Геннадий Коваленко - Легенды и загадки земли Новгородской
То, что Екатерина II, не будучи профессиональным историком, только предположила, стало впоследствии для многих историков-профессионалов непреложным фактом. Как отметил И.П. Шаскольский, в русской историографии со времен Карамзина утвердилось мнение о том, что организатором и предводителем шведского похода на Неву был Биргер. Это мнение некритически восприняли многие российские авторы. Оно поддерживается и некоторыми шведскими и финскими учеными.
Еще в 1951 году И.П. Шаскольский указал на то, что в 1240 году Биргер не мог быть руководителем похода, поскольку ярлом он стал только в 1248 году, а в 1240 году ярлом был его двоюродный брат Ульф Фаси. Этот вывод получил весьма оригинальную интерпретацию: в ряде появившихся в последующие годы исследований было сказано, что шведское войско находилось под руководством Ульфа Фаси и Биргера, но Александр Ярославич ранил все же Биргера, а не Фаси. Другие же авторы вообще никак не прореагировали на это наблюдение и продолжали писать о Биргере как единственном руководителе похода. Только в последнее время имя Биргера перестали упоминать в связи с походом 1240 года.
Таким образом, все историки, писавшие о Биргере как организаторе похода на Неву, в конечном итоге исходили из «Рукописания Магнуша», которое является вторичным и менее достоверным источником по сравнению с Новгородской Первой летописью и Житием Александра Невского. Анализ же источников о Невской битве не дает достаточных оснований для утверждений о том, что руководителем похода 1240 года был Биргер Магнуссон. Так что с Биргером Александр Невский, скорее всего, не встречался, а вот его брат Андрей Ярославич, бежавший в Швецию от Неврюевой рати в 1252 году, вполне мог встречаться с ярлом, который в 1250—1266 годах был правителем страны при своем малолетнем сыне Вальдемаре I. Возможно, именно о нем сказано в летописи: «Местер же свейский встретил и принял его (Андрея Ярославича) с честью».
Летописный рассказ о Невской битве увековечил имена нескольких дружинников Александра Ярославича, отличившихся в сражении. Среди них был правнук легендарного Ратши Гаврила Олексич. Один из его потомков, стрелецкий голова Федор Аминов, воевал на стороне Лжедмитрия и в 1609 году был взят в плен шведами в Ивангороде. После гибели Самозванца он вместе со своими сыновьями перешел на шведскую службу и в 1618 году получил дворянское достоинство. Его ближайшие потомки несли военную службу в званиях от корнета до генерала, участвуя во всех войнах, которые вела великодержавная Швеция.
В начале XIX века представители финляндской ветви рода Аминовых стали подданными Российской империи и оставили свой след в русской истории. Так, например, барон Бьерн Алексис Аминов внес большой вклад в развитие российских гидрокоммуникаций. Он руководил гидрографической экспедицией на Ангаре, участвовал в строительстве Ладожского канала в 1880 году и канала, соединившего Обь и Енисей. Примерно каждые сто лет за четырехсотлетнюю историю этого рода в его судьбе происходили крутые повороты. Такими поворотными пунктами в истории рода Аминовых были Смутное время, Северная война, Русско-шведская война 1808—1809 годов, революция в России. В судьбах представителей этого рода, как в капле воды, отразилась история не только Финляндии и Швеции, но и России. Род Аминовых был одной из нитей, связующих эти страны с такой разной, но все-таки в чем-то общей историей.
Неоцененная победа
История далеко не всегда справедлива в своих оценках. У нее есть свои фавориты и свои пасынки, излюбленные события и события недооцененные.
К числу излюбленных сюжетов русской истории относится Ледовое побоище. В массовом сознании эта битва запечатлелась во многом благодаря гениальному, хотя и далеко не бесспорному с точки зрения исторической правды фильму Эйзенштейна «Александр Невский». Сам образ великого князя настолько спаялся с Николаем Черкасовым, что профиль артиста впоследствии был воспроизведен на ордене Александра Невского.
Раковорская битва 1268 года известна гораздо меньше, нежели Ледовое побоище. Между тем по своим масштабам это сражение значительно превосходило битву на Чудском озере, а ее последствия для последующей отечественной истории были никак не меньше.
…После смерти Александра Невского над Новгородом снова нависла угроза с запада. Крестоносцы стремились взять реванш за поражение на Чудском озере. Неспокойно было и в Великом Новгороде. Вече изгнало князя Дмитрия и пригласило на княжение по договору Ярослава. Таким образом, была восстановлена новгородская традиция «вольности в князьях». Впрочем, Ярослав недолго княжил в Новгороде и вскоре уехал во Владимир, оставив новгородцам своего племянника Юрия.
