Рафаэль Халхатов - Величайшая подводная битва. «Волчьи стаи» в бою
Одним из первых в боевой поход из Лорьяна отправился Отто Кречмер на своей новой подлодке U-99. Она была гораздо мощнее прежней и относилась к средним лодкам VII серии. Приказ Дёница был вполне в его духе: «Атакуйте и атакуйте. Будьте бесстрашны и не теряйте мужества…»
Фолькмар Кёниг попал на U-99 в возрасте 20 лет, молодой фендрих цур зее[25] так отзывался о своем командире: «Кречмер был очень умным, очень хладнокровным. Он всегда знал, до какой степени можно рисковать».
U-99 пересекла Бискайский залив и двинулась на север к западным подходам к Британским островам. Дизельного топлива хватило бы и на месяц пребывания в море, но эта продолжительность ограничивалась запасом торпед, находившихся на борту, — 11 штук.
Если бы лодке повезло и охота оказалась удачной, она могла бы довольно скоро вернуться в Лорьян. А до тех пор 66-метровая «стальная труба» оставалась родным домом для 43 человек.
Экипаж U-99 был молодым и сплоченным. Большую часть его составляли 20-23-летние парни. Командиру только что исполнилось 28 лет, и за глаза его звали «стариком».
Подлодка разделялась на шесть отсеков. В походе половина экипажа размещалась в носовом торпедном отсеке. Здесь была сосредоточена основная боевая мощь субмарины — 4 торпедных аппарата, хранились запасные торпеды (четыре единицы). Для погрузки торпед имелся торпедопогрузочный люк, погрузочное и внутритранспортное устройства. Этот отсек являлся и жилым, над запасными торпедами находились матросские койки. Теснота, конечно, была ужасная. Зато с каждой израсходованной торпедой становилось просторней.
Кёниг вспоминал:
«Мы делили свои койки с товарищами. Пока один находился в течение четырех часов на вахте, у другого было время отдохнуть. Когда вахта сменялась, товарищ занимал еще теплую койку».
Около каждой койки стоял маленький шкафчик для личных вещей. Его содержимое свидетельствовало о спартанском образе жизни подводников. Необходимости в чистой смене белья, бритвах и даже мыле не было. Через несколько дней после отплытия из Лорьяна внешний вид и матросов, и офицеров сильно менялся. Усталость, напряжение, отсутствие солнечного света, невозможность побриться делали обитателей «стальной трубы» бледными, бородатыми, под глазами появлялись темные круги. Одежда становилась влажной, пропитывалась машинными маслами и соляром. Запасы пресной воды предназначались только для питья. Конечно, можно было умыться морской, но она вызывала зуд, раздражение кожи, поэтому мало кто из подводников умывался. На лодке имелось два крошечных гальюна, но поскольку один использовали под кладовую, вторым пользовались все 40 человек[26]. На «у-ботах» стоял специфический «аромат».
«То была смесь всевозможных запахов, — вспоминал Кёниг. — Доминировал запах соляра, но также воняло кухней и немытыми человеческими телами. Смешайте все эти запахи, выдержите этот коктейль несколько дней; вот ним и будет запах подлодки».
Некоторые обильно поливались одеколоном, чтобы заглушить эту вонь, но большинство к ней быстро привыкали.
Сразу за торпедным отсеком располагался офицерский кубрик, где ночевали и питались девять человек. Условия здесь были чуть-чуть лучше. У Кречмера имелась даже своя «каюта» — крошечное пространство, отделенное от кубрика занавеской. В «каюте» с трудом помещалась койка, откидной столик и встроенный шкафчик. Обедал командир имеете с офицерами за столом, стоявшим в проходе, так что прием пищи часто прерывался людьми, входящими и выходящими по делам службы из торпедного отсека.
В офицерском кубрике помещались также рабочие места радиста и акустика.
Мозгом субмарины являлся центральный пост. Здесь находились посты погружения и всплытия, управления горизонтальными и вертикальными рулями, один из двух перископов — зенитный. Выше располагалась боевая рубка, место командира в бою, с командирским перископом, прибором вычисления курса торпед. Рубка соединялась с центральным постом круглым люком с тяжелой крышкой. Еще один люк вел на открытый командирский мостик на ограждении рубки. В кормовой части ограждения стояла 20-мм автоматическая зенитная пушка, перед ограждением, на палубе, 88-мм неуниверсальное орудие, вспомогательное вооружение «у-бота».
