Илья Мощанский - Хроника окружения: Демянск и Харьков
Вообще с подчиненностью Брянского фронта еще много неясного. Распоряжением Ставки Брянский фронт вместе с отошедшей к нему 40-й армией Юго-Западного фронта был изъят из состава войск направления и с 1 апреля передан в непосредственное подчинение Ставки ВГК. Но по воспоминаниям ответственных руководителей фронта, планы, ставившиеся фронтовому объединению, в какой-то степени были повторением задач, разработанных в штабе ЮЗН в марте 1942 года.
20 апреля Брянский фронт получил директиву Ставки ВГК о подготовке частной наступательной операции на курско-льговском направлении. Конечная ее цель командованию Брянского фронта не сообщалась. Директивой предусматривалось нанесение двух самостоятельных ударов на изолированных друг от друга направлениях: один — 48-й армией в составе четырех стрелковых дивизий, восьми отдельных и четырех танковых бригад в общем направлении на Введенское; другой, более сильный, — в полосе 40-й армии силами шести стрелковых дивизий, трех отдельных стрелковых бригад, двух танковых бригад и 4-го танкового корпуса. Направление этого удара шло южнее Курска, а объектом действия 4-го танкового корпуса назначался город Льгов. Данная директива Ставки предусматривала активные действия меньшей части войск фронта. Большая же их часть должна была выполнять пассивные задачи — удерживать занимаемые позиции. Подобное решение Ставки командование Брянского фронта тогда объясняло тем, что она (Ставка) ожидала активных действий противника на орловско-тульском направлении и стремилась сохранить главные силы БФ для противодействия этому наступлению.
23 апреля командующий фронтом выехал в Москву для доклада плана наступления, разработанного в соответствии с директивой Ставки. По возвращении генерал Ф. И. Голиков передал в штаб фронта полученное указание: подготовить и провести наступательную операцию более широкого масштаба уже на орловском направлении. Брянский фронт получил задачу — нанести концентрические удары силами 61-й и 48-й армий в обход Орла с северо-запада и юго-запада. Частью своих сил им должны были содействовать 3-я и 13-я армии. Готовность войск фронта к наступлению была определена Ставкой сначала к 5 мая, а потом, к 10–12 мая, то есть одновременно с наступлением войск Юго-Западного фронта в районе Харькова.
Планирование операции в штабе Брянского фронта было закончено к 5 мая. Но начать ее в указанный срок командование (фронта) не могло, так как не были подвезены необходимые припасы и горючее. Генерал-лейтенант Голиков обратился к Ставке с просьбой перенести начало наступления на 16 мая. Дав на это согласие, Ставка, однако, не изменила срока наступления Юго-Западного фронта, которое началось 12 мая. Таким образом, противнику пришлось отражать удар фактически только одного фронта (Юго-Западного) на относительно узком участке, что обеспечивало ему широкие возможности маневра силами и средствами.
Перегруппировка и сосредоточение сил Юго-Западного направления определялись оперативной директивой главкома от 10 апреля 1942 года (ЦАМО РФ, ф. 229, оп. 161, д. 800, лл. 361–362), дополненной новой оперативной директивой от 28 апреля (ЦАМО РФ, ф. 251, оп. 646, д. 145, лл. 189–196). На Южном фронте оперативная директива была издана 6 апреля 1942 года.
Директива главкома ЮЗН и командующего Юго-Западным фронтом от 28.04 содержала уточненный план операции. Намерения и силы противника были определены более конкретно. Прорыв обороны врага намечался, как и раньше, на двух участках. Но северная ударная группировка, наступавшая в районе Волчанск, Большая Бабка, была расширена. В ее состав теперь входили не только вновь сформированная 28-я армия под командованием генерал-лейтенанта Д. И. Рябышева (в ходе подготовки к Харьковской операции из резерва Ставки была выдвинута 28-я армия в составе 301, 175, 162-й и 38-й стрелковых дивизий; командармом был назначен генерал-лейтенант Д. И. Рябышев, хорошо зарекомендовавший себя в ходе Барвенковско-Лозовской операции; командующим 57-й армией вместо него был назначен генерал-лейтенант К. П. Подлас. — Примеч. авт.) и часть сил 21-й армии, но и соединения 38-й армии.
