Борис Флоря - Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления
В Москве первоначально всё же рассчитывали, что бранденбургские дипломаты в Варшаве, даже не выступая как посредники, могли бы способствовать успеху мирных переговоров. В посольском наказе, врученном А. Л. Ордину-Нащокину перед его отъездом в Польшу в конце 1662 г., ему предписывалось добиваться заключения мира «через курфистра бранденбурского и Богуслава Радивила»[312]. В декабре 1663 г. царь принял решение направить к курфюрсту полуполковника Вилима Кормихеля[313]. В грамоте, врученной посланцу, содержались резкие обвинения польских политиков в срыве мирных переговоров, развязывании войны, союзе с татарами, от которых недавно тяжело пострадала Восточная Пруссия, но к курфюрсту царь обращался лишь с самой общей просьбой «дружным вспоможеньем себя учинить и во всякой прибыли нашего царского величества помочну быти»[314]. В Москве стремились сохранить хорошие отношения с Бранденбургом, но явно не ожидали с его стороны какого-либо серьезного содействия. К тому же грамота, по-видимому, не дошла до адресата, будучи перехвачена поляками[315].
К числу государств, на дружественные содействия которых рассчитывали, в Москве относили и Англию. В России осудили казнь Карла I и разорвали отношения с Английской республикой. А. Л. Ордин-Нащокин в начале 60-х гг. полагал, что в благодарность за это занявший английский трон Карл II будет на мирных переговорах благожелательным для России посредником. В письме от мая 1663 г., отправленном в Москву с посетившими Англию русскими послами, Карл II благодарил Алексея Михайловича за расположение к его отцу и выражал желание поддерживать с ним особо близкие и дружеские отношения[316].
Когда во время переговоров в Дуровичах в Москву прибыло большое английское посольство во главе с Т. Карлейлем, послу предложили выступить посредником на этих переговорах. Т. Карлейль, когда русское правительство не согласилось предоставить английским купцам право беспошлинной торговли в России, отказался взять на себя эту роль и при отъезде демонстративно вернул царские подарки[317].
В августе 1664 г. в Англию было отправлено посольство во главе с В. Я. Дашковым с жалобой на поведение Карлейля. Летом следующего, 1665 года посольство привезло в Москву тревожные известия. В Лондоне послы узнали, что идут переговоры о заключении между Англией и Швецией союза против России и о посылке английского флота, чтобы «город Архангельск разорить»[318]. Эти сведения тем более вызывали беспокойство, что из Швеции поступали сообщения о существовании договора, по которому Швеция и Англия должны были помогать друг другу[319], и о том, что в Англию послана шведская эскадра, чтобы вместе с английскими кораблями «к Архангельскому городу пути отнимать»[320]. У московских политиков, конечно, сохранялась еще память о том, как в годы Второй Северной войны Кромвель посылал английский флот на помощь Карлу Густаву. Оказывалось, что правительство Карла II продолжает ту же политику. Правда, в письме, привезенном Дашковым, Карл II выражал готовность выступить в роли посредника[321], но теперь это предложение Москву уже не интересовало.
Во всех этих случаях речь шла о возможном посредничестве государств, которые в Москве традиционно в условиях начала 60-х гг. рассматривали как дружественные. Однако наряду с этим обсуждался вопрос и о посредничестве Швеции, поднятый по инициативе шведской стороны. Власти Швеции были обеспокоены приездом в Москву и посреднической инициативой австрийских дипломатов, пытались ей воспрепятствовать. Б. Горну, направленному в Москву осенью 1661 г. для ратификации Кардиского договора, было поручено предложить советникам царя шведское посредничество. Посол должен был заверить, что на шведское посредничество представители Речи Посполитой согласятся. Одновременно он должен был советовать не принимать посредничества Австрии и предостерегать против планов возведения на польский трон члена Австрийского Дома, что сделает Польско-Литовское государство опасным соседом и для Речи Посполитой, и для Швеции[322].
Тем самым вопрос о посредничестве стал как бы выражением борьбы за влияние на Россию со стороны главных держав, боровшихся за европейскую гегемонию, где Швеция выступала как представитель интересов профранцузского лагеря.
