Николай Шпанов - Поджигатели. Мюнхенский сговор
Не дав дряхлому гостю возможности прийти в себя после качки, испытанной в самолете, Риббентроп усадил его в бронированный вагон и помчал в Берхтесгаден. Только там, в приготовленных для него апартаментах "Гранд-отеля", Чемберлен смог, наконец, сунуть зябнущие ноги в теплые туфли и протянуть их к камину. Премьер с наслаждением растянулся в кресле, мысленно восхваляя себя за жертву, приносимую отечеству этим утомительным путешествием. Его веки сомкнулись. Горбоносая голова склонилась на грудь.
Премьер уснул.
Но торжествовавший свою победу Риббентроп не пощадил его и тут. Словно издеваясь над сединами высокого гостя, он отпустил ему на сон всего лишь десять минут.
- Десять минут! - в ужасе воскликнул Чемберлен вечером, рассказывая об этом Бену. - Вы понимаете, Бенджамен, дорогой, - десять минут на сон! Этот негодяй мстил мне за унижения, которые ему пришлось претерпеть в Лондоне. Но должен вам сказать: я решил снести все... все ради славы и величия нашей родины и его величества короля!
Он сидел перед Беном, - долговязый, тощий, судорожно вцепившийся в подлокотники, словно боялся свалиться с кресла.
- Бенджамен! Вы видите перед собой Даниила, вышедшего из берлоги льва. Да, да, кто из глав правительств решался на то, на что пошел я? Посмеют ли потомки это забыть?
- Еще бы, еще бы, дорогой Невиль! - заражаясь его волнением, воскликнул Бен. - Поколения будут воздавать славу вам, умиротворителю Европы и создателю мира и счастья народов.
Чемберлен слушал с нескрываемым удовольствием. Его голова моталась на тонкой шее взад и вперед, как у истрепанной тряпичной куклы.
- Да, мой друг, - промямлил он, - я решил снести все и не жалею, совсем не жалею. Не жалею даже о том, что не повернулся и не ушел, когда этот невоспитанный чурбан фюрер заставил меня подниматься по лестнице дворца, не дав себе труда сойти больше чем на три-четыре ступени. Да, да, я очень хорошо помню: именно четыре ступени! Представьте себе этакого коротконогого уродца в черных бриджах и в чем-то напоминающем коричневую куртку грума. Дрянной выскочка глядел на меня сверху вниз все время, пока я взбирался по этой проклятой лестнице!
Чемберлен возмущенно поднял руку, как бы показывая на стоящего где-то под потолком Гитлера.
- Да, да, Невиль, это отвратительно, - сочувственно проговорил Бен. Ужасно иметь дело с некорректными людьми.
- Я снес все, все! - трагически повторил премьер. - И я вознагражден, стократ вознагражден: план, который я ему предложил, был для фюрера очевидной неожиданностью.
- Как! - удивленно воскликнул Бен. - Он не имел намерения взять Судеты?
- Но он собирался сделать это с грохотом, с битьем посуды и натворить бог знает что. Мне пришлось уверить его, что нет никаких препятствий к тому, чтобы приступить к делу теперь и без драки. Мне кажется, я убедил его: нет никакого смысла тратить на это порох, который пригодится для дел более важных.
- Тут я вас не вполне понимаю, дорогой Невиль.
- Мы с ним приблизились к пониманию наиболее существенных пунктов основных требований немцев в отношении отстранения СССР от решения судеб Европы.
- Это великолепно, Невиль! Просто великолепно!
- Да, да, Советскому Союзу нечего делать там, где мы можем все устроить путем двусторонних переговоров!
- Правильный путь, Невиль, совершенно правильный путь!
- Я куплю этого коротышку ценою пустячной подачки - Чехословакии. Это не для печати, Бенджамен, - я даже велел выбросить это из записи беседы, но я дал Гитлеру слово: если он потерпит полгода, за Судетами последует вся Богемия. Пусть только он теперь же даст публичную клятву, будто ничего не хочет, кроме Судет.
- Как умно, как умно, Невиль! - умиленно воскликнул Бен. - Общественное мнение Англии будет успокоено.
- А тогда мы увидим, как устроить и вторую часть подарка. Даю вам слово Чемберлена, мы проведем коротышку, как волка: вместо жирного теленка подсунем ему чешскую мышь. Не пройдет и года, как он станет нашим союзником. - Чемберлен сложил руки на впалом животе и мечтательно устремил глаза к потолку. - Представьте себе Европу, где в центре формируется такой стальной кулак, как Германия, на юге сидит Муссолини, на востоке Польша Бека...
- Ну, Бек - приобретение сомнительное, - покачав головою, произнес Бен, - этот господин способен нас продать.
- Прежде чем он соберется продать нас, мы продадим его, - скрипуче рассмеялся премьер и весело поиграл старомодной цепочкой, перепоясывавшей жилет. - Да, да, клянусь всевышним. На востоке - Польша полковников, а на том конце земного шара - японцы. Россия в клещах!
- Вы забыли Америку, Невиль.