В районе Верхний Бишкин, Мироновка должна была наступать южная ударная группировка. Она включала 6-ю армию генерал-лейтенанта А. М. Городянского и выделенную из ее состава армейскую группу. Последнюю, как уже упоминалось, возглавил генерал-майор Л. В. Бобкин, который командовал оперативной группой в мартовском наступлении.
Начало наступления войск Юго-Западного фронта согласно директиве командующего Юго-Западным направлением № 00275 от 28 апреля 1942 года было назначено на 4 мая, но затем, в связи с неподготовленностью войск, было перенесено на 12 мая.
Внезапности не было никакой. Уже на этапе планирования советское командование получило сведения о возможном наступлении противника. Авиа и войсковой разведкой отмечалось, что он накапливает силы и, возможно, с окончанием дождей предпримет попытку ликвидировать барвенковский выступ. Но это наступление ожидалось только со стороны Харькова и как серьезная опасность не воспринималось.
Германское командование также неплохо было осведомлено о наших планах. Немцам крупно повезло — в их руках оказался советский генерал А. Г. Самохин, до войны наш военный атташе в Югославии, а в роковой для него час — командующий 48-й армией Брянского фронта. Только недавно побывавший на приеме у Сталина, он летел на фронт. На его беду, пилот, который остался без штурмана и плохо знал навигационную обстановку, посадил самолет не в Ельце, а на аэродроме противника в Мценске! Немцам не пришлось силой выуживать у советского генерала нужные им сведения — при нем оказалась полевая сумка с секретными директивами, которые давали полную картину предстоящего наступления войск под командованием маршала Тимошенко с барвенковского выступа.
Однако подобные события происходили в истории военного искусства не в первый раз, и операции, особенно глобальные, в подобных случаях, как правило, не отменяли. Не отменили и это наступление…
Хитросплетение планов
После зимних неудач на советско-германском фронте немецкое командование пришло к выводу, что до лета повысить боеспособность всех имеющихся соединений не удастся, поэтому готовилось к наступлению только на одном стратегическом направлении — юго-западном. Для предстоящей кампании на южном крыле советско-германского фронта оно решило восстановить боеспособность лишь 65 дивизий, причем в первую очередь обновить 12 танковых и 10 моторизованных соединений, а также соединения и части РГК, предназначенные для действий на южном фланге советско-германского фронта. Началась масштабная реорганизация германских бронетанковых сил, находившихся в довольно плачевном состоянии. Так, общие потери танков к 20 марта 1942 года составили 3319 единиц, а штурмовых орудий — 173. За это время в качестве пополнения поступило 732 танка и всего 17 штурмовых орудий[51]. Понимая, что промышленность Рейха вряд ли справится с возмещением убыли бронетанковой техники в наступающей весенне-летней кампании, немецкое руководство сокращало состав 10 танковых и 7 моторизованных дивизий в группах армий «Север» и «Центр», а высвободившиеся специалисты передавались в группу армий «Юг». Предназначавшиеся для наступления танковые полки дивизий в соответствии с директивой Генерального штаба вермахта от 18 февраля 1942 года впервые перешли с двух- на трехбатальонную организацию. В подобном батальоне теперь имелось по две роты легких танков и одной роте средних танков. Эти танковые полки были укомплектованы полностью. Оставался лишь некомплект в частях, на вооружении которых находились устаревшие танки Pz.Kpfw.II, а их выпуск немецкой промышленностью был окончательно прекращен в июле 1942 года. Весной же подобные машины в действующую армию еще поступали. Одна из рот мотоциклетного батальона, две усиленные роты при одном из мотопехотных батальонов и одна саперная рота получили на вооружение полугусеничные бронетранспортеры. Мотопехотная бригада была усилена одной батареей подвижных ЗСУ (20-мм зенитное орудия), а дивизионная артиллерия — зенитным дивизионом РГК, состоящим из двух 88-мм батарей и одной батареи 20-мм зенитных пушек. Разведывательные батальоны были расформированы. Теперь для ведения разведки мотоциклетному батальону была придана рота разведывательных танков. Средства же тяжелой артиллерии смогли пополнить лить на 75 %.
Моторизованные дивизии впервые получили в штат один танковый батальон, состоявший из двух рот легких и одной роты средних танков. Разведывательный батальон расформировывался. Для ведения разведки мотоциклетный батальон был усилен одной ротой разведывательных танков. Моторизованные полки дополнительно получили по одной батарее 20-мм зенитных орудий, так же, как и в танковой дивизии, артиллерия была усилена зенитным дивизионом РГК.
