Вилли Бредель - Братья витальеры
Клаус Штёртебекер стоял у руля своего судна и смотрел вперед на "Пенящего", который шел во главе каравана. На носу "Тигра" была выставлена "думкёне", готовая в любой момент послать врагу свой громовой привет и продырявить его бока. У бортов лежали палицы и булавы, мечи и алебарды, словом, оружия хватало, его отнимали у всех поверженных врагов. А "Тигр" уже немало поохотился и овладел не одним вражеским судном. Многие купцы вульфламовской породы, как и их корабли, стали добычей моря...
С волков овечьи шкуры снять!
Из тайных теплых мест изгнать...
Проклятый волчий род!
В трюме "Тигра" было уже немало богатой добычи: бесчисленные тюки шелковых и шерстяных тканей, кожи, меха, различные руды, лен, пенька, сало, соленая рыба - всякая добыча была кстати. В ближайшей гавани все это превращалось в звонкую монету или в вино и пиво, если на то было желание. В капитанской каюте Клауса Штёртебекера стоял тяжелый сундук, доверху наполненный дукатами, гульденами, рейхспфеннигами - разнообразной звонкой монетой. На стенах каюты были развешаны дорогие ковры, два огромных фландрских51 гобелена, редкостное оружие, чучела морских животных, которые были неизвестны в здешних водах, а на столе стояли великолепные шахматы с фигурами из слоновой кости. Жаль только, что никто из моряков, даже ученый Магистр Вигбольд, не знали этой чужеземной игры. О, Клаус Штёртебекер был счастливейшим человеком - он был свободен, он был сам себе господин и сказочно богат. Но дороже всего для него было то, что он жил морем, управлял кораблем, распоряжался четырьмя дюжинами отважных моряков. Лучшего он себе и представить не мог, его мечты осуществились. Одно только удручало его: как он ни старался, до сих пор ни одного корабля Вульфламов ему встретить не удалось. И еще ни одного Вульфлама он не отправил на тот свет за Хозанга, Свена, за Герда Виндмакера и за восьмерых олдерменов! Старый Вульфлам умер. В постели. Жалкой смертью, которую он и заслуживал. А его сыновья? Он, Клаус Штёртебекер, он их еще отыщет и заставит защищаться. "Тогда горе вам, Вульфламы, проклятые волки! Мы больше не ягнята, мы стали тиграми!"
Когда Киндербас пришел его сменить, Штёртебекер с улыбкой посмотрел ему в лицо. Киндербас был уже не мальчик, а статный парень, превосходный рулевой. Он стал почти таким же рослым и сильным, как Клаус. На левой щеке у него был глубокий шрам. Ударом топора ему тогда отхватили и левое ухо, но этого не было заметно, потому что его густые темно-русые волосы спускались до самых плеч. У него было и еще пять шрамов, и он этим очень гордился. Капитан Штёртебекер же, несмотря на то, что всегда бросался в гущу рукопашной схватки, оставался невредим. "Меня не задело", - восклицал он всякий раз после схватки. И не только Киндербас, но и вся команда "Морского тигра" считали своего капитана неуязвимым, и это только возвышало его в их глазах.
- Киндербас, - сказал Клаус, - Вульвекен Вульфлам сидит в замке на Сконе.
- Да неужели! - пророкотал тот своим басом, который с годами стал еще гуще. - Чтоб ему жариться у сатаны! Когда мы идем туда?
- Скоро. На этот раз он не уйдет.
- Хорошо бы попался, - произнес Киндербас. - А Стокгольм? Зачем, собственно, нам Стокгольм? Вместо того чтобы нападать на торговые корабли, мы охраняем их. Что нам за дело до датской королевы? Наши враги Вульфламы.
- Не горячись, Киндербас, - с улыбкой сказал Штёртебекер. - Я дал слово, что мы поможем стокгольмцам. Покончим с этим и пойдем на Сконе. А наши старые счеты мы всегда успеем свести.
- Мне кажется, лучше бы сейчас с ними поквитаться. Этот морской парад мне не нравится.
- Но я дал слово! - повторил Штёртебекер.
Датчане не были столь неподготовленными, как предполагали витальеры. Они замкнули вокруг города железное кольцо не только на суше, но и блокировали своим флотом выход из озера Меларен.
Стремительным налетом кольцо датских кораблей было разорвано, а пока корабли пиратов сражались с военными коггами датчан в заливе Сальтшён, Хеннинг Мантойфель беспрепятственно провел нагруженные суда в гавань. Защитники Стокгольма встретили этот геройский подвиг ликованием: уже два года они стойко сдерживали натиск превосходящего врага, и вот пришла помощь - продовольствие и оружие. Теперь они, почувствовав поддержку, стали дразнить датчан, насмехаться над ними: "Что ж, нападайте, если посмеете, а нет, так отступитесь; Ганза и витальеры поддерживают нас, и мы никогда не сдадимся!"