К следующему отсеку — жилому помещению унтер-офицеров примыкал камбуз. В распоряжении кока имелись электроплита, два небольших духовых шкафа, варочный котел емкостью в 40 литров. Коки на субмаринах были мастерами своего дела, ведь готовить приходилось в условиях непрекращающейся качки. Однако пища была на удивление хорошей, это помогало подводникам преодолеть тяготы их нелегкой службы. Да и снабжались «у-боты» по высшей категории. Немецкий пехотинец ахнул бы, увидев все это разнообразие колбас, копченостей, овощей, фруктов, сыров, вина, которыми перед походом забивали все свободное пространство субмарины. Попадались и деликатесы: настоящий шоколад, кофе. Впрочем, продукты долго не хранились, в сырой и душной атмосфере они быстро покрывались плесенью, загнивали, добавляя зловония в атмосферу «у-бота». На вторую неделю плавания все уже питались консервированным хлебом, а на третью консервы превращались в основной продукт питания.
За камбузом находился двигательный отсек. Здесь стояли два дизельных двигателя общей мощностью до 3200 лошадиных сил, два электродвигателя для движения под водой мощностью по 375 лошадиных сил.
Последний, седьмой отсек — кормовой торпедный, с одним торпедным аппаратом, был также и жилым помещением, здесь же хранились запасные торпеды.
Постоянная качка изматывала экипаж и порой подводники молили бога, чтобы лодка хоть на пару часов ушла под воду. Но такое на переходе в район боевых действий случалось не часто, большую часть времени «у-бот» шел в надводном положении. На мостике несли вахту четыре матроса-сигнальщика и офицер.
Фолькмар Кёниг вспоминал:
«Когда море спокойно, лучше работы не придумаешь. Всматриваешься в горизонт… Быть может, появится одиночный корабль, а то и целый конвой. Днем приходится следить еще и за небом, чтобы не появились вражеские самолеты.
Но совсем другое дело, когда на море бушует шторм. Лодку захлестывают гигантские волны. Приходится надевать спасательный жилет и привязываться к тумбе перископа. Оставалось только пробиваться сквозь волны имеете с лодкой. Волны накрывали тебя полностью. У сигнальщиков на этот случай имелись специальные гидрокостюмы, как у водолазов. Мы называли их „костюмчики Микки-Мауса“».
Вахтенным офицером на U-99 был Хорст Эльфе. «Порой, — вспоминал он, — шторм так бушевал, что не могло идти и речи об атаке противника… Не удавалось даже прицелиться».
Если вахта на мостике видела на горизонте шлейф дыма, то U-99 начинала действовать. Из дизелей выжимали все возможное, чтобы сблизиться с противником на дистанцию торпедного залпа. Но случалось это не часто. Кёниг исноминал:
«Боевые действия составляли исключение. Обычно мы двигались по поверхности и искали добычу, но все это — заурядная рутина. На борту царила скука».
В таком вот маленьком мирке и обитал экипаж U-99, экипажи других подлодок. Посторонним служба на субмарине могла показаться тюрьмой, но, несмотря на весь дискомфорт, жизнь в «стальной трубе» была вполне сносной благодаря духу товарищества, взаимного понимания и взаимопомощи. Кёниг вспоминал: «Когда я впервые оказался в центральном посту, там находился едва ли не весь экипаж. По радио играла музыка, гудела вентиляция. Сразу почувствовал, что ко мне относятся дружелюбно».
То был особый «дух подводников», который усиленно культивировал Дёниц. На U-99 его поддержание зависело в основном от офицеров, а не от командира. Кёниг вспоминал:
«Кречмер никогда с подчиненными „пива не распивал“. Он обладал настоящей властью, и его все уважали. Когда он отдавал приказ, каждый понимал, что это не шутка. Но на корабле должны быть старшие по званию, с которыми матросы могли бы поговорить по душам, пошутить. Кречмеру повезло, что с ним служили такие офицеры. Именно они создавали на лодке ощущение единой семьи».
На подводном флоте Кречмера знали под кличкой «Молчун Отто». Эльфе свидетельствует: «Он был не из тех, кто любил пропагандистские речи. Он всегда сохранял спокойствие и хладнокровие, но сердце человеческое у него все же было. Члены экипажа с радостью служили под командованием Кречмера. Он был справедлив, и ему всегда везло».
Через трое суток после того, как U-99 вышла из Лорьяна, Отто Кречмеру довелось продемонстрировать свои достоинства командира. На рассвете 28 июля 1940 года у юго-западного побережья Ирландии сигнальщики обнаружили лайнер «Окленд Стар» водоизмещением 13 200 тонн, Кречмер метким залпом отправил его на дно. Следующий день стал последним для сухогруза «Клан Мензис». Поход начался очень удачно.
