Давид Голинков - Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 1
Долгое время здесь, несмотря на предписания ВЧК, не учреждались местные органы Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Это объяснялось противодействием левых эсеров и меньшевиков-интернационалистов, входивших в состав Туркестанского ЦИК и СНК.
Ташкентский Совет рабочих и солдатских депутатов в начале 1918 г. все еще сохранял следственную комиссию для разбора дел арестованных контрреволюционеров и уголовных преступников. Эта комиссия стала постоянным органом борьбы с контрреволюцией.
Постановлением Ташкентского Совета рабочих и солдатских депутатов от 16 января 1918 г. был образован, наконец, революционный трибунал. Для расследования дел, подсудных революционному трибуналу, были созданы две следственные комиссии (каждая из четырех лиц): одна — по делам о контрреволюции, вторая — по делам о хищениях, спекуляции и мародерстве. Следственные комиссии и революционный трибунал стали основными органами борьбы с контрреволюцией и особо опасными преступлениями в крае.
Позднее в Туркестане были организованы чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем.
4. Гуманизм и демократичность советских учреждений в борьбе с контрреволюцией
Сложившиеся после победы Октября демократические принципы устройства и работы судебно-следственных и карательных учреждений Советской власти соответствовали социально-политической обстановке в стране, периоду победного шествия революции по территории России. Победивший пролетариат проявлял великодушие по отношению к поверженному врагу. Революционные трибуналы применяли минимальные наказания, чрезвычайные комиссии производили аресты контрреволюционеров лишь в целях пресечения вредной деятельности и изоляции их от общества на время острой политической борьбы. Такие арестованные освобождались, как только заявляли об отказе от дальнейшей активной борьбы с рабоче-крестьянской властью. Выступая 4 ноября 1917 г. на заседании Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, на котором присутствовали фронтовые представители, В. И. Ленин говорил: «Нас упрекают, что мы арестовываем. Да, мы арестовываем… Нас упрекают, что мы применяем террор, но террор, какой применяли французские революционеры, которые гильотинировали безоружных людей, мы не применяем и, надеюсь, не будем применять. И, надеюсь, не будем применять, так как за нами сила. Когда мы арестовывали, мы говорили, что мы вас отпустим, если вы дадите подписку в том, что вы не будете саботировать. И такая подписка дается»
В пылу борьбы восставший народ хотел расправиться с захваченными контрреволюционерами, по по распоряжению В. И. Ленина самосуды над юнкерами были прекращены и приняты меры к сохранению жизни всех арестованных, в том числе и министров.
Расследование по делу юнкерского восстания производила следственная комиссия. В ее работе участвовали видные деятели большевистской партии — П. И. Стучка, М. С. Урицкий, П. А. Красиков, М. Ю. Козловский, а также М. И. Модель, Б. Д. Мандельбаум, В. Трушин, левый эсер Г. Д. Закс и другие.
Члены следственной комиссии допрашивали арестованных юнкеров, их командиров, включая генералов, и брали у них подписку такого содержания: «Я, нижеподписавшийся, даю настоящую подписку военно-следственной комиссии Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов в том, что я даю честное слово не выступать вооруженной силой против Советского правительства и не призывать к тому других и явиться по первому требованию вышеупомянутой комиссии». Такая подписка считалась достаточным основанием для освобождения участников юнкерского восстания. Позже следствие было вовсе прекращено в соответствии с декретом Петроградской коммуны об амнистии в ознаменование пролетарского праздника 1 Мая в 1918 г[10].
Фактически никаких репрессивных мер против «Комитета спасения родины и революции», под флагом которого проходило юнкерское восстание, принято не было. «ЦИК констатирует, — сообщалось в газетах, — что никакого приказа об аресте «Комитета спасения» не было… Значительная часть арестованных уже освобождена, и… впредь будут освобождаться все лица, кроме тех, которые угрожают завоеваниям революции».
Как уже было сказано, под честное слово не выступать более против народа были отпущены на свободу генерал П. Н. Краснов и задержанный 31 октября 1917 г. комиссар Временного правительства при Северном фронте, один из организаторов похода Керенского — Краснова меньшевик В. С. Войтинский. Были освобождены и арестованные в Зимнем дворце во время Октябрьского штурма министры-социалисты Временного правительства (А. М. Никитин, К. А. Гвоздев, С. Л. Маслов и другие).
