Роберт Коули (ред.) - А что, если бы
Помимо войска из граждан спартанцы всегда вели в бой многочисленные вспомогательные войска из собственных подданных и пелопоннесских союзников. Так, довольно значительные отряды выставляли т.н. периэки (зависимые от Спарты, но сохранившие личную свободу общины Лаконии), илоты-вольноотпущенники (неодамоды). Левый фланг спартанской армии по традиции предоставлялся скиритам, жителям области на границе Лаконии с Аркадией. В IV в., когда Спарта держала гарнизоны в ключевых пунктах Греции и воевала одновременно во многих местах, спартанцы почти совершенно перестали посылать на войну полноправных граждан, исключая случаи угрозы для самой Спарты. Так, к примеру, Агесилай Великий отправился в поход на Персию с 30 спартиатами (т.е. группой советников), 2000 неодамодов и 6000 союзников (Xen., Ages., I, 8).
Хотя из политических соображений прочие греки и предоставили Спарте верховное командование на море в годы основных сражений греко-персидских войн (480 — 479 гг.), спартанский флот вплоть до завершающего этапа Пелопоннесской войны оставался очень слабым. Причины этого достаточно очевидны: во-первых, Спарта и ее основные союзники были земледельческими полисами и не слишком нуждались в морской торговле, а во-вторых, развитие морского дела противоречило бы установке классической Спарты на самоизоляцию. Спартанским флотом командовал наварх, который вплоть до конца Пелопоннесской войны должен был обязательно ежегодно сменяться.
В вооруженных силах главного соперника Спарты — Афин — главную роль в классическую эпоху играла, напротив, не армия, а флот. Так, впрочем, было не всегда — для современников сражения при Марафоне (490 г.) Афины были сильны прежде всего своим гоплитским войском, первым одолевшим персов в открытом бою. Но уже спустя несколько лет, во время войны с Эгиной, доходы от Лаврийских серебряных рудников были по предложению Фемистокла направлены на сооружение флота, а при Саламине этот флот, под его же командованием, завоевал себе славу.
Новый афинский флот состоял из кораблей нового типа — триер, использование которых сразу обесценило все прежние флоты. Ранее флоты греческих государств состояли из т.н. «библосских», или «длинных», кораблей (сами греки называли их пентеконтерами, т.е. пятидесятивесельными), изобретения финикийцев. Само изобретение нового, более крупного корабля было сделано не афинянами, а коринфянами (а честь изобретения якоря с двумя лапами, значительно увеличившего свободу операций флота, традиция и вовсе приписывала скифу Анахарсису — Strab., VII, 3, 9), но афиняне сумели опередить своих основных соперников (Коринф и Эгину) в гонке новых морских вооружений и таким образом завоевать господство на море.
Опора на флот оказала немалое влияние на социальное устройство Афин и на их отношения с союзниками. В Псевдо-Ксенофонтовой «Афинской политии», в которой вообще дан неплохой обзор афинской стратегии, по этому поводу сказано следующее: «...справедливо в Афинах бедным пользоваться преимуществом перед благородными и богатыми по той причине, что народ-то как раз и приводит в движение корабли и дает силу государству — именно кормчие, начальники гребцов, пятидесятники, командиры носа, корабельные мастера — вот эти-то люди и сообщают государству силу в гораздо большей степени, чем гоплиты и знатные и благородные» (Ps.-Xen., Ath. pol., I, 2). В своем морском союзе афиняне вынуждены были для содержания флота ввести дань (форос), которая в годы наивысшего могущества Афин достигала 1200 талантов (спартанцы лишь очень поздно, уже в эпоху расцвета наемничества, о которой речь впереди, разрешили союзникам заменять воинские контингенты денежными взносами).
Численность афинского флота в 431 г. составляла (вероятно, округленно) 300 кораблей, а впоследствии достигала и больших цифр (для сравнения, Керкира, один из сильнейших на море полисов после Афин, в то же время могла выставить 120 кораблей). Гоплитское войско Афин, напротив, в классическую эпоху становится довольно слабым — все основные сражения, в которых оно участвовало, были проиграны. Впрочем, численность его была отнюдь не мала: по сообщению Фукидида, в том же 431 г. в сухопутных войсках Афин было 13 000 гоплитов, не считая гарнизонов пограничных крепостей, 1200 всадников, включая конных лучников, и 1800 пеших лучников (Thuc, II, 13, 6—7).