К исполнению поставленной перед ним задачи Б. Горн приступил на встрече с советниками царя – А. Н. Трубецким, Ю. А. Долгоруким и Б. М. Хитрово 28 февраля 1662 г. Он не только заявил о том, что король шведский желал бы выступить посредником на русско-польских мирных переговорах. Б. Горн заверил русских представителей, что Ян Казимир согласен на шведское посредничество, о чем он говорил шведскому послу Стену Бьельке, приезжавшему для ратификации Оливского договора.
При этом он подчеркивал, что Ян Казимир желает, чтобы шведский король «в том посредстве был один», так как другие государи хотят быть посредниками не потому, что желают установления мира, «а для своих вымышленных прихотей»[323]. Однако когда у него прямо спросили, каких государей он имеет в виду, Б. Горн не ответил[324]. На открытое выступление против Австрии он не решился. Ответ на шведское предложение был дан на встрече, состоявшейся 6 марта. Послу сообщили, что Алексей Михайлович «доброхотный совет принимает в любовь», но с польской стороны уже состоялась договоренность, что начинающиеся мирные переговоры будут идти без участия посредников. Если на переговорах стороны не смогут прийти к согласию, то царь, как очень неопределенно было сказано, шведскому королю «о том отпишет»[325].
Если учесть, что в это самое время живо обсуждался вопрос об участии в переговорах австрийских послов, то ясно, что предложение шведского посредничества русскую сторону не заинтересовало. Не без основания такое посредничество могло вызывать у русских политиков опасения.
Однако предложение о шведском посредничестве не было отклонено безоговорочно: над ним продолжали размышлять. При подготовке в конце 1662 г. посольства А. Л. Ордина-Нащокина послу наряду с прочим было поручено выяснить, как отнеслись бы власти Речи Посполитой к шведскому посредничеству[326]. К сожалению, статейный список посольства утрачен, и мы не знаем, как он выполнил это поручение и как реагировали на предложение шведского посредничества власти Речи Посполитой.
Вопрос о посредниках снова стал актуальным после безрезультатного окончания переговоров 1664 г. в Дуровичах. Уже во время переговоров А. Л. Ордин-Нащокин обращал внимание царя на то, что без участия посредников не удастся добиться успеха. «И без тех, государь, дву статей либо союзом, либо посредством мир… к прибыли не будет»[327]. Так как предложение о союзе комиссары резко отклонили, то оставалось искать содействия посредников.
Вопрос о посредниках на переговорах должен был быть предложен на обсуждение властей Речи Посполитой дьяком Григ. Богдановым, отправленным в эту страну в феврале 1665 г. Речь шла об официальном приглашении посредников на мирные переговоры, которые должны были возобновиться летом 1665 г. Иначе, – должен был доказывать посол в Варшаве, – «спорных статей между ними успокоить будет некому». Позиция русского правительства к этому времени определилась. Поступившие сведения о связях «военной партии» с Францией способствовали тому, что кандидатура Людовика XIV в числе желательных для русской стороны посредников не фигурировала. В качестве посредников на переговорах в наказе Г. Богданову фигурировали император и датский король. При этом Алексей Михайлович соглашался и на участие в переговорах посредников, которые предложит другая сторона, без каких-либо ограничений. Первоначально в черновике инструкции было указано «опричь папиных послов», но затем эти слова были зачеркнуты[328].
Одновременно с посылкой Г. Богданова в Варшаву была предпринята попытка побудить к действиям самих возможных посредников. 16 февраля 1665 г. с такой миссией из Москвы был отправлен П. Марселис. Он должен был посетить Австрию, Данию и Бранденбург[329]. Как предлог для обращения было использовано то обстоятельство, что на переговорах в Дуровичах комиссары – представители Речи Посполитой не отклонили предложения о посредничестве и обещали «то богоугодное дело на сейме известити». Поэтому Алексей Михайлович просил императора Леопольда I и Фредерика III «миротворением вечной мир учинить и война успокоить»[330]. У императора П. Марселис должен был добиваться, чтобы тот «неотложно… своих великих и полномочных послов для того богоугодного дела в посредство слал»[331]. Курфюрста, учитывая особенности его положения, следовало просить лишь о содействии мирным переговорам («приводя к миру… дружную свою соседственную любовь к помочному делу показал»)[332]. Весну 1665 г. П. Марселис провел в Бранденбурге[333], в июне находился в Вене[334], а завершил свою миссию в Копенгагене в начале осени 1665 г.[335]