Среди арестованных во время штурма Зимнего дворца находился управляющий военным министерством генерал А. А. Маниковский. 28 октября 1917 г. народный комиссар по военным делам Н. В. Крыленко явился в Петропавловскую крепость, где содержался Маниковский, и от имени Советского правительства предложил ему продолжать работу в военном министерстве. Маниковский согласился и был освобожден из заключения. Однако вскоре выяснилось, что он, работая в министерстве, пытался активно выступать за ограничение прав новой власти по смещению командного состава армии. В связи с этим 20 ноября по приказу ВРК Маниковский был вновь арестован.
В тот же день Совет Народных Комиссаров вынес постановление об аресте и другого генерала — начальника генерального штаба В. В. Марушевского, обвинявшегося в саботаже.
Маниковский и Марушевский предстали перед следственной комиссией. Член комиссии П. А. Красиков, допросив арестованных, пришел к выводу, что «данных относительно активного противодействия политике народных комиссаров в деле не усматривается», и высказался за их освобождение. Однако председатель комиссии М. Ю. Козловский не согласился с этим предложением и написал такую весьма характерную для того времени резолюцию: «Разделяя оценку (П. А. Красикова) фактической стороны — отношения генералов к Советской власти и отметая всякие «юридические» соображения как лицемерную игру в формы, полагаю, что, поскольку задержание генералов продиктовано было соображениями политической стратегии, арест их следует продолжить (хотя бы в интересах авторитета «твердой» власти демократии)». Между тем генералы дали заверения, что не будут выступать против Советской власти. В. Марушевский собственноручно писал: «Современной власти считаю нужным подчиниться и исполнять ее приказания».
1 декабря 1917 г. Маниковский был освобожден. За него поручилась специальная депутация служащих военных учреждений, давших подписку в том, что он «не будет принимать участия в политических выступлениях, направленных против власти Совета Народных Комиссаров», — тогда же был освобожден и Марушевский[11].
17 ноября 1917 г. большевистский Военно-революционный комитет в г. Пскове арестовал генерал-квартирмейстера штаба Северного фронта В. Л. Барановского — зятя Керенского — и направил его в Петроград, в Петропавловскую крепость, как противника революции.
Главковерх Н. В. Крыленко при расследовании показывал, что Барановский, пользуясь своим положением в штабе, посылал телеграммы, «в которых он подробно информировал штабы армий и контрреволюционную Ставку Духонина о происходящем, освещая все в определенном (антисоветском) свете».
В. Л. Барановского нужно было изолировать для пресечения его вредной деятельности, и он содержался под стражей около полутора месяцев. 30 декабря 1917 г. комиссар Северного фронта Б. П. Позерн направил следственной комиссии такую телеграмму: «Случае отсутствия обвинения против бывшего генкварсева Барановского прошу его освободить на честное слово». Барановский дал 4 января 1918 г. Петроградской следственной комиссии такую подписку: «Я даю честное слово, что 1) не буду противодействовать Советской власти, не буду выступать против нее и 2) явлюсь по первому требованию следственной комиссии. Владимир Львович Барановский». В тот же день его освободили.
В октябре 1917 г. (еще до Октябрьского вооруженного восстания) в Петрограде был сформирован добровольческий 151-й Пятигорский «батальон смерти», составленный преимущественно из студентов и гимназистов. Командовал батальоном прапорщик В. Н. Синебрюхов.
12 декабря 1917 г. несколько солдат явились в полевой штаб Петроградского военного округа и сообщили, что ударники из батальона Синебрюхова вербуют солдат в калединские отряды и производят сбор средств в пользу «батальона смерти».
15 декабря комиссар «Полевого штаба» с нарядом солдат прибыл в кафе Филиппова и задержал там бывшего юнкера, младшего офицера «батальона смерти» 17-летнего Ф. Г. Малахова.
Материалы о задержанном Малахове «Полевой штаб» направил в Следственную комиссию революционного трибунала. Через несколько дней Малахова освободили. Он дал такую подписку: «Я, нижеподписавшийся, обязуюсь под честным словом явиться к петроградскому воинскому начальнику не позже 12 января 1918 г., причем заявляю, что отныне никакой контрреволюционной деятельностью заниматься не буду».
