Луи Шарпантье - Босэан. Тайна тамплиеров
Это требует от религиозного созидателя куда более познаний, нежели от обычного архитектора, — ведь речь идет о направленном действии монумента.
Не только позиции Соломонова Храма тамплиеры обязаны именем своим.
Для направленного действия необходим новый инструмент. По возвращении девяти шевалье началась готика.
Появление, экстенсивность, даже конструкция готики остались тайной для историков.
Объяснение: объясняют переход от романского стиля простым архитектурным развитием — отсюда «готика транзита» — название, правда, придумано позднее. Поначалу рассуждали о «готике примитивной», что более точно.
Этот самый «транзит» находят лишь в деталях, в декоре, в статуе-колонне, что мало-помалу отделяется от колонны, в меняющих форму капителях, в основании веррьеров; только это не транзит романского стиля в готический, но адаптация строителей к новой архитектуре.
Каменщики и строители не делают готику, начиная со стиля романского: просто стойкие романские «привычки», еще не преодоленные готикой.
Нюанс.
Имеются готические «опыты» руки, которая дружит со стилем романским, — такие «опыты» делаются, как правило, без необходимых познаний. Имеются готические репризы на романской основе. Но какой же это транзит.
Между стилем романским и готическим — оппозиция статики и динамики, что вызывает инверсию веса и силы.
Главное отличие — форма свода. Разница структур стен, окон и так далее уступает главному фундаментальному отличию и его не создает.
Имеется меж двумя стилями инверсия принципов. Романский свод — тяжелое покрытие, давящее на стены, посему стены должны быть толстыми и плотными.
Готический свод — результат пружинистого ансамбля каменных плит, пригнанных до такой степени, что покрытие более не давит стены, напротив, сжимается напряженностью полета. Стены в известном смысле освобождаются — отсюда грандиозные витражи.
Нет никакого транзита меж двумя стилями, никаких сходных параметров. Готический свод сокрушил бы романские стены, разве что они будут прочности невероятной. Романский свод, охваченный готическими арк-бутанами, затрещал бы преломлением вверх.
Готика — полностью новая «система», неизвестная в прошлом: готический свод так стиснут меж двух арк-бутанов, что взорвался бы, если не удерживался бы огромным весом своего центра.
Тяжесть прежде всего. Тяжесть арк-бутанов рождает боковое давление, тяжесть плит свода рождает вертикальный порыв центра. Упругая тягость каменных плит «бросает» свод вверх.
Тягость таит в себе собственную негацию, почти левитацию. Переплетенье огив — специфика готического стиля — средоточие напряженностей, спровоцированных арк-бутанами, что опираются на контрфорсы и блокируются весом пинаклей.
Напряженности каменных плит внушали компаньонам, работающим под началом Вьолет ле Дюка, любопытные опасения: казалось, даже минимальный удар по тем или иным плитам разбудит сонорные волны — как на рессорах или хорошо натянутых струнах музыкального инструмента.
Эта вибрация, слышимая или нет, постоянна в готических соборах. Направленное действие на паству. Собор не только место, где свершается культ, собор — общий дом, куда спешат охотно и радостно.
В Шартре, в Пасху, прихожане, ведомые епископом, танцевали рондо, словно язычники вокруг сакральных монолитов.
Своды соборов уходят ввысь на много десятков метров — сколько же разнообразных знаний требуется мэтру строительства.
В «Тайнах собора Шартра» я пришел к выводу: геометрические кондиции собора говорят о недурной осведомленности архитектора касательно мер и пропорций земного шара. Спрашивается, откуда? За неимением другого ответа, я предположил, что архитекторы и концепторы владели исключительной ценности научным документом. Вполне вероятно, «Скрижалями Закона», доставленными девятью шевалье.
Косвенные подтверждения.
«Компаньоны долга свободы», наследники «Детей Соломона», религиозные строители, что создали несколько чисто готических соборов, не скрывали: у них был трактат по дескриптивной геометрии, без которого подобные конструкции невозможны. Они это получили от монахов Сито.
Считается, готику вдохновил цистерцианский орден или, по мнению Пьера Коломбье, цистерцианцы — «коммивояжеры готики».
Наследники святого Бернарда, тамплиеры, вышли из Сито и, как выразился художник Даниэль-Ропс, цитируемый Анн-Мари Арман, «главным и существенным готическая архитектура обязана святому Бернарду».