Корабли расположились все вместе в гавани Стокгольма. А между тем датчане снова сосредоточили свой флот и подтянули подкрепления. Со свежими силами они блокировали гавань и решили не выпускать пиратские корабли в море.
На совете капитанов Штёртебекер настаивал на немедленных действиях. Он считал, что до наступления зимы блокада должна быть прорвана. В противном случае придется зазимовать и уступить датчанам господство на море. Капитаны не могли прийти к единому решению. Арндт Штюк поддерживал разумное предложение Штёртебекера, Хеннинг Мантойфель проявил себя, однако, человеком нерешительным и приводил все новые и новые доводы в пользу отсрочки. Марквард Прин, который пользовался большой популярностью среди немецкого населения Стокгольма, тоже не мог решиться на уход. Штёртебекер угрожал собственными силами пробиться в открытое море. Магистр Вигбольд уверял, что эта затея неосуществима. Датчане сосредоточили свой флот в заливе Сальтшён. Любые разрозненные действия с самого начала обречены на неудачу. Штёртебекер думал о Сконе и о Вульфламах. С каждым днем он становился все нетерпеливее и невыносимее.
Неожиданно ударили морозы. Быстро замерзли озеро Меларен и залив Сальтшён. Только открытое море, где находился датский флот, было еще свободно ото льда. И тут датчане попытались внезапным налетом завладеть вмерзшими в лед пиратскими кораблями и сжечь их. Благодаря бдительности команды "Морского тигра" атака была отбита.
Штёртебекер проклинал нерешительность и бездеятельность других капитанов. Вместе с Михелем Гёдеке и Магистром Вигбольдом он, чтобы защититься от неожиданных налетов, с помощью моряков окружил три своих корабля, которые были ближе других к выходу из озера Меларен, высоким бревенчатым палисадом. В особенно морозные ночи палисад обливали водой. Он обледенел и благодаря этому стал почти непреодолимым.
Клаус Штёртебекер пустился еще на одну военную хитрость. Едва наступала темнота, его команда взламывала лед перед палисадом; если бы датчане отважились атаковать его и поставить лестницы и тараны, они провалились бы под лед. Во время этой работы Штёртебекеру пришла в голову великолепная мысль. Он приказал изготовить длинные водонепроницаемые деревянные ящики, в крышках их просверлил по маленькой дырке. В эти ящики насыпали пороху, который предназначался для "думкёне". Через дырку в крышке ввели внутрь каждого по фитилю. В месте, где могло произойти нападение, во льду были сделаны ямки, как раз такие, чтобы в них поместились эти ящики с порохом.
На других кораблях посмеивались над всеми этими спешными приготовлениями и над ледяным валом перед пиратскими кораблями.
- И чего они боятся? - кричал Хеннинг Мантойфель. - А я-то думал пираты не знают, что такое страх!
Штёртебекер велел ему передать, что он в его присутствии дал висмарцам слово действовать в бою с ними вместе, но что он, Клаус Штёртебекер, командир "Морского тигра" примет во внимание насмешки Хеннинга Мантойфеля.
С тех пор ни Хеннинг Мантойфель, ни другие капитаны из "благородных" не высказывались опрометчиво в адрес кого-нибудь из трех капитанов-плебеев52.
Как и предполагал Клаус Штёртебекер, датчане, уверовавшие в свое превосходство, попытались совершить нападение на застрявшие во льду корабли витальеров. Их собственный флот был в открытом море, а солдаты с кораблей развернулись широким фронтом против пиратов. Они тащили много лестниц, для того чтобы преодолеть палисад. Клаус Штёртебекер отдал приказ команде оставаться на кораблях и стрелять по каждому датчанину, который попытается перелезть через палисад. Если бы врагам все же удалось преодолеть препятствие, предстояло защищать корабли. Для этой цели у каждого матроса была наготове палица или булава. Небольшие группы остались у палисада, чтобы в нужный момент поджечь маленькие ящики с порохом.
С диким воинственным кличем ринулись датчане на штурм. "Благородные" капитаны и не подумали послать помощь пиратским кораблям, находившимся у выхода из озера Меларен. Они наблюдали, ожидая исхода борьбы, которую вели три оказавшихся впереди корабля. Штёртебекер, Гёдеке и Вигбольд увидели, что они одни противостоят всему датскому флоту. Несмотря на это, они не дрогнули и спокойно поджидали наступающего врага.
Когда датчане были не более чем в пятидесяти шагах от палисада, Штёртебекер подал знак тем, кто был внизу на льду. Они поднесли огонь к фитилям и поспешили на свои корабли.
