены в одно Богочеловеческое Лицо (Ипостась).
Утвердившись в божественной сущности Христа, некоторые епископы поспешили впасть в другую крайность — монофизитство, и в 451 году был созван IV Вселенский (Халкидонский) Собор для осуждения ереси Константинопольского архимандрита Евтихия, который, отрицая несторианство, стал учить о полном слиянии Божественной и человеческой природы во Христе (т. н. монофизитство). При этом Божество неизбежно поглощало человечество. Собор утвердил антиномическую истину о том, что две природы во Христе соединены «неслиянно и неизменно» (против Евтихия), «нераздельно и неразлучно» (против Нестория). Затем последовала новая смута, поскольку монофизиты обвинили приверженцев Халкидонского Собора (Феодора Мопсуетского, Феодорита Кирского и Иву Эдесского) в скрытом несторианстве. Для успокоения смуты был созван V Вселенский (II Константинопольский) Собор (553 г.). Собор осудил заблуждения трех учителей («трех глав»), а также заблуждения Оригена. Однако на этом дело не успокоилось, и на VI Вселенском (III Константинопольском) Соборе (680–681 гг; 692 г.) осудили еще и монофелитов, которые, хотя и признавали в Иисусе Христе две природы, но объединяли их одной Божественной волей. Собор утвердил истину о том, что Иисус Христос как истинный Бог и истинный Человек имеет две воли, но его человеческая воля не противна, а покорна Божественной.
