С. Ярославцева - Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом
На соседнем с романовским заводом поле приобрел одну десятину глинистой земли купец Федор Иванович Турбин. Но денег ему хватило лишь на постройку административного здания и навесов, под которыми в летнее время несколько десятков рабочих обжигали кирпич. В одном из документов 1889 г. значилось, что его завод «находился в поле, рядом с таковым же Романова, окружен полями и трудится здесь до 20 взрослых мужчин, при этом вся вода привозная». Но Турбину, вероятно, не удалось заработать на расширение дела, позднее его завод ни в одном из отчетов не упоминается.
Весной 1898 г. у Д.А. Романова появились новые соседи. К югу от с. Зюзина располагалась Емельяновская пустошь, в которую входили заросшие мелким лесом земли сельца Маркова и половины сельца Кленина, крошечных селений Зюзинского прихода (без крестьян). Пустошью этой некоторое время назад владел Васильков, а теперь он перепродал ее – как совладельцам – титулярному советнику Александру Ивановичу Антоновичу и коллежскому секретарю Ивану Ивановичу Житницкому. На территории сельца Маркова сохранились строения небольшого кирпичного завода от прежних – еще до Василькова – хозяев. Новые владельцы сразу же запустили завод. А в январе 1901 г. они разделили приобретение[134]. А.И. Антонович стал единственным хозяином кирпичного завода и участка в 70 десятин при сельце Маркове. А остальное – 96 дес. 2201 кв. саж. при сельцах Маркове и Кленине – досталось И.И. Житницкому.
Кирпичный завод начала XX в.
Добыча глины для кирпичного завода
Завод Антоновича значился в документах «при с. Зюзине». К 1909 г. он уже остановился, и его приобрел Владимир Николаевич Лазарев-Станищев (род. 1853)[135]. Это был представитель восемнадцатого колена древнего рода, основатель которого Филипп, «муж честен», выехал из Цесарской земли к великому князю Ивану Калите и был пожалован вотчинами в Юрьев-Польском уезде. Особыми заслугами перед страной никто из его предков не отличился: суздальские городовые дворяне, стряпчие, стольники, подполковник, капитан, лейтенант... Все они, как заведено у младших сыновей родовитых фамилий, были военными и служили вплоть до отставки за старостью лет. Отец Владимира Николаевича, лейтенант Николай Семенович, дослужился до коллежского советника. Потомственная воинственная напористость свойственна была, как видно, и Владимиру Николаевичу – иначе не завел бы он кирпичный завод. Ведь предпринимательством в те годы, как правило, занимались купцы или выходцы из крестьян, оборотистостью сумевшие сколотить состояние. В.Н. Лазалев-Станищев сразу же пустил завод, и хоть работало там всего 50 рабочих, завод стабильно функционировал до 1917 г.
А Дмитрий Андреевич Романов построил еще один завод – при Верхних Котлах – и сделал его крупным предприятием (такими считались заводы, где работало 200 и более рабочих). В 1899 г. на его Верхнекотельском заводе работало 200 мужчин, а на Зюзинском – 565 мужчин и 15 женщин. Наследники Дмитрия Андреевича – сыновья Петр и Николай – с двумя заводами не справились: в 1906 г. завод в Верхних Котлах остановился; Зюзинский же работал до 1917 г.
При селе Зюзине был записан еще один кирпичный завод – Федора Ивановича Афремова, московского купца и заводчика, имевшего на Калужской заставе дрожжевой завод. Приобрел он его 14 декабря 1906 г. с торгов по закладной в сумме 98 051 руб. 18 коп., с процентами. Это было недвижимое имение в 73 дес. 2180 кв. саж. с правом выезда и выхода из этой земли на Калужское и Якунчиковское шоссе, принадлежавшее Московскому обществу кирпичных заводов под названием «Ясное», которое значилось при сельце Шаболове.
Когда-то это была часть зюзинской дачи в верховье речки Котелки – деревня Новоселки, которую в 1780 г. купил князь А.В. Урусов у князя П.А. Прозоровского. К тому времени братья Петр и Дмитрий Александровичи Прозоровские разделили между собой прежнюю зюзинскую дачу, размежевав ее предварительно на два участка. Деревня Новоселки, стоявшая на левом берегу Котелки, примыкала к сельцу Шаболову, также принадлежавшему Петру Александровичу Прозоровскому. Князь Урусов приобрел одновременно и Шаболово. И с тех пор эти – прежде зюзинские – земли значились шаболовскими.
