Олег Кубякин - Демонтаж
Дозор на кургане составляет всего несколько человек, для обороны сторожевые курганы не предназначались. Если строить на кургане укрепления — тогда это уже не курган, а крепость.
Итак, курган мог располагаться только на «своей» стороне. Тогда нас ждет небольшое разочарование — уключина реки Волги развернута «не в ту сторону». Поскольку главная задача — добиться возможно большего обзора территории противника, то курган следовало бы ставить в месте, где река максимально «врезается» на вражью землю, а тут с точностью до наоборот. Волга в этом месте «врезается на свою» территорию. Следовательно, с точки зрения улучшения обзора, установка сторожевого кургана в данном месте не увеличивает, а уменьшает «глубину» обзора.
А как вообще далеко можно разглядеть противника с Мамаева кургана? Задавая этот вопрос обычным людям, нас посетила легкая растерянность. Оказалось, люди весьма слабо владеют подобными специфическими знаниями. Расстояние, на котором можно рассмотреть противника, по их мнению, составляет от 20 до 150 километров.
Чтобы не запугивать читателя учебниками по армейской разведке, приведем табличку из «Книги юнармейца» (Москва, издательство ДОСААФ СССР, 1989). Кто постарше, должны ее помнить, ведь в «Зарницу» все в школе играли.
Человек различает фигуры и предметы с расстояния (метры):
Отдельные дома — 5000.
Очертания окон — 4000.
Трубы на крышах — 3000.
Человек в виде точки — 2000.
Стволы деревьев в лесу — 900.
Фигура человека кажется серого цвета — 700.
Переплеты в рамах окон — 500.
Различить движения рук и цвет одежды — 400.
Так что, дорогие товарищи, различить человека дальше двух километров весьма затруднительно. А от вершины Мамаева кургана до противоположного берега Волги два с половиной километра. Следовательно, даже на самом краю «вражеского» берега дозорный не в состоянии был бы отличить человека от кучи мусора. А если головой вправо-влево повертеть, то расстояние до объекта будет увеличиваться в соответствии с квадратом гипотенузы и суммой квадратов катетов. В этом случае на берегу уже ни человека, ни лошадь, ни конный отряд различить будет невозможно. Как же тогда «сторожить»?
Если, конечно, применить телескоп — тогда другое дело. Но у нас имеются достоверные сведения, что во времена Мамая телескопом не пользовались, поскольку его еще не изобрели. Первый действующий прибор с выпуклыми стеклами появился только в 1590 году, и то это был микроскоп. А без телескопа «сторожение» с Мамаева кургана — занятие бессмысленное.
Также необходимо сообщить, что Мамаев курган на самом деле был не такой огромный, как сегодня. Таким он стал 15 октября 1967 года, в соответствии с Постановлением Пленума ЦК КПСС. Официально на строительстве памятника-ансамбля выполнено свыше 1-го миллиона кубометров земляных работ, уложено 20 000 кубометров бетона, использовано 25 000 тонн металлоконструкций.
К тому же именных сторожевых курганов в природе никогда не существовало. Именными могли быть только могильные курганы. Свое имя они получали в зависимости от того, кто в нем похоронен.
«Один ввел в своей стране те законы, которые были раньше у Асов (населения Сибири). Он постановил, что всех умерших надо сжигать на костре вместе с их имуществом. Он сказал, что каждый должен прийти в Валхаллу с тем добром, которое было с ним на костре, и пользоваться тем, что он сам закопал в землю. А пепел надо бросать в море или зарывать в землю, а в память о знатных людях надо насыпать курган, а по всем выдающимся людям надо ставить надгробный камень» («Круг Земной», Снорри Стурлусон, 1179 год).
Имеет ли право на существование версия, что Мамаев курган — это курган, где захоронен Мамай? Более чем. Само название «Мамаев курган» может свидетельствовать только об этом и ни о чем другом.
Против данной версии нам «суют» туманные намеки, что Мамай скончался якобы в Кафе. Кроме этого «якобы», ничего конкретного нет.
Повесть о разорении Рязани Батыем
Для начала просто напомним читателю, что поход Батыя на Русь датируется 1237 годом и начинается он со взятия Рязани. Якобы этому событию и посвящена «Повесть о разорении Рязани Батыем».
Время создания «Повести» литературоведы и историографы датируют 1260-м годом, то есть примерно через 23 года от самого исторического события. В основу повести якобы положены как записи летописцев, так и свидетельства очевидцев.