Изначально верховное командование афинской армией принадлежало одному из членов коллегии архонтов — полемарху, но с общей утратой архонтами реальной власти теряет власть и он. Со времени реформ Клисфена (508 г.) в помощь ему появляется коллегия из 10 стратегов от 10 афинских фил[68] и уже в сражении при Марафоне полемарх Каллимах передает им реальное командование, хотя еще и участвует в военном совете и командует правым крылом (Her., VI, 109— 111). В классическое же время, как сообщает Аристотель (Arist., Ath. pol., 58, 1), в ведении полемарха остались лишь жертвоприношения Артемиде-Охотнице и Эниалию, надгробные состязания в честь павших на войне и поминки по Гармодию и Аристогитону. Реальная власть переходит к стратегам и ряду иных, также выборных магистратов. Все они, даже в то время, когда большинство должностей в Афинах заполнялось по жребию, избирались поднятием рук, и хотя и избирались ежегодно, но, в отличие от всех прочих, постоянно переизбирались — например, Перикл занимал должность стратега 15 лет подряд, а известный полководец IV в. Фокион — даже 45 лет. Серьезной угрозой для стабильности военного руководства было, однако, проведение каждую пританию (10 раз в год) голосования о доверии стратегам, грозившего им отставкой и штрафом (самый знаменитый случай бессмысленного вмешательства Народного Собрания в военное руководство произошел после битвы при Аргинусских островах в 406 г. и, возможно, стоил афинянам поражения в Пелопонесской войне — победоносные стратеги были казнены за то, что в шторм не подобрали убитых). Из выборных военных должностей упоминаются 10 стратегов (с 441 г. избираемые не от фил, а от всего гражданского коллектива), из которых один командовал гоплитами, второй заведовал охраной границ Аттики, еще двое — обороной Пирея (афинской гавани), пятый — снабжением флота, а остальные получали от Совета и Народного Собрания поручения сообразно ситуации; два гиппарха, каждый из которых командовал конницей от 5 фил; еще один гиппарх для афинской колонии на Лемносе; из более низких чинов — по одному таксиарху (для командования пехотой) и филарху (командиру конницы) от каждой из 10 фил. Еще более низкие командиры — лохаги — назначались филархами и таксиархами (см. обо всем этом: Arist., Ath. pol., 61).
От Афин до нас дошли интересные сведения об организации финансирования флота. Собственно корабли строились за счет государства — на средства, полученные от сдачи в аренду Лаврийских серебряных рудников. Однако государство финансировало содержание лишь двух кораблей, предназначенных для перевозки посольств, срочных сообщений и т.п. — «Паралии» и «Саламинии» (позднее «Аммониады»). Содержание (т.е. починка, закупка снастей, набор команды и т.д.) прочих кораблей являлось одной из возлагавшихся на богатых граждан повинностей (литургий) — триерархией. Подробная картина этой повинности дана в XIV речи Демосфена («О симмориях»), произнесенной в 354 г., в которой он предложил ее реформу. Не вдаваясь в частности, скажем, что первоначально эта повинность исполнялась единолично, но, в свете оскудения Афин после Пелопоннесской войны, начиная с архонтства Навсиника (378/77 г.) она стала поручаться товариществам — симмориям. К участию в симмориях привлекалось примерно 1200 богатейших граждан, но их них примерно 800 под различными предлогами уклонялось от этой повинности (собственно, реформа Демосфена была направлена на более справедливое распределение этого бремени). Ежегодный расход на одну триеру Демосфен оценивал в 20 талантов[69] (Dem., XIV, 20). Из этой цифры ясна неизбежность высоких взносов с союзников.
Новый переворот в древнегреческом военном деле случился в годы после Пелопоннесской войны, в начале IV в. до н.э. В обстановке затяжных войн ведущих греческих полисов за гегемонию (в которых ни одна из сторон не имела шансов на долгосрочный выигрыш), охвативших всю Элладу, становилось все более утомительно для граждан участвовать в ополчении[70]. К тому же социальные потрясения во многих полисах привели к появлению в Греции массы «лиц без гражданства», изгнанных из собственного полиса без реальной надежды на возвращение. В этих обстоятельствах естественным было массовое обращение к услугам наемников. Наемничество существовало в Греции и ранее, особенно в период социальных потрясений, связанных с переходом к демократии в VII —VI вв., но не играло решающей роли в военном деле, а наемники происходили большей частью из нескольких отсталых регионов, каждый из которых имел свою «военную специализацию»: Аркадия поставляла гоплитов, Крит — лучников, Родос — пращников и т.д. Теперь же войны зачастую идут без участия гражданского ополчения, которое обычно созывается лишь при вторжении неприятеля на территорию полиса, только между наемными отрядами (то, что в финальном сражении эпохи, битве при Херонее, сражались гражданские ополчения, было вызвано гибелью афинского наемного войска в сражении с Филиппом при Амфиссе незадолго до того). Впервые решение о ведении подобной войны было принято, по сообщению Ксенофонта (Xen., Hell., IV, 4, 14), в 392 г., когда стало очевидно, что война между Спартой и Коринфской лигой переходит в позиционную фазу. Даже Спарта, которая в силу того, что все ее полноправные граждане сами были профессиональными солдатами, менее всего использовала наемников, периодически обращалась к их услугам. Агесилай использовал в своих войнах остатки знаменитых «10 тысяч», совершивших с царевичем Киром поход в глубь Персии, а в 382 г. перед походом на Олинф спартанцы разрешили союзникам платить вместо одного гоплита 3 обола в день, а вместо всадника — 12 оболов (Xen., Hell., V, 2, 21), что дает нам сведения о жаловании наемников.
