Владимир Сапрыкин - Ценности социализма. Суровая диалектика формационно-цивилизационной смены и преемственности системы общественных ценностей
Но есть и не менее существенная причина у российских либерал-аксиологов, решивших «бескорыстно» помочь западным «коллегам» опрокинуть критический запал трудов О. Шпенглера, а вместе с ними и утверждения М. Вебера, Й. Хейзинги, А. Швейцера, С. Хантингтона, Э. Фромма, Д. Перкинса, Д. Стиглица о том, что в «ХХI веке человечество ждет деградация западных ценностей», что «если мы не изменим ход повествования, оно закончится трагически»… Признать, что капитализм болен и внутри него развивается необратимый процесс самоотрицания, что система его ценностей, некогда сыгравшая прогрессивную роль для мировой цивилизации, превратилась в свою противоположность и рушится, значит согласиться с тем, что криминально-буржуазная контрреволюция и реставрация капитализма в СССР – дело исторически реакционное, преступное. Соответственно по этому критерию должны оцениваться люди, затеявшие «перестройку», проводящие «демократические реформы», лишившие целые народы собственности, власти, культуры, ввергнувшие огромное число людей в нищету и социальную деградацию. Признать очевидное они не могут ни при каких обстоятельствах: во-первых, так можно однажды предстать перед самым настоящим (юридическим) судом за содеянное преступление; а во-вторых, капитализаторы хотели бы ускользнуть и от суда истории, ибо нет ничего тайного, чтобы со временем не стало бы явным. Обманув народы, «реформаторы» хотели бы обмануть саму историю и войти в нее великими гуманистами, спасшими мир от «тоталитарного» коммунизма.
Увы, ничего у либерал-аксиологов не получается! Вульгарный антиисторизм, чудовищный эклектизм, наглая предвзятость, субъективная апологетика в отношении капитализма отпугивает даже так называемый «средний класс». Что же касается трудового населения России, Украины, то оно видит и все лучше понимает цену, которую приходится платить за реставрацию капитализма. Массовое сознание россиян и украинцев, будучи отражением социальной действительности, всей суммы общественных контрреволюционных отношений, на собственном эмпирическом опыте, по-своему также несет в себе аксиологический заряд. Отстаивать свои ценности, защищать и по возможности продвигать их готов едва ли не каждый, хотя теоретически, конечно, мало кто может определить, о чем в принципиальном, сущностном смысле идет речь. И тем не менее мы видим очевидное: аксиологизация общественного сознания – факт свершившийся, он – важный феномен современной жизни на Украине и в России, его видно невооруженным взглядом.
Если не брать аксиологию в сугубо доктринальном (т. е. теоретическом) смысле слова, то можно смело утверждать, что ценностно-критическое отношение к жизни, в первую очередь к процессам реставрации капитализма, агрессивного насаждения либеральной (буржуазной) идеологии и модели жизнеустройства во всех странах – Украине, России и дальше – по всему миру, захватывает широкие слои народных масс. Из академических учреждений, университетских кафедр, безмятежных кабинетов ученых и со страниц научных изданий проблемы ценностного осмысления жизни «внезапно» перекочевали в средства массовой информации – печатные и электронные, всплыли в среде политиков и государственных чиновников, журналистов и писателей, церковных деятелей многочисленных конфессий. Эти проблемы, далекие от специального понятийного оформления, звучат на «народном языке» на митингах, собраниях, уличных сходках. О ценностях в той или иной постановке не говорит и не пишет сегодня только «ленивый»…
Что же случилось через четверть века после организации контрреволюции в СССР и начала реставрации капитализма в первой на планете стране социализма? Ведь победа антикоммунистическими силами вроде бы одержана «безоговорочная и окончательная»: «вагон социализма отцеплен от мировой цивилизации»; «эсэсерия сгинула навсегда»… Авторы этих глумливых умозаключений, упоенные контрреволюционным хапком, сами поверили в безоговорочность собственных выводов. Но на деле, как в народной мудрости: гладко было на бумаге, да забыли про овраги… Либеральные геростраты, уверовав в окончательность своей победы, забыли спросить народ: а что он думает по этому поводу? Материалы Всесоюзного/Всероссийского исследования по сравнению оценок экономического положения людей за четверть века (руководители Ж. Т. Тощенко, В. Э. Бойков) показывают, как люди скептически, негативно оценивают «работу» либерал-реформаторов.
