Анатолий Вотяков - Теоретическая география
Похоже, что в таинственных ведических представлениях о мире людей и богов нам удалось нащупать некий порядок — не настолько там всё иррационально, как того кое-кому хотелось бы. Мы вправе высказать гипотезу: литосферная катастрофа лежит в основе космологических построений Ригведы. Высказать такую гипотезу позволяет следующее наблюдение: за четыре с половиной тысячи лет, прошедших от возведения первых курганов до фиксации гимнов Ригведы в письменной форме, значительных изменений в мировоззрении ариев не происходило, грубо говоря, что было закопано, то и было записано потом; поэтому мы имеем право предположить, что за предшествовавшие три с половиной тысячи лет, прошедших от конца Всемирного потопа до возведения первых курганов, в представлениях ариев о мирозданье, структуре миров, взаимоотношениях богов и людей практически мало что менялось, так что очень похоже на то, что система «летописи», реализованная в виде курганов, довольно точно воспроизводит свод религиозных воззрений наших предков, переживших Всемирный Потоп 9300 года.
«Ригведа бессюжетна, насколько может быть бессюжетным собрание гимнов.
Её мифологическая система проступает сквозь упоминания различных божеств и связанных с ними сюжетов нередко отрывочных. Окончательно упорядоченный уже в Индии сборник обнаруживает сложнейшие напластования: племенные, временные, культурные. К тому же он создавался на рубеже доклассовых и раннеклассовых обществ — в такой общественной обстановке, когда собственно идеологические системы только начали складываться и вместо привычного нам (в особенности учёным) логическо-аналитического мышления господствовало образно-интуитивное мировосприятие. Подчас просто невозможно установить, какое божество древнее или выше, как распределялись их функции. С подобной зыбкостью образов сталкиваемся мы и в курганах, но тут хоть есть привычная нам вещественная определённость (которая как раз и сбивает с толку своим видимым примитивизмом чуть ли не всех археологов, лишая их историко-культурологического кругозора)... Тем не менее среди специалистов имеются признанные авторитеты, появляются капитальные исследования — их мы и будем придерживаться в рассмотрении основного мифа Ригведы: поражения Индрой демона Вриты и освобождения зародыша новогоднего мирозданья Валы.
Предшествующая мирозданью субстанция представлялась арийским брахманам отсутствием воздуха, ночи и дня, смерти и бессмертия и даже несущего:
Не было не-сущего, и не было сущего тогда.
Не было ни воздушного пространства, ни неба над ним...
Не было ни смерти, ни бессмертия тогда.
Не было ни признака дня, (или) ночи.
Была лишь «Неразличимая пучина» Солилам — не греческий Хаос-«Пасть», а некие вязкие воды, бездна с нечёткими берегами. Более определённое представление об изначальном хаосе связывалось со знакомым уже нам «Потоком»-Дану.
Эти образы напоминают мутные реки, скрывающие в разливы древнейшие пойменные курганы. Напоминают они и ритуальные воронки с иловыми заполненьями в последующих «степных пирамидах».
Поначалу жрецы избрали для святилищ высокие узкие мысы, далеко выдающиеся в затоплявшуюся половодьями пойму. Были вырыты ямы и рвы в виде змей, полусвернувшихся вокруг подобия яйца. Эти углубления потом специально заполняли речным илом... Спустя несколько столетий после того, как над этими святилищами стали сооружать досыпки курганов Цегельня и Кормилица (вот бы узнать, как они тогда назывались!), на низких заливных пойменных дюнах заложили в округе ещё три святилища — уже без змей, а только в виде яиц.
Ближайшим соответствием этим «змеиным яйцам» является ведический Вала — зародыш новогоднего мирозданья, охраняемый змеем-асурой Вритрой. В Ригведе они нередко отождествляются, и тогда Вритрой-«Преградой» выступает сам себя «Обволакивающий» Вала. Который предстаёт то праостровом или прахолмом, то «каменной оградой» или скалой, то ящиком или яйцом. Его-то и освобождает Индра с помощью Вишну.
Древнейшие воплощения данной пары божеств обнаружены при Вале-и-Вритре святилища Кормилицы. Этот памятник был рассмотрен в предыдущей части книги. Вспомним, что пара стел устанавливалась на центральном алтаре (то есть над Валой), но по прошествии незначительного времени свергалась и оставалась лежать до установки следующей пары (до очередного Нового года). Очевидно, перед установкой новой пары старую закапывали в ров вниз головой, то есть «боги поедалися змеем». Такой мотив звучит в Ригведе только намёком, хотя идолы Индры продолжают свергать в Индии через семь дней после Нового года ».