Мы не будем обсуждать весь текст «Повести». Заметим лишь, что он изобилует многими деталями, появление которых не уместно и не вполне объяснимо. Как то требование Батыя «изведать красоту жены» сына Рязанского князя Евпраксии и бросание оной «из превысокого терема с сыном своим Иваном» за месяц до взятия Рязани.
Многое противоречит и «академической версии». Например, заседание в Рязани совета из князей Давыда Ингваревича Муромского, Глеба Ингваревича Коломенского, Олега Красного, Всеволода Пронского и других по вопросу «Как утолить нечестивца дарами». Хотя по официальной версии, никто из них вообще в Рязань не явился.
А вот одну детальку, малюсенькую такую детальку, мы обсудить жаждем. И деталька эта, хоть и малюсенькая, доподлинно ставит все на свои места. Как прямая улика, перевешивающая сотни косвенных улик и свидетельских показаний под присягой. Улика — царица доказательств, после чистосердечного признания, разумеется. Как капелька крови на убийце, у которой уже установлена группа и ДНК. Когда не сможет уже ловкий преступник кричать на следователя: «Это не кровь, это в буфете на меня какой-то гражданин томатом брызнул!»
Речь в принципе идет о довольно известных вещах — о непонятно как прокравшихся в «Повесть» пороках. Пороки — это некое оружие, которое действует на расстоянии. Порядок его применения подробно описан в эпизоде с Евпатием Коловратом:
«И обступили Евпатия сильные полки татарские, стремясь его взять живым… И стал сечь силу татарскую, и многих тут знаменитых богатырей Батыевых побил, одних пополам рассекал, а других до седла разрубал. И возбоялись татары, видя, какой Евпатий крепкий исполин. И навели на него множество пороков, и стали бить по нему из бесчисленных пороков, и едва убили его».
И стоят эти самые пороки у историков как бревно в глазу, как рыбья кость в горле. Ведь понятно, что выражения «навести» и «стали бить из» относятся к описанию стрелкового оружия. Причем не просто стрелкового, а огнестрельного, то есть с применением пороха. Не станет же никто писать так, например, про луки: навели бесчисленные луки и стали бить из них. Понятно, что в этом случае бесчисленными могут быть стрелы или на худой конец лучники. А вот «навели бесчисленные пушки» или «мушкеты» звучит красиво и правильно.
Выражение «бить из» также не может относиться к лукам. Из луков обычно «пускают стрелы». А «бить по неприятелю из всех орудий» — это как раз по-русски. Это очень известное и широко применяемое выражение.
Куда уже только историки эти пороки не запихивали, к чему уже их только не прилаживали. И в пожарные крючья их хотели превратить, и в бревна, обитые железом, и в тараны. В конце сошлись на среднем: пороки — это камнеметные машины. Да вот беда. Та же «Повесть» делает еще одно упоминание пороков: «А в шестой день (осады) спозаранку пошли поганые на город — одни с огнями, другие с пороками, а третьи с бесчисленными лестницами — и взяли град Рязань».
Вы размер камнемета представляете? Он, вообще-то, для разрушения крепостных стен предназначен. Каменные глыбы, которые он «метает», должны не меньше человека весить. Нельзя с таким камнеметом в атаку бегать и по стенам лазить. Это уж историки как потомки обезьян должны лучше остальных понимать.
Если все же представить, что пороки — это бревна, обитые железом, или тараны, то что же из них должно вылетать такое, от чего бы Коловрат непременно скончался? С таким же успехом можно вести речь о стрельбе из пальца или из столовой ложки.
Так что никак пороки в «камнеметах» или в «железных баранах» числиться не могут. Пороки — это первые огнестрельные устройства. Достаточно небольшие, чтобы их можно было переносить вручную, но и достаточно громоздкие, поскольку требовалось время, чтобы «навести» их на Коловрата. К слову, в «Уставе ратных и пушечных дел» 1607–1621 гг. о пороках имеется упоминание как об огнестрельном оружии.
Скорее всего пороки — это первые модели «кулеврин». Калибр таких орудий был в пределах 1 дюйма (дюйм — 2,54 см), длина в пределах 4 футов (фут — 30,48 см). Монтировались кулеврины на деревянных ложах и переносились на руках. Для эффективной стрельбы кулеврины устанавливались на козлы, но в исключительных случаях могли применяться и в положении «с рук».
Более поздние орудия «серпентины» были крупнее, имели колесные лафеты, но это уже совсем «современные» огнестрелы.