Впрочем, «Дети Соломона» — даже имя свидетельство тому — тесно связаны с Тамплем.
И это не все.
Экстраординарно: в немногочисленном для той эпохи населении Франции нашлось столько гранильщиков, каменщиков, плотников, мэтров выделки стекла и, наконец, архитекторов для постройки столь многих лаических храмов, то есть открытых всем и каждому.
Роль бенедиктинцев и аббатства Клюни понятна, и все же.
В двенадцатом-тринадцатом веках открыты, заложены следующие храмы: В Нуайоне, 1140; в Санлисе и Лаоне, 1153; в Париже, 1163; в Пуатье, 1166; в Сансе и Лизье, 1170; в Суассоне, 1175; в Бурже, 1190; в Шартре, 1194; в Руане, 1200; в Реймсе, 1211; в Оксерре, 1215; в Мансе, 1217; в Кутансе, 1218; в Амьене, 1220; в Тулузе, 1229; в Страсбурге, 1240… и так далее.
Я перечислил только самые важные.
Сколько мэтров строительства, резчиков, гранильщиков, каменщиков!
А деньги?
Понятно, все они верующие люди, но монахов среди них мало, на доходы аббатства рассчитывать не приходилось, это в большинстве миряне со своими семьями и заботами…
А ведь оплачивать надобно не только их, но и рабочих на карьерах, грузчиков, сучильщиков каната, водоносов, угольщиков, смотрителей и других, а затем скульпторов, мэтров по стеклу и прочее.
Деньги?
От народа, разумеется. Платит всегда народ так или иначе. Однако народ беден, и много с него возьмешь только за многие годы.
Король, сеньоры, епископы, каноники наперечет известны, ибо они всегда свои дары надписывают, причем одаривают скудновато: алтарь, витраж, статуя…
Общины? Но кроме Парижа страна заселена небольшими городами да деревнями — какой с них прок?
Только одна организация достаточно богата, чтобы все финансировать. Тампль.
Свершили ли они такое и была ли подобная миссия?
Еще раз все сходится к святому Бернарду, который провозгласил Тампль и дал миссию.
Миссию?
Целых три миссии.
Отыскать «Скрижали Закона».
Создать западную цивилизацию.
Воздвигнуть Храм.
Тамплиеры ни разу не уклонились.
Их командорства славились гостеприимством, протекцией бедных и гонимых, милосердием. Доблесть шевалье никогда под вопрос не ставилась. Они «бранились как тамплиеры» — простительный грех.
И что против этого величия подлость затеянного процесса!
15. Арест
14 сентября 1307 года цивилизаторская миссия Тампля прекратилась.
Король Филипп IV Красивый приказал арестовать всех тамплиеров королевства.
Цивилизация Запада рухнула, едва набрав высоту.
Европа на века останется игорным полем разномастных суверенов; ареной кровавого сектаризма клерикалов, будь то католики, англикане, реформаторы; полигоном финансовых магнатов, не признающих ни правил, ни морали — ничего.
Анонимный автор начала ХIХ века писал: «Надо признать, деструкция ордена тамплиеров — событие куда более важное и политически значимое, нежели до сих пор предполагали. Даже спустя пять веков отдается эхо анафем, проклятий, мстительных воззваний».
Экстенсивная пролонгация Тампля очень серьезно угрожала сословным интересам, это очевидно, — угрожала не королевству, но представлению Филиппа Красивого о королевстве, равным образом феодализму вообще.
Светское духовенство рисковало потерять все свои «бенефиции» и остаться при жалких церковных доходах.
К тому же для постоянно безденежного Филиппа богатство Тампля — искушение капитальное.
И, на мой взгляд, немаловажна очень страстная «воля к власти» другого религиозного ордена, претендующего управлять христианством: орден сей, озаренный добродетелью куда скромней своего основателя, надеялся террором поправить свои дела. Тампль для этого ордена — кость в горле.
Так в исторических документах излагаются причины и поводы аннигиляции Тампля. Все они поражают вдохновенной низостью. И употребленные средства достойны подобной низости.
Поначалу старались так или иначе использовать — первая заповедь любой власти. Фридрих II Гогенштауфен, владеющий Южной Италией, решил подчинить тамплиеров и, не преуспев, разграбил имущество ордена, а заодно оклеветал.
Папа Иннокентий III хотел натравить тамплиеров на ненавистного Фридриха Барбароссу, потерпел неудачу и успокоился.