Восстановив республиканские порядки, Новгород стал собирать силы для отпора снова поднявшим голову крестоносцам. Все началось с захвата датскими крестоносцами новгородской крепости Раковор (современный эстонский город Раквере). Немецкие рыцари обещали не вмешиваться в конфликт, однако, нарушив клятву, выступили на стороне датчан. Новгородское ополчение возглавил посадник Михаил Федорович. Кроме новгородцев в походе участвовали псковичи во главе с князем Довмонтом, а также смоленские, полоцкие и «низовские» полки общей численностью до 30 тысяч человек.
18 февраля 1268 года объединенное войско под командованием переяславского князя Дмитрия Александровича подошло к Раковору. Здесь их встретило датско-немецкое войско под предводительством магистра Отто фон Роденштейна и дерптского епископа Александра. Силы немцев были так велики, что, по выражению летописца, «копья казались большим лесом».
Тем не менее на военном совете было решено дать бой. Переправившись через реку Кеголь, русские построились тремя полками. В центре на предполагаемом месте главного удара встал новгородский полк во главе с князем Юрием и посадником Михаилом Федоровичем. Левый фланг держал полк владимирских князей. Правый заняли псковичи со своим князем Довмонтом.
Как при Ледовом побоище, немецкие рыцари, закованные в железо с головы до ног, начали атаковать «свиньей». Началась страшная сеча, какой, по словам летописца, «не видели ни отцы, ни деды наши». Новгородцы выдержали удар, потеряв при этом своих лучших воинов. Погибли посадник Михаил Федорович, бояре Твердислав Чермной, Микифор Редити, Твердислав Моисеевич. Их стойкость позволила другим полкам взять противника в клещи. Потери рыцарей были таковы, что «лошади спотыкались о трупы и не могли идти».
Три дня русские полки «стояли на костях» у Раковора, ожидая противника, но разбитое рыцарское войско не решилось продолжить сражение. После этого Довмонт совершил с псковски м войском опустошительный поход по Вирумаа до самого моря, а новгородское войско вернулось в Новгород, «привезоша братию свою избьенных», при этом посадник Михаила Федорович был погребен в Софийском соборе, что считалось в республике высшей честью.
Раковорское сражение во многом уникально. С обеих сторон в битве участвовали многочисленные армии, накопившие большой боевой опыт. При этом действия объединенных русских сил отличались удивительной согласованностью, а боевой дух ратников был исключительно высоким.
Для новгородцев эта победа была важна и тем, что она разрушила княжескую военную монополию. Оказалось, что можно побеждать сильного врага и без такого военного лидера как Александр Невский. Республиканские военачальники — посадник и тысяцкий — ценой своих жизней доказали преданность новгородскому делу.
Значение этой победы было огромно. Агрессия крестоносцев была остановлена на тридцать лет. Потомкам давно пора восстановить историческую справедливость и воздать должное героям Раковора.
Юродивые
Немало новгородских легенд связано с юродивыми. Эти люди не только добровольно отказывались от привычных благ и норм поведения, но принимали вид безумного человека, не знающего ни приличий, ни чувства стыда. Своим экстравагантным поведением, обличительными речами, загадочными предсказаниями юродивые привлекали внимание народа к неправедливостям сильных мира сего и людским порокам. Русские люди верили в избранничество юродивых, которые ради служения Богу порывали не только со светским миром, но и со всеми земными связями и могли сказать или сделать то, что не решился бы никто другой. Юродивые пользовались свообразной неприкосновенностью, даже самые жестокие правители, к примеру Иван Грозный, терпели их публичные обличения.
Новгородские юродивые по своему поведению мало отличались от московских, однако в зеркале их социальной критики отражалась другая действительность.
Блаженный Николай Кочанов родился в первой половине XIV века в семье состоятельных и знатных новгородцев, с юности усердно ходил в храмы, любил молитву и пост. Люди начали восхвалять его, называть праведником, и блаженный испугался. В лютые морозы он стал бегать по городу раздетым, терпя побои, обиды, насмешки. Вскоре за юродивым стали замечать проявления необычных способностей: исцелений, чудес, прозорливости. Прогнанный слугами с одного званого пира, Николай ушел, но вместе исчезло и вино из всех бочек. Только по возвращении юродивого на пир оно появилось вновь.