И как это мы до этого мы не догадались? Если ужасный змей периодически намеревался слопать вселенную, то его следует кормить. Если он просто проголодался, пусть ест сколько влезет; если он хочет девушек, надо ему отдавать самых красивых (в греческой мифологии есть такой мотив); если он хочет богов, надо ему отдавать и богов, — лишь бы только он не начал буйствовать.
«Несколько змеевидных конструкций из камня и рвов известно в могильниках поздней Аратты («усатовской культуры» Одесчины). Однако наиболее близкое соответствие обнаружено в кургане Кормилица (устье Псла), заложенном древнейшими ариями.
Кормилице несколько предшествовало святилище на месте будущего кургана Цегельня. Оба располагались на высоких длинных мысах, далеко вдающихся в заливную пойму реки. Мыс Цегельня был отмечен «среднестоговцами» змеевидным рвом с культовой ямой-яйцом возле хвоста. Змею периодически кормили, оставляя в её головной части обломки сосудов. Иные обломки — в том числе характерной для «постмариупольцев» посуды — разбросаны были вокруг. Так что святилище было многоразовым и межплеменным... Спустя некоторое время рядом заложили первый погребальный курган — но почему-то с пустой, без останков могилой. Яйцо расположили теперь между головой и хвостом, отметили костром и гранитными камешками. А последующая досыпка перекрыла кольцевой ров в виде двух змей, между головами которых установили жертвенный столб ».
Вид змеи, которую рисует, кратчайшая в течение дня тень от вертикально установленного шеста, зависит от месторасположения наблюдателя. Так для наблюдателя, находившегося в Гренландии, а очень похоже, что до потопа там жили люди, змея будет вытянута в направлении север-юг и напоминать след от молнии или печально известный зигзаг нацистских СС. Для наблюдателя находившегося на полуострове Индостан, то есть вблизи от оси поворота литосферы, змея будет иметь форму буквы С. Для наблюдателя, располагающегося на Иранском нагорье или на Аравийском полуострове наступает такой момент, когда длина кратчайшей тени от шеста равна нулю, что соответствует случаю «двух змей, между головами которых установили жертвенный столб».
Рис. 14. Один из вариантов траектории солнца,наблюдаемый в Междуречье.
Мы не будем анализировать все ситуации, реализованные древними арьями в своих курганах, а рассмотрим случай, который нам и придумать было бы трудно.
«Могила погребения 8 кургана 8 возле Семёновки после укладки покойника была тут же засыпана — поэтому удивительно, что поверх засыпки устроили ненужное уже перекрытие. Очевидно, этим преследовались цели магические. И поскольку расположение жердей поверх могилы, по справедливому заключению Л.В. Субботина, имитировало «лодку со взмахом спаренных вёсел», то заполнение под ней — пучину... Почему же покойника поместили «под воду»? Ответ на данный вопрос даёт рассмотрение груза на лодке. У обращённого к востоку носа расположили известняковую, человекоподобную стелу-«гребца», ОН перевозит через могилу песчаниковую плиту квадратной конфигурации — очевидно, каменное небо. Когда провезёт — вот тогда погребённый и «воскреснет-всплывёт». Подобные сюжеты — не редкость на храмовых печатях Шумера.
Идея всплывания-воскресения из Праокеана чрезвычайно ярко воплощена в кургане Бычка, исследованном С.М. Агульниковым и Е.В. Ярцовым. Они, правда, определили деревянные конструкции под погребёнными как ложа или носилки — но это были ложа-ковчеги или — плоты. Решёткообразная конструкция погребения 6 была усложнена Х-образным расположением в центре двух планок, — подобным тому астральному символу Каменной Могилы, к которому, в частности, стремится лодочник, изображённый на плите 1. Подобно вышерассмотренному захоронению 8, могилу 6 засыпали тоже — причём песком из расположенной неподалёку реки. Явная имитация вод! Ковчег погребения 7 подстилал только туловище погребённого и, «всплывая со дна могилы-Праокеана», должен был поставить покойника на ноги. Такое акцентирование устремлённости вверх было усилено кучей камней над краем могилы, сопоставимой с символом «горнего мира» над углами гробницы кургана возле Кишпека ».