- Америка?.. Ах, да, Америка! Пустяки! Штаты будут с нами. Душой Рузвельт с нами, поверьте, Бенджамен.
- Надеюсь, сэр, надеюсь.
- Могу вас уверить, Бен, - вы позволите мне называть вас этим юношеским именем, словно бы мы снова студенты?.. Я говорю: последствия реализации моего плана выйдут далеко за пределы нынешнего кризиса.
- Еще бы, они могут произвести настоящий переворот в международной обстановке. - И вдруг вспомнив: - Кстати, Невиль, какова была сегодня погода над каналом?
- О, я чувствовал себя молодцом.
- Не было ли тумана или чего-нибудь в этом роде? - беспокоился Бен.
- Не знаю, Бен, я, кажется, вздремнул.
- Полеты над каналом теперь опасны.
- У нас отличный пилот - мастер своего дела.
- Я очень взволнован...
- Обратно мы полетим вместе, и вы будете чувствовать себя, как если бы плыли на пароходе. Сказать вам откровенно, Бен, я, кажется, ни за что не решился бы на такое путешествие, не позвони мне Даладье из Парижа и не посоветуй эту поездку.
- Я же первый предложил вам ее в своем письме, - озабоченно проговорил Бен.
- В письме?.. Ах, да, отлично помню, как же, как же, в письме...
- Я еще сообщал вам... гм-гм... - Бен огляделся и договорил полушопотом: - Я уведомил вас о заговоре генералов.
- Ах, вот что! - Премьер опять закивал головой. - Помню, помню! Что же вы мне сразу не сказали? Отлично помню...
Бен понял, что премьер притворяется, будто все забыл, и подробно повторил, ради чего прилетал в Лондон. Только тогда Чемберлен "вспомнил" все.
- Дорогой мой, - сказал он, - я с этим не согласен, совершенно не согласен. Нет оснований сейчас убирать этого нахала. Это от нас никогда не уйдет. А сейчас мы с ним сговоримся. Он нам пригодится, вполне пригодится... вполне... вполне...
Премьер спал. Его голова была откинута на спинку кресла, и кадык ритмически двигался под морщинистой кожей непомерно длинной старческой шеи.
Бен некоторое время сидел в нерешительности, потом осторожно кашлянул. Чемберлен вскинул темные веки и поглядел на него мутными, усталыми глазами.
- Я вам больше не нужен, сэр?
- Ах, это вы, Бен. Извините... мне показалось, что я вас перебил, продолжайте, пожалуйста...
- Я могу итти, сэр?
- Пожалуйста, не обижайтесь, Бен, но я вам должен сказать: Сити совершенно не удовлетворено вашей поездкой в Чехию, совершенно.
- Я сделал больше, чем мог, - обиженно проговорил Бен.
- Ах, вы меня не поняли, совершенно не поняли. Кто смеет думать, что можно было сделать больше! Кто, я вас спрашиваю? - Он с трудом поднес руку к лицу и подергал себя за жалко обвисший ус. - Попросту они хотят, чтобы там побывал более близкий им человек, их человек... Они просили меня еще раз послать туда вашего брата.
- Этого недотепу?! - недоброжелательно проговорил Бен. - Хорошо будет выглядеть миссия его величества! Он прикарманит там одно-другое дельце - вот вам и вся миссия.
На лице премьера появилась болезненная гримаса.
- Вы и в юности были склонны распылять внимание на мелочи, Бен. Да, да, именно так: на мелочи. Я очень хорошо помню, очень... помню... в юности...
На этот раз голова Чемберлена упала на грудь, словно подрезанная, и Бен услышал тонкий пронзительный храп. Дрожащий палец испуганного Бена коснулся пуговки звонка, и он молча указал вошедшему камердинеру на премьера, полагая, что тому плохо. Но слуга не выказал ни малейшего беспокойства. Он приподнял за подбородок голову старика и одним ловким движением снял с него высокий крахмальный воротничок. Вместе с галстуком он бережно опустил его в кожаный ларец, оклеенный изнутри бархатом.
Бен не смог удержаться от вопроса:
- Что вы делаете?
- Воротничок размок на сэре Невиле во время свидания с Гитлером, сэр, важно, деревянным голосом ответил камердинер. - Сэр Невиль полагает, что это будет исторической реликвией империи, сэр.
Бен благоговейно покачал головой и на цыпочках вышел из комнаты.
Он вернулся к себе в отличном настроении.
- Завтра мы летим домой вместе с премьером, - весело сказал он Роу.
- Последнее сообщение Гендерсона, сэр, - и Роу протянул ему листок.
"...я подчеркнул в разговоре с Герингом, что главы наших правительств согласились подождать результатов переговоров до их следующей встречи. На это он мне заявил в весьма агрессивном тоне: "Германия подождет еще этой второй окончательной встречи, но вообще она тянуть не намерена. Если Англия начнет войну против Германии, то трудно представить исход войны. Одно только совершенно ясно: до конца войны немного чехов останется в живых и мало что уцелеет от Лондона".