Владелица Шаболова Екатерина Николаевна Ржевская, жена действительного статского советника, распродала земли пустоши Новоселки разным владельцам. 6 октября 1888 г. она продала по купчей крепости за 24 000 руб. московскому купцу Петру Николаевичу Туманову 60 десятин[136] по Кривому оврагу, прилегающие с запада к земле сельца Воронцова, а с юга ограниченные Старостиным оврагом. Туманов построил там кирпичный завод, который стал известен как завод при селе Воронцове. Как владелец кирпичного завода, он был включен в список владельцев Московского уезда, имеющих право участвовать в выборе главы Московского уездного земского собрания на трехлетие 1894–1897 гг.[137] В 1899 г. на его заводе работало 245 мужчин и 8 женщин[138], в 1904 г. рабочих было уже меньше – 162[139]. Просуществовал этот завод до 1907 г.
Другой участок, в 24 дес. 1680 кв. саж., по левому берегу речки Котелки, где прежде стояла деревня Новоселки, Е.Н. Ржевская на следующий день (7 октября 1888 г.) продала потомственному почетному гражданину Льву Ивановичу Катуару за 10 420 руб.[140] На следующий год он пожертвовал часть означенных земель по берегу Котелки на Шаболовскую больницу. К финансированию этой больницы примкнули все окрестные заводчики, в том числе Якунчиков, Туманов, Шмидт, Ульянинов и др., всего на 16 коек[141].
Третий участок пустоши Новоселки в 73 дес. 2180 кв. сажен, расположенный между владением Туманова (вдоль Старостина оврага) и надельной землей крестьян села Зюзина, был продан уже наследниками господ Ржевских, которые предоставили право выезда и выхода из этой земли на Калужское и Якунчиковское шоссе. Покупателями стало Московское общество кирпичных заводов, а их имение стало известно под названием «Ясное»[142]. В 1898 г. на эту землю землемером был составлен план в границах: с землей дачи пустоши Новоселок (владение Туманова), землей наследников г-жи Ржевской, надельной землей крестьян деревни Шаболовки, наделом крестьян села Зюзина, церковной землей села Зюзина, вторично землей крестьян села Зюзина, землей пустоши Боташовой и надельной землей деревни Деревлевой.
Московское общество кирпичных заводов построило в имении все необходимые строения для проживания рабочих и производства. Здесь были 49 кирпичных сараев, один каменный трехэтажный корпус с кольцевой печью в 28 камер, каждая на 11 тыс. кирпичей, один каменный трехэтажный корпус, в нижнем этаже которого находилось помещение для кирпичной машины, один корпус с кольцевой печью в 20 камер вместимостью каждая в 15 тыс. кирпичей, две кирпичные дымовые трубы, строения для различных цехов и сложнейшее оборудование для них, и даже электрическое освещение по всему заводу и конторе от динамо-машины 1888 г. Судя по описанию, завод был оборудован по последнему слову тогдашней техники. В 1904 г. на заводе в Ясном трудилось 182 человека[143]. Но как видно, расходы Общества превысили доходы, Общество не смогло расплатиться с долгами, и имение пошло в уплату кредиторам. Московский купец Федор Иванович Афремов приобрел это недвижимое имение на торгах в декабре 1906 г. В течение 1907 г. завод бездействовал, поверенный купца обратился в управу с ходатайством о снижении земских сборов[144]. Завод начал работать только с 1908 г., трудилось здесь всего 100 человек[145], но предприятие продержалось до 1917 г., и земли Афремова – 68 дес. 740 кв. саж. – по-прежнему значились при дер. Шаболове[146].
Кирпичные заводы и каменное строительство в деревянной Москве одной из главных целей имело борьбу с пожарами, сохранение города. Ведь для этого в государстве не только развивали кирпичное производство, но и создавали пожарные команды. Согласно указу Елизаветы Петровны от 2 июня 1752 г. в Москве, а позже и в некоторых подмосковных селах при ведомствах или управах создавались пожарные ячейки с большими заливными трубами, бочками и прочим нужным оборудованием. Над ними было велено «от солнечного зноя и чрезвычайных дождей устроить навесы; лошадей казенных с людьми содержать тут же в обывательских домах, с зачетом за постой, т. е. приравнять их постой в домах к постою войск». При таких ячейках создавались и уличные пожарные команды жителей. Действовали они, как правило, при возникновении пожара в распоряжении полиции.
Вот они – бравые молодцы, деды сегодняшних бабушек. 1905 г. Добровольная пожарная команда села Зюзина на сборах у сельской пожарной ячейки. В пожарном сарае хранилось все оборудование, необходимое для тушения пожара. Фото из коллекции автора