Какие следствия вызвал переход к рыночным отношениям (% числа опрошенных)
Самые разные сторонники рыночной экономики, частной собственности, конкурентной борьбы как неких «локомотивов» «перестройки» и «реформ», в том числе деятели от науки, аплодировавшие погрому «тоталитарной империи» и подводившие под него теоретические обоснования, «вдруг» обнаружили глубокое «разочарование» социума… и свое собственное. «Ожидали быстрого улучшения жизни, а период перехода оказался намного более трудным, особенно если его сравнивать с популистскими обещаниями многих “демократов”, когда они шли к власти. Да и уж очень много представителей новой власти – от чиновников самого высокого правительственного ранга и депутатов до чиновников и депутатов местного масштаба – активно стали использовать свое положение для обустройства личных дел. Поистине, как у персонажа из сказки Салтыкова-Щедрина, – ожидали от медведя на воеводстве покровительства наукам, искусствам, процветания и благополучия, а он чижика съел. И уже набирает силу контрреформаторское движение…»[95] – пишет с тревогой и скрытым сожалением академик Российской академии наук, бывший директор Института философии РАН (1988–2006 гг.) В. С. Степин.
Маститый философ – «убежденный сторонник реформ», «сепарирующий марксизм»[96] и начисто отвергающий ленинизм, обнаружив, что «набирает силу контрреформаторское движение», удивился… Странное, однако, удивление. По своему научному статусу академик должен был бы знать две философско-исторические аксиомы: во-первых, всякое действие обязательно вызывает противодействие. Социальное противодействие в классово-антагонистическом обществе наступает особенно тогда, когда острота социальных проблем и противоречий нарастает и достигает предельных значений; во-вторых, контрреволюция – это регрессивный процесс, направленный на реставрацию отжившего общественного строя, в данном случае дикого, варварского капитализма со всеми его классовыми ценностями, нормами, целями. Но все реставрационные процессы, учит история, рано или поздно завершаются поражением эксплуататорских классов. И еще: академик от философии «ожидал быстрого улучшения жизни»… Неужели человек, увенчанный учеными степенями, званиями, должностным положением, называемый «выдающимся российским ученым», так легко поверил в ельцинские бредни о том, что «в следующем квартале (!!!) будет легче», или его очаровала шарлатанская «программа 500 дней» Гриши Явлинского?!
Своеобразная реакция на результаты «перестройки» и «реформ» содержится в наукообразных сентенциях другого академика РАН, директора Института научной информации по общественным наукам, воинствующего антисоветчика и антикоммуниста Ю. С. Пивоварова. «…Мы не можем не задумываться о том, что же дальше? Какие очертания примет жизнь во вполне обозримом будущем? <…> Мы озираемся по сторонам, заглядываем в собственное прошлое, просчитываем и продумываем пропорции той государственной системы, которая удовлетворяла бы требованиям разумности…»[97].
Увы, ничего не получается у реставраторов капитализма и их платных и добровольных апологетов либеральных ценностей. В самом деле, если оценивать ситуацию в категориях, предложенных академиком РАН, то действительно разумности у контрреволюционных режимов, где бы они не действовали, не обнаружить и днем с огнем. А вот неразумность во всех их действиях столь очевидна, что даже люди, далекие от научного анализа происходящих процессов, стали сомневаться в адекватности тех, кто взял реванш у социализма. «С разрушением великой страны произошла и потеря смыслов, люди населяющие ее территорию, пересели в гумилевский “заблудившийся трамвай” и едут, руководимые чужой волей, в бесцельном хаотическом движении. У нашего поколения есть ощущение произошедшей тотальной ошибки, и ее надо исправлять в первую очередь через обретение осмысленности своего существования»[98] (выделено мной. – В. С.).
Верно советуют эпатажному академику о необходимости «обретения осмысленности» бытия. Но где он может найти эту осмысленность: от марксизма давно и публично отрекся, своей научной теории и методологии у него нет, а потому обращается к идеализму и фидеизму – вся надежда на них… «Финалом, высшей стадией развития “русской мысли” стало не творчество Ильина или Бицилли, – пишет Пивоваров. – На мой взгляд, завершающие аккорды взял Семен Людвигович Франк… Следовательно, настоящая русская философия – это сверхнаучное интуитивное учение о мировоззрении, тесно сплетенное с религиозной мистикой»[99] (выделено мной. – В. С.). Академику вторят эти самые религиозные мистики и интуитивисты. «Идея социального прогресса рухнула – и это хорошо. “Прогрессисты” оказались битыми… Все идет к своему концу – как и говорится в Священном писании. Крах, а потом все начнется сначала», – звучало 4 мая 2013 года по многим российским радио– и телеканалам в религиозных проповедях священнослужителей РПЦ.
